— Как же ты-то выбрался?

— Выпрыгнул в окно.

— А твои?

— Все сгорели.

По его виду нельзя было сказать, чтобы это повергло его в безутешную скорбь.

— Через неделю мне исполнится пятнадцать. — Джэкоб почесал нос. — Не хочу, чтобы они отправили меня куда-нибудь в приют. Я и сам не пропаду.

Джино вздохнул. Мальчишка напомнил ему его самого.

— Что тебе нужно, Джэкоб?

— Пятьдесят долларов. Этого хватит на то, чтобы выбраться отсюда и найти какую-нибудь комнату. Одному мне будет хорошо. Мне никто не нужен.

— В приюте о тебе бы заботились. Долго там держать не будут — до шестнадцати.

— Ну уж нет, мистер Сантанджело. Вы-то знаете, что для школы я не гожусь. Дайте мне взаймы денег, я вам их верну. Пара месяцев — и вы получите их назад с процентами.

Джино нахмурил брови.

— Не знаю…

Джэкоб склонил голову набок.

— Мистер Сантанджело, неужели такой славный еврейский мальчик, как я, позволит себе надуть вас?

Джино вытащил из кармана пачку банкнот, отсчитал пять двадцаток.

— Вот тебе сотня. На полгода. И не забудь про проценты.

Джэкоб не верил своему везению. Схватив деньги, он готов был уже пуститься со всех ног, но Джино остановил его.

— Ты знаком с Боннио?

— Конечно.

— Катто видел?

— Да. Его отца хватил удар, когда он узнал. Сейчас он в больнице, Катто поехал с ним.

Джино достал еще одну двадцатидолларовую купюру и сунул ее Джэкобу за ремень брюк.

— Держи, малыш. Без процентов.

— Спасибо!

Глядя вслед убегавшему пареньку, Джино размышлял о том, что ждет его в будущем. Но это уже его трудности. Развернувшись, он отправился в больницу.

Синди мучилась от скуки. Она навела порядок в маленькой квартирке, правда, не слишком утруждая себя. Но разве она поступила в прислуги? Какое-то время ей удалось убить, крутясь перед зеркалом и примеряя то или другое платье.

Наигранная скромность была ей чужда. Она знала, что ее привлекательность заставляет мужчин терять голову, стоило ей лишь посмотреть на них. По-детски широко распахнутые голубые глаза. Пухлые розовые губки. Остается только чуть-чуть выпятить и без того высокую грудь, и — voild — она неотразима.

Все мужчины — простаки. Девушки — совсем другое дело.

Кое-что о жизни Синди уже знала.

Крутя плечиками перед зеркалом, она решила, что должна стать кинозвездой. В красоте Синди им не уступит.

Зеркало тоже надоело. Синди упала на кровать.

Неплохо было бы также стать шпионкой, обольстительным секретным агентом, выполняющим опасные задания, кочуя из одной постели в другую. Собственно, все, что имеет какое-то отношение к траханью, ее полностью устроит.

Она громко хихикнула. Она очень любила любовь.

Постепенно Синди начала приходить в возбуждение, оно охватывало ее целиком — теплое, засасывающее ощущение, поднимавшееся от кончиков пальцев на ногах до окруженной нимбом золотистых волос головки.

Ладонь ее скользнула между ног, тело погрузилось в жаркую истому.

Синди хорошо знала, что она собирается делать, рядом не было никого, кто смог бы ее остановить. Когда она жила с Бананом, самоублажение превратилось у нее в ежедневную потребность. Банана никогда не интересовало, что ощущает во время занятий любовью женщина. Он умел только одно: пихать свою штуку то туда, то сюда.

Со смехом она принялась срывать с себя одежду. На мгновение ей захотелось, чтобы Джино оказался дома. С ним получилось бы лучше. Вот уж кто знал, как распорядиться своим отлично налаженным прибором.

Сосальщик чертов! Пропал куда-то, когда он так нужен ей здесь! Впервые за то время, что она поселилась у Джино, Синди пришлось начать свою любимую игру в полном одиночестве.

Теперь уже обе руки включились в работу. Из головы вылетели все мысли о Банане, о Джино, о них всех. Да и кому вообще нужны мужчины? Кому нужны эти сосальщики?..

Увидев выходящего из дверей больницы Катто, Джино побежал навстречу. Ему хотелось обнять друга, однако Катто отстранился от него.

