– Ясен пень, ты ее пленишь, – зашептал он откуда-то изнутри. – У тебя же своя телепрограмма в дневном прайм-тайме.

По радио как раз крутили песню группы «Ништяк!». Диджей объявил, что это уже третий по счету сингл группы, моментально взлетевший на высшую строчку музыкальных чартов в США; второй случай в истории английской рок-музыки после «Битлз».

– «Ништяк!» имеют стопудовый успех, – тараторил диджей, умудряясь акцентировать абсолютно не те слова в абсолютно не тех местах, как умеют только диджей провинциальных радиостанций. – Американские чиксы буквально кидаются на Негодника Троя – так, кажется, газеты окрестили отвязного вокалиста группы Троя Корала.

Второй Я тут же просек момент, запустив свою любимую байку о том, как «Ништяк!» впервые появились на ТВ, и было это как раз в программе «Спятивший Хорек», в детской передаче, ведущим которой, между прочим, был не кто иной, как я сам, собственной персоной: первым взял у них интервью в прямом эфире. Факт, кстати, официально подтвержденный в биографии группы.

– Я и представить не мог, что когда-нибудь эти щенки станут мировыми суперзвездами, – соловьем заливался Второй Я. – Когда я брал у них интервью, это была всего лишь кучка прыщавых юнцов, жаждущих славы.

– В самом деле?

Пиппа смотрела на меня отсутствующим взглядом.

– А Трой вообще был весь на нервяке.

– Неужели?

– Клянусь. Я же был первым в его жизни «человеком из телика»!

– Это Трой подарил мне машину.

Она была абсолютно, стопроцентно, без всякого сомнения девушкой из разряда тех, кто может быть подружкой Троя Корала.

Второй Я с позором ретировался через служебный вход, в то время как настоящий еще мямлил что-то вроде: «А каков нынче крутящий момент у МХ5?» Но было уже слишком поздно. К этому моменту дверь в гримерную Пиппы захлопнулась прямо перед моим носом.

Чарли О'Нил – мой лучший друг, и сегодня вечером она приезжает на машине из Лондона посмотреть наш спектакль. Познакомились мы лет шесть назад, когда я еще вел «Утренний кавардак» на канале «Никельодеон». Это был мой первый опыт телеведущего. Она же работала младшим ассистентом на той же программе, и мы как-то сразу нашли общий язык Чарли – самый веселый человек из всех, кого я знаю, и умеет ладить абсолютно со всеми. Она обладательница буйной копны вьющихся рыжих волос и пары выразительных изумрудного цвета глаз. Чарли просто излучает энергию, и, увидев ее в первый раз, вы сразу подумаете: «Ну почему я не могу быть хоть чуть-чуть таким же?» или «Разве мир не стал бы намного лучше, если бы все были такими, как Чарли?»

Она напоминает мне мою маму.

Кроме того, Чарли – настоящий мастер своего дела и уже выросла до старшего ассистента в популярной дневной телепрограмме Би-би-си «Утренний кофе с Майком и Сью». И это здорово, потому что от нее я узнаю все последние сплетни об этой парочке: он – законченный эгоист с сомнительной половой ориентацией, она – мужеедка-алкоголичка. Да, и на тот случай, если вам интересно: они и в самом деле терпеть не могут друг друга.

Я никогда не думал, что моим лучшим другом окажется девушка. Если не ошибаюсь, Билли Кристалл[6] как-то сказал, что мужчина и женщина никогда не смогут стать просто друзьями: между ними всегда будет вставать секс.

Так вот, в нашем с Чарли случае секс не встал ни разу. Ну, вернее, был один раз, когда почти встал: мы тогда выпили лишнего, но договорились никогда не напоминать друг другу об этом эпизоде и с тех пор остаемся лучшими друзьями.

Я очень рад, что Чарли приезжает посмотреть спектакль. Из этого я делаю следующий вывод:

а) она и вправду настоящий друг, коль согласилась тащиться в такую даль из Лондона ради какой-то пантомимы

либо

б) (наиболее вероятное объяснение) она не может поверить, что Мими Лоусон до сих пор жива, и тащится в такую даль лишь для того, чтобы убедиться в этом собственными глазами. Какова бы ни была истинная причина, одно я знаю наверняка: предстоит очередная попойка. Эге-гей!

Сейчас четыре утра, и я, как всегда, мучаюсь бессонницей. Из клуба я вернулся в половине третьего и до сих пор слегка под градусом, так что заранее прошу простить за возможные ошибки в орфографии.

Вечер начался весьма неплохо. Чарли сказала, что спектакль ей понравился, но ведь друзья всегда так говорят, правда? Что-то я не припомню, чтобы кто-нибудь из моих друзей пришел за кулисы и поделился впечатлением: «Черт, ну и мутотень!»

Мы отправились в паб рядом с театром, куда актеры и работники сцены перебазируются после каждого выступления. Пара пива – и Пиппа вместе с еще одной танцовщицей, Шарон (я больше чем уверен, что по-настоящему ее зовут Шэрон, с ударением на первом слоге, но она требует, чтобы все называли ее на французский манер – Шароун), объявили, что перемещаются в ночной клуб. Я был тоже не прочь поколбаситься, да к тому же представил Пиппу без трусиков, а потому сразу сказал, что иду с ними. Я убедил и Чарли, хотя поначалу мне показалось, что ей не очень-то хочется.

Новость разнеслась в момент.

Винс Зависти был уже навеселе, но заявил, что пойдет вместе со всеми – как, впрочем, и кучка карликов. Не успел я опомниться, как набралось семнадцать служителей Мельпомены, готовых немедленно выдвигаться в клуб. Так он и называется – «Клуб». Мне даже начинает нравиться гримсбийская незатейливость в подходе к названиям.

Сам не знаю почему, но если ты работник шоу-бизнеса, то считаешь своим данным от Бога правом не платить за вход в ночные клубы. Все, что тебе нужно, – это достать контрамарку. Пиппа тут же объявила себя «королевой контрамарок» и стала названивать в клуб, чтобы обговорить гостевой список Шарон организовала такси – вне сомнения, через «Такси-сервис Гримсби», – и когда машины подрулили к пабу, мы всей толпой впихнулись в них и двинулись в путь.

Представьте себе сцену: один телеведущий, одна стареющая поп-звезда, трое из обслуживающего персонала, пять карликов и шикарная шестерка из подтанцовки с внушительным макияжем (самый внушительный, кстати, у Джейсона). Ах да, чуть не забыл: Манки-Манчини тоже увязался с нами.

Остаток вечера я помню очень смутно. Ну, вы сами знаете, как это бывает: когда ты выпил, и в голове мелькают какие-то обрывки воспоминаний, и ты думаешь: «Ведь я не мог такого сделать? Или мог?» Так вот, в моем случае вся ночь – один сплошной обрывок.

Снимай мы кино, монтаж выглядел бы примерно так