Эти три системы действуют и сегодня, однако с 2005 года наметилась весьма тревожная для газовиков тенденция. Цены на газ начали отклоняться вниз от цен на нефть на всех рынках. Связано это с тем, что два главных потребителя энергии — США и Китай — нуждаются в нефти гораздо больше, чем в газе. Первый потому, что Штаты сами производят много газа, а у второго структура экономики такова, что он газ почти не использует. Что касается рынков, регулируемых по биржевым правилам, то там цены стали просто-таки «проваливаться» (см. график на этой странице). В прошлом году средневзвешенная цена газа в США, Канаде и Великобритании оказалась в 2,6 раза ниже цены, по которой развитые страны импортировали нефть. Если учесть, что эти три государства потребляют 28% всего производимого в мире газа, легко представить, сколь радикально может повлиять на рынок эта тенденция. Пока она только наметилась, однако европейцы уже забеспокоились. В середине марта этого года Федеральная судебная палата Германии удовлетворила иск к коммунальным энергетическим компаниям, в котором потребители требовали отменить привязку цен на газ к ценам на нефть, действовавшую в ФРГ с 1969 года. Рост поставок сжиженного газа с Ближнего Востока привел к тому, что его цена (110–119 долларов США за тысячу кубометров) в I квартале текущего года оказалась втрое ниже газпромовской, и потребители в Европе, естественно, отреагировали на это требованием пересмотреть цены и объемы, предусмотренные долгосрочными контрактами. И это при том, что газовому монополисту уже в прошлом году пришлось снизить поставки в дальнее зарубежье на 23,9%, то есть он потерял около 2,5% европейского рынка.
Сланцевый бум
И все же пока газ остается гораздо менее экспортоориентированным продуктом, чем нефть. В 2009 году в мире было добыто 3,82 миллиарда тонн нефти, а оборот международной торговли ею составил 2,63 миллиарда, или 68,8% от общего объема. Газа же извлечено 2,98 триллиона кубометров, а экспортно-импортные потоки составили 876 миллиардов, или всего 29,3% (российская структура повторяет мировую — на экспорт в прошлом году пошло 183 миллиарда кубометров газа из добытых 527,5, или 34,7%). Это связано с тем, что газ имеет гораздо более узкую сферу применения, чем нефть, к тому же, как уже говорилось, развитые страны обеспечивают себя газом гораздо лучше, чем нефтью: так, США — крупнейший в мире потребитель энергоносителей — импортируют всего 11,2% используемого газа, а нефти 59,1%. Казалось бы, при такой структуре рынка (тем более учитывая, что вплоть до 2007–2008 годов средства в разработку новых газовых месторождений вкладывались не слишком активно и рынок газа сегодня выглядит довольно дефицитным) вероятность уж слишком значительного падения цены на данный энергоноситель мала. Это было бы так, если бы не явные признаки того, что в ближайшее время предложение на рынке может резко возрасти, а цены, соответственно, спикировать вниз. Собственно, на североамериканском рынке мы такое падение в последние два года и наблюдаем, и связано оно с ростом добычи так называемого сланцевого газа.
Это природный газ, накопленный в сланцах — плотных отложениях, залегающих на глубине в 2–4 раза большей, чем традиционные месторождения. Технология его добычи гораздо более сложная, поскольку обычное бурение не позволяет получить нормального дебита — газ слишком медленно просачивается сквозь плотную породу к устью скважины. Приходится бурить длинные горизонтальные скважины в самом пласте, закачивать в них жидкость, которая разрывает сланец и открывает путь газу. Себестоимость его, по нынешним оценкам, может достигать 230 долларов за тысячу кубометров, что сегодня соответствует границе коммерческой рентабельности. Однако это не мешает Соединенным Штатам, где правительство финансово поддерживает разработчиков новых месторождений, быстрыми темпами наращивать добычу сланцевого газа (пока США — единственная страна, которая добывает его в промышленных масштабах; в первом полугодии 2010 года его доля там достигла 11%). Именно за счет него они вышли на первое место в мире по производству природного газа (см. рисунок на стр. 124) и значительно снизили импорт этого сырья. Что касается себестоимости добычи, то она по мере совершенствования технологии будет падать, как показывает опыт, на 25–35% за первые 10 лет.
