И как это ее угораздило влюбиться в такого же человека, как ее отец?

Ее руки сжались в кулаки. Робин важнее всего. Робин. Помни об этом.

– Сестренка, – Робин вернулся на кухню. – Мы тебя ждем.

Она кивнула и вытерла руки полотенцем.

Помни о Робине, повторяла она себе, направляясь к своему главному искушению.

* * *

Кейн попытался скрыть удивление. Николь Томпсон не просто хорошенькая, она очаровательная. Цвет платья подчеркивал золотистый блеск ее кудряшек, а полевой цветочек за ухом идеально подходил к ее узкому мальчишескому лицу. Ее глаза казались огромными, а на щеках играл румянец – то ли от косметики, то ли от жара духовки. Если она наложила румяна, то сделала это очень искусно.

Он уже успел разглядеть ее красивую фигуру. Даже мужская одежда не смогла полностью скрыть ее стройное тело, а его руки помогли ему в этом удостовериться. Но платье подчеркивало каждый изгиб; в особенности ее тонкую талию, которую ему сразу же захотелось обхватить руками и притянуть Ники к себе. Но больше всего возбуждала ее неуверенность в себе, то, что она не догадывалась, какое в нем вызывает желание. Кейн редко смущался, но сейчас его охватила робость и отчаяние от того, что Ники ради него так расстаралась.

Он знал, что Нат Томпсон неотступно следит за выражением его лица, и Кейн попытался не проявить своего интереса, своего чуткого отклика на все, что касалось Николь Томпсон. Когда она так быстро исчезла, он попробовал переключить внимание на свою цель и вытянуть из Ната Томпсона какую-нибудь информацию.

С лица этого человека не сходила чертовски самодовольная улыбка. По какой-то неведомой Кейну причине его, очевидно, избрали наследником, и он, по-видимому, был прав, полагая, что эта должность подразумевает и Николь Томпсон. Какое отношение имеет дядя к ее сегодняшнему преображению? Он вдруг разозлился на Ната Томпсона.

– Расскажите мне еще что-нибудь про Логовище, – попросил он после того, как Николь вышла из комнаты. – Насколько здесь безопасно?

– Размышляете над моим предложением?

– Может быть, – ответил Кейн. – Но ведь кто-то же должен знать, где находится Логовище. Проводники, например. И те, кто торгует с индейцами, и те, кто поставляет сюда товары. Как можно быть уверенным в том, что они не заговорят?

Нат пожал плечами:

– Во-первых, у меня на них кое-что есть. Во-вторых, я хорошо плачу. И они должны помнить еще одно, – продолжал Нат. – Это место нравится некоторым опасным людям. Они вряд ли обрадуются, если полиция его обнаружит…

– А индейцы? Что, если они заключат договор?

– Я имею дело с ренегатами, которые терпеть не могут армию. Большинство из них сами в розыске.

– А военные?

Нат улыбнулся:

– Здесь они не имеют власти над штатскими.

– А снабжение?

Нат улыбнулся еще шире:

– Если вы решите остаться, я поделюсь с вами некоторыми нашими секретами. Вас заинтересовало мое предложение?

– А кого бы оно не заинтересовало? – ответил Кейн. – Но почему я?

– Как я уже сказал, вы умеете работать головой. Как сейчас, например. Вместо того чтобы сразу согласиться, вы задаете вопросы. Вы хотите со всех сторон оценить ситуацию. Другой бы на вашем месте, не раздумывая, ухватился за такую возможность – стать управляющим в Логовище.

Кейн немного помешкал.

– Заманчивое предложение.

– Но?

– Я вам уже говорил. Мне не сидится на месте. Не знаю, смогу ли я несколько месяцев кряду торчать в этой долине, не говоря уже о нескольких годах.

– Во всем есть свои преимущества, Дьявол, – заметил Томпсон.

В этот момент в комнату вошла Ники, и Кейн вскочил на ноги. Томпсон и Робин с удивлением воззрились на него.

– Это меня в армии вышколили, – объяснил он, ожидая, когда Ники, не отрывавшая от него взгляда, сядет. Между ними словно пробежал электрический разряд, которому не помешало присутствие ни дяди, ни Робина. Медленно опускаясь на стул вслед за Ники, Кейн почувствовал дрожь во всем теле. – Одна из привычек офицера и джентльмена, – усмехаясь, добавил он.

Но Николь, судя по всему, это польстило, и по ее жилам разлилась теплая волна удовольствия.

Робин поморщился при виде этой сцены. Томпсон, в отличие от него, выглядел довольным.

