— Леди Данстон? — переспросил слуга, явно удивленный вопросом. — Она ни разу не появлялась здесь, насколько мне известно.

Джеймс нахмурился. Где же его жена? Наверняка она не поселилась в Шеффилд-Парке. Тот дом был мраморным мавзолеем. И теперь, когда она вышла замуж, она не могла оставаться в Уэстон-Мэноре. Или могла? Зачем ей это, если у нее есть Данстон-Хаус, с которым она может делать все, что пожелает?

— Просто какая-то бессмыслица, — тихо сказал он Дэвису, в гневе оттого, что Изабелла не дожидалась его в Лондоне, хотя у него не было никаких оснований предполагать, что она будет там.

Кроме того, что он был тяжело ранен.

Хотя ему говорили, что новости о битве достигли берегов Англии только в первую неделю октября, теперь уже наступил ноябрь. Наверняка адмиралтейство отправило извещение… Она должна была знать. Джеймс был уверен, что Иззи пришла в ярость, обнаружив, что он пошел во флот. Но ведь он был тяжело ранен, черт побери. Разве не должна была женщина, заявившая, что будет всегда его любить, приехать в Лондон, чтобы заботиться о нем, ухаживать за ним? Не то чтобы ему очень уж хотелось заботы и ухода, но… Джеймс нахмурился.

— Э-э… поздравляю вас с женитьбой, милорд, — промямлил лакей и поспешно удалился.

Поскольку в доме не оказалось кухарки, Джеймс предоставил Дэвису самому позаботиться о себе и отправился обедать в свой клуб. Плечо сильно его беспокоило, что еще больше испортило ему настроение, поэтому он заказал отдельный кабинет, чтобы не наткнуться случайно на кого-нибудь из знакомых. Он не забыл, что когда последний раз был здесь, это закончилось тем, что он оказался во флоте.

Промучившись без сна всю ночь, Джеймс подумал, что у него нет другого выхода, кроме как отправиться в Шеффилд-Парк. Однако сначала он решил пометить своего поверенного. Он рассудил, что сможет также проверить, не случилось ли чего за время его отсутствия, хотя был полностью уверен, что все в порядке.

— Милорд, как я вижу, вы живы и в полном здравии, — сказал адвокат, сопровождая Джеймса в свой к кабинет. Однако по его тону, в котором явно проскользнуло неодобрение, Джеймс заподозрил, что тот предпочел бы видеть его избитым и окровавленным — по меньшей мере. И что бы это значило, хотелось бы ему знать? Похоже, этот человек просто забыл, кто платит ему такие бешеные деньги.

— Благодарю вас, мистер Марбли, — ответил Джеймс. — Надеюсь, за время моего Отсутствия не возникало никаких осложнений?

Поверенный откинулся в кресле и, соединив пальцы рук, изучающе разглядывал Джеймса.

— Это зависит… — наконец начал он.

— От чего? — воскликнул Джеймс, чувствуя себя неловко под его пристальным взглядом.

— Ну, полагаю, это зависит от того, расцениваете ли вы ситуацию с леди Данстон как осложнение или нет.

При упоминании о жене Джеймс вскочил с кресла как ошпаренный. Картины одна другой ужаснее вспыхивали у него в мозгу, заставляя сердце бешено колотиться.

— О Боже мой, что случилось? С ней все в порядке? Где она? — выкрикивал он как безумный.

— Успокойтесь, милорд. С ее сиятельством все хорошо… или, вернее, настолько хорошо, насколько возможно, учитывая обстоятельства.

— Обстоятельства?

— Ваш отъезд, милорд, — произнес поверенный с упреком. — Леди Данстон связалась со мной вскоре после того, как вы уехали. Она хотела знать, где вы находитесь. Она была очень раздосадована, когда я отказался сообщить ей эти сведения.

Джеймс еле сдержал улыбку. Изабелла терпеть не могла, когда ей противоречили, и совершенно не выносила, когда что-нибудь от нее скрывали. Вероятно, она очень разозлилась и закатила истерику. Однако веселость его угасла, когда мистер Марбли продолжил свой рассказ:

— Затем леди Данстон потребовала, чтобы я навестил ее в Шотландии.

— В Шотландии? Какого дьявола она там делает? Охотничий домик — неподходящее место для леди.

— Ее сиятельство проживает с леди Шелдон в замке Хейл.

— Мне очень жаль, что вам причинили столько хлопот, мистер Марбли. Нет смысла утомлять вас подробным изложением всех этих событий, просто повторите мне, что вы ей уже сказали.