У сланцевого газа есть два неоспоримых преимущества. Во-первых, месторождения распределены по земному шару более-менее равномерно (см. карту на стр. 120), а это значит, что большинство стран получат к нему доступ. Более того, во многих случаях скважины можно будет бурить в непосредственной близости от потребителей, что значительно снизит расходы на транспортировку. Во-вторых, запасы сланцевого газа огромны. По предварительным оценкам, они — заметим, после менее чем 10 лет изыскательских работ — составляют около 300 триллионов кубометров и существенно превышают доказанные запасы традиционного газа (185,28 триллиона кубометров на конец 2009 года). Причем более 80% запасов приходятся на три наиболее емких (de facto и потенциально) газовых рынка: Соединенные Штаты, Китай и Канаду. По прогнозу экспертов из Массачусетского технологического института, к 2025 году США доведут (в значительной степени за счет сланцевого газа) добычу до 1,2 триллиона кубометров газа в год и обеспечат им до 40% своих энергетических потребностей (сейчас — 23%). Если учесть, какими темпами ведутся там разведка и бурение, этот прогноз отнюдь не кажется фантастическим: в 2009 году в США было пробурено более 6400 скважин, из которых уже начата добыча, а два месторождения — Barnett/Newark East в Техасе и Antrim в штате Мичиган — заняли соответственно 2-е и 13-е места в списке самых больших по дебиту газовых месторождений страны. Крупнейшие компании Америки только в 2008–2009 годах вложили в разработку новых месторождений и поглощение мелких конкурентов около 20,6 миллиарда долларов. Сланцевая лихорадка охватила и Европу, где лидерами по запасам пока считаются Польша и Восточная Германия. Разведку там ведут СonocoPhillips и ExxonMobil. В Китае разворачивают работы BP, RoyalDutchShell и PetroChina. В Бразилии с ее небольшими запасами нефти компания Petrobras надеется компенсировать этот недостаток за счет сланцевого газа. Иными словами, газовую индустрию ждет по меньшей мере двукратный прирост добычи в ближайшие 20 лет.
Для Европы это означает, что ее зависимость от трубопроводных поставок из России, которая проводит крайне негибкую ценовую политику и вечно конфликтует со странами-транзитерами, Украиной и Белоруссией, будет минимизирована.
Газ на ветер
Экспорт газа в 2009 году принес России, согласно данным Федеральной таможенной службы, 39,38 миллиарда долларов, или 13,05% общего объема экспортной выручки (те же цифры для нефти: 140,27 миллиарда долларов и 46,51%). При этом внутри страны мы используем газ крайне нерационально: в прошлом году Россия потребила 389 миллиардов кубометров газа — столько же, сколько Япония, Китай, Германия, Франция, Индия, Южная Корея и Тайвань, вместе взятые, хотя совокупный ВВП этих стран больше российского в 15 раз! Если бы средняя энергоэффективность нашей экономики была равна польской, то страна смогла бы экспортировать на 86% газа больше, чем сегодня.
Зияющие перспективы
Пока что наш «Газпром», одна из крупнейших в мире энергетических компаний, выглядит вполне сильным игроком. В 1990-е годы он избежал разделения и приватизации, а в 2000-е стараниями правительства стал монополистом на газовом рынке. Как результат, за последние 10 лет существенного прироста резервов в стране не наблюдалось, а добыча газа даже падала (ее рост в первые семь месяцев этого года позволил лишь вернуться к уровню 2007-го). При этом с 2002 по 2009 год средние издержки «Газпрома» на 1000 м3 добытого газа выросли почти в 6,5 (!) раза, а вложения в разведку и освоение новых месторождений упали и составляют менее 20% от общего объема инвестиций. Иными словами, отрасль практически не развивается, если не считать трубопроводного бизнеса, о котором ниже. Думается, правительство давно бы приняло меры, если бы не главный лоббист интересов компании — Владимир Путин. За 2006–2009 годы «Газпром» без конкурса получил лицензии на разработку 16 новых месторождений. Консорциум иностранных компаний фактически вынудили уступить «Газпрому» контрольный пакет проекта «Сахалин-1», а TNK-BP «добровольно» отказался от Ковыктинского месторождения. Но главным подарком «Газпрому» стал Закон об экспорте природного газа, сделавший компанию единственным поставщиком на внешний рынок. Ежегодные повышения цены на газ для отечественных потребителей также укрепляют ее позиции: в 2009 году поставки газа на внутренний рынок впервые сделались рентабельными, несмотря на продолжающийся рост себестоимости. Путин выступает активным лоббистом «Газпрома» и за границей: в прошлом году он поднимал вопросы, связанные с газом, на 85% своих встреч с зарубежными политиками. В результате компания за период с 2000 по 2008 год подорожала в 23 раза и на пике оценивалась рынком более чем в 300 миллиардов долларов (сейчас — чуть более 125 миллиардов). Однако сегодня ситуация изменилась настолько, что даже поддержка российских властей вряд ли обеспечит «Газпрому» безоблачное будущее.