— Ну? — спросил Джино. — Отцу лучше?

— Он умер, — каким-то пустым голосом ответил Катто; лицо его сделалось абсолютно неподвижным.

— Умер? — переспросил Джино. — Да ведь твой старик всегда был крепче дуба.

Катто прошел мимо Джино, тот устремился следом. Слова вылетели из головы.

Странную пару представляли они оба: высокий, худой Катто в поношенных брюках и старом пиджаке рядом с одетым в роскошное пальто Джино.

— Что ты собираешься делать? — с тревогой задал вопрос Джино.

Катто промолчал.

— У тебя есть деньги?

Какая тупость. Откуда у Катто могут быть деньги, если он по-прежнему сидит за баранкой мусоровоза? Даже запах от него идет тот же. Господи!

— Вот что я тебе скажу. Если хочешь, можешь жить у меня. Я обзавелся неплохой квартиркой на Сороковых улицах.

Катто отрицательно покачал головой.

— Почему? Тебе же некуда больше идти.

— Откуда ты знаешь? — резко повернулся к нему Катто. — Мы не виделись несколько месяцев. Откуда ты можешь хоть что-нибудь обо мне знать?

— Но ведь мы же друзья… — начал Джино.

— Друзья? Дерьмо! Ты связался с Бананом. Мне ты не друг.

— С Бананом все покончено. Тогда ты был прав.

— Ну конечно. Значит, теперь ты нанял вместо него другого громилу? Такого же, как он, убийцу? Джино рассмеялся.

— Наемный убийца! Да ты просто чушь какую-то несешь.

— Парня, за которого собиралась замуж моя сестра, убила шайка подонков, занимавшихся контрабандой спиртного. Какая разница, твои это были люди или нет? Все вы одинаковы. Вы мне не нужны.

Джино почувствовал себя задетым.

— Эй, — бросил он.

— Твоя пушка с тобой? Носишь под этой пижонской штукой?

— У меня есть пистолет. Но я ни разу им не пользовался… — Но тут же Джино вспомнил Чикаго! С чего это вдруг его потянуло на откровенность с Катто? — Ладно! Я пришел к тебе, потому что слышал, что случилось, а вовсе не затем, чтобы выслушивать оскорбления. Я-то думал, что мы оставались все это время друзьями. Извини за беспокойство.

Он остановился, поднял воротник пальто, пригладил волосы, затем повернулся и зашагал в сторону.

— Эй, Джино… Прости меня. — Катто догнал его. — Я рад, что ты разыскал меня.

Они стояли и смотрели друг другу в глаза.

— Да… ладно… — Джино легонько постукивал носком ботинка по бордюру. — Так что же ты намерен делать?

— Сесть в поезд и уехать отсюда. Выйду на первой же остановке.

0 — Деньги тебе нужны?

— Нет. — Катто похлопал себя по карману. — Обойдусь своими.

В наличности у него было пятнадцать долларов двадцать два цента.

— Чем-нибудь я могу помочь?

— Есть одно дело…

— Говори.

— Их нужно похоронить…

— Можешь быть уверенным.

— Спасибо, Джино.

— Забудь. — Шаркнув ногой по асфальту, Джино очистил подошву ботинка от остатков собачьего дерьма. — Ну ладно, увидимся…

— Непременно.

Катто развернулся и пошел вдоль улицы.

Джино смотрел ему вслед до тех пор, пока фигура друга не скрылась из виду. Простояв минуту-другую, он направился к Ларри, где уселся за столик и заказал себе двойную порцию шоколадного мороженого; попросил влить в вазочку ложку виски.

На столик упала чья-то тень. Джино медленно поднял глаза — перед ним стоял Банан, а с обеих сторон его топтались два типа.

— Как дела. Банан?

— Они не стоят твоего долбаного беспокойства, — ухмыльнулся тот. — Я прослышал, моя маленькая писька теперь живет с тобой?

— Не знал, что у тебя писька. Мне казалось, что у тебя должен быть член. Но если ты сам это говоришь… Глаза Банана налились злобой.

— Долбаный остряк! Просто так это тебе не пройдет. Джино поднялся.

— Кто же мне помешает? — ледяным голосом спросил он.

Банан прищурился.

— Какой-нибудь темной ночью…

— Да-да. Я уже обмираю от страха.

Оттолкнув Банана и его спутников, Джино направился к двери.