Поверенный неловко поежился.

— Вы можете повторить, что вы написали ей в своем письме?

— Милорд, мне стыдно признаться, но вашей жене удалось искусно переиграть меня. Оказавшись перед выбором раскрыть ваше местопребывание или позволить вашей жене отправиться на Ямайку, я…

— На Ямайку?

— Ее сиятельство твердо вознамерилась отыскать вас и решила начать свои поиски с плантаций, — со вздохом ответил адвокат.

Джеймс не знал, плакать ему или смеяться. Как ни забавно было представить себе свою хрупкую малышку жену терроризирующей поверенного, признание мистера Марбли означало, что Изабелла уже несколько месяцев знала, что он служил во флоте. И месяц за месяцем ее ярость возрастала. Проклятие, проклятие и еще раз проклятие! Джеймс рассчитывал, что радость при известии, что он жив, перевесит обиду из-за его предательства. Он как-то упустил из виду тот момент, что чисто формальная уловка — он ведь пошел не в армию, а во флот — предстанет в конечном итоге перед судом Изабеллы.

— Мне жаль, но я вынужден сообщить, милорд, — сухо сказал поверенный, — что ваша жена без восторга встретила эту новость.

Джеймс горько рассмеялся:

— Да уж, я и не предполагал, что ей это понравится.

— Не думаю, что будет преувеличением сказать, что она была подавлена.

— Довольно, мистер Марбли! — воскликнул Джеймс, поднимая руки в знак капитуляции. — Я отлично сознаю все свои ошибки и упущения как мужа. Но я сделаю все от меня зависящее, чтобы искупить свою вину перед женой. — Джеймс не испытал ни малейшего удовлетворения, увидев, как у поверенного отвисла челюсть.

— Должен признаться, милорд, я понятия не имел, что вы так сильно ее любите.

— Если быть честным, мистер Марбли, я сам этого не знал. Но встреча со смертью заставляет человека заглянуть в самые глубокие тайники своей души, вынуждая признать некоторые истины, которые он прежде отрицал из страха.

— Мне кажется, вы не осознали своего истинного призвания, милорд, — сказал мистер Марбли. — С таким даром речи вам следовало стать поэтом или политиком.

— Когда-нибудь, возможно. А сейчас меня занимает только моя жена.

— Тогда поезжайте к ней, — посоветовал поверенный, поднявшись на ноги и пожав Джеймсу руку. — Желаю удачи! — крикнул он ему вслед, когда Джеймс выходил из комнаты.

«Дай Бог, чтобы повезло». Хотя ни один мужчина не произносит этих слов вслух, они витают в воздухе, эхом отдаваясь в голове каждого мужчины, потому что в конце концов каждый задумывается, не слишком ли поздно.

С каждой милей, приближавшей Джеймса к замку Хейл, энтузиазм его угасал, постепенно сменяясь страхом. Как ни страстно хотел он увидеть Изабеллу, он все больше сомневался в успехе своего грандиозного плана — объявить ей о своей любви и этим привести ее в восторг. У него возникло предчувствие, что она может оказаться невосприимчивой. Затем его осенила ужасная мысль: а что, если она вообще не пожелает его увидеть? Учитывая все, что произошло между ними, он не удивился бы, обнаружив свой портрет рядом с парадной дверью леди Шелдон вместе с дворецким, получившим приказ стрелять в упор, как только он появится. Да какой там дворецкий! Его супруга сама пожелает выполнить эту почетную обязанность!

Почти осязаемо представив себе Изабеллу, нацелившую пистолет прямо в его черное сердце, потрясенный Джеймс решил, что определенно требуется искупительное жертвоприношение — что-нибудь, чтобы его по крайней мере хотя бы впустили в дом. «Цветы!» — подумал он. Женщины обычно любят получать цветы. Довольный своей сообразительностью, Джеймс попросил Дэвиса, правившего лошадьми, остановиться в Хаддингтоне, главном городе графства Ист-Лотиан. Он хорошо знал этот город, потому что часто останавливался там по пути к своему охотничьему домику, располагавшемуся дальше к северу. Поскольку уже миновал полдень, Джеймс решил, что они могут к тому же провести здесь ночь. Насколько он помнил, отель «Георг» славился превосходной кухней и богатыми погребами, не говоря уже о просторных удобных номерах. Без сомнения, он заслужил последнюю трапезу осужденного.