– Чему еще вы научились в армии?

– Держаться в тени и не высовываться, – ответил Кейн с улыбкой. К сожалению, он слишком поздно усвоил это правило.

– А тактике? – Томпсон, очевидно, еще не закончил его прощупывать.

– Моего мнения никто не спрашивал, – ответил О'Брайен. – Я был скорее пушечным мясом.

– Нужно быть чертовски хорошим тактиком, чтобы так долго продержаться в Техасе. Сколько на вашем счету ограблений?

– Я не считал, – ответил Кейн.

– Сколько у вас было человек?

Его еще никто так не допрашивал. Шерифу Бену Мастерсу далеко до Томпсона. Но, с другой стороны, Мастерса интересовал не Дьявол, а только Логовище.

Кейн пожал плечами:

– Когда как.

Он взял с тарелки кусочек цыпленка. Нежное мясо таяло во рту. Он перевел взгляд на Ники. Нат Томпсон усмехнулся.

– В Логовище, определенно, есть свои преимущества, – произнес он, приступая к еде. Допрос, по крайней мере на время, закончился.

Больше во время ужина они почти не разговаривали, но Кейн не раз замечал направленный в его сторону взгляд Ники. Ему тоже стоило большого труда не смотреть на нее. Его не покидало ощущение, что Томпсон подметил эту его слабость и забавляется ею.

Яблочный пирог получился отменный, но Кейн к нему едва прикоснулся. Каждый кусок застревал у него в горле. Глаза Ники блестели, улыбка манила и завлекала. В ней была прямота, особенно в ее поцелуе и даже в робости, порожденной отсутствием опыта. Ее поцелуй был дьявольски откровенным. Он до сих пор помнил его. Чувствовал на своих губах. Жаждал почувствовать снова.

Проглотив последний кусок, Нат Томпсон окинул его изучающим взглядом.

– Коль скоро моя племянница сегодня в платье, я попросил Энди приготовить для вас коляску, – сказал он. – Хочу предложить вам после ужина подышать свежим воздухом.

Кейн колебался. Видит бог, глоток свежего воздуха ему не помешает. Он хотел бы вдохнуть все небо. Вдвоем с Ники. Но ему необходимо остаться одному. Ему важно подумать, а делать это в присутствии Ники он не способен. Им снова играют. Проклятый Томпсон использует свою племянницу как приманку, чтобы поймать желанную добычу. Он только недоумевал, почему. Почему выбрали его?

Несмотря на объяснения Ната Томпсона, он все же пребывал в замешательстве. Все эти годы Томпсон сам управлял Логовищем. Зачем же менять установленный порядок? Зачем использовать дорогого ему человека, чтобы добиться своего? И то и другое казалось Кейну бессмыслицей.

Его замешательство было настолько очевидным, что Ники поднялась со стула, и румянец на ее щеках чуть сгустился.

– Я не смогу поехать, дядя Нат, – сказала она. – Мне нужно прибраться на кухне и…

– Чепуха, – перебил Томпсон, глядя на Кейна. – Это все подождет.

Кейн сообразил, что его замешательство приняли за нежелание ехать. Ники, которая за ужином постоянно встречалась с ним глазами, теперь отвела взгляд в сторону и избегала смотреть на него. Он снова ее обидел? Снова унизил? Его распирало от гнева. Из всех, кто вовлечен в эту грязную игру, она и Робин – самые неискушенные и пострадают больше всех.

Его невольная и все возрастающая симпатия к Нату Томпсону мгновенно улетучилась. Вот уж чего он не может сделать, так это унизить Ники в присутствии ее близких.

– Вы правы, – обратился он к Томпсону. – Прогулка в коляске – это как раз то, что нужно.

Ники, наполовину поднявшаяся со стула, замерла и, повернувшись, снова посмотрела прямо ему в глаза.

– Вы вовсе не обязаны меня сопровождать, – отрезала она. – Да я и не хочу никуда ехать.

– Прошу вас, – сказал он. Он уже забыл, когда он в последний раз произносил эти слова. Голос его прозвучал хрипло.

Она вдруг смешалась, и взгляд ее сделался неуверенным. Сердце его еще больше сжалось. Затаив дыхание, он ждал ее ответа. Ее согласия. Он стремился стереть обиду, которую она всеми силами старалась не показать на своем лице, хотел, чтобы она снова гордо вскинула опущенную голову. Кейн хорошо знал, что такое оскорбленное самолюбие, как оно пожирает человека изнутри. Кому-кому, а уж ему-то это известно.