По-видимому, забальзамированную в традициях династии Клеопатру Селену погребли в царском некрополе, который Помпоний Мела назвал «общей могилой царской семьи», приблизительно в 20 милях к востоку от столицы Иол Кесарии. Это была большая округлая гробница диаметром 200 футов (более 60 метров), вероятно, построенная Юбой II. Ее окружали шестьдесят ионических колонн, и со всех четырех сторон света имелись изящно вытесанные ложные двери, напоминавшие традиционный египетский элемент декора, любимый самой Клеопатрой VII. Над каждой из них вверх до вершины на высоту 75 футов (порядка 24 метров) поднимались каменные ступени.

При соединении в одной конструкции восточного округлого мавзолея с архитектурой древнеегипетских погребальных сооружений получилась необычная ступенчатая пирамида. За замурованным входом, расположенным на уровне земли под одной из ложных дверей на восточной стороне гробницы, начинался сводчатый проход, ведущий в прямоугольную комнату, своего рода преддверие. За ней на высоте семи ступеней начиналась сводчатая галерея, закручивающаяся в спираль против часовой стрелки, протяженностью 500 футов (152 метра). Одно из ответвлений галереи оканчивалось в центре гробницы, где египетского типа раздвижные двери из известняка с приводным механизмом закрывали вход в погребальную камеру, в которой могли находиться только два или три захоронения. В гробницу, ограбленную еще в давние времена, археологи проникли в 1855 году. По сохранившимся записям, здесь ничего не было обнаружено. Ни тел, ни погребальных урн. Разве что египетская подвеска, несколько бусин и жемчужин на полу, столь обожаемых прославленной матерью Селены.

Юба на много лет пережил свою жену. Он много путешествовал по Востоку и женился во второй раз, прежде чем вернуться в Мавританию в 5 году н. э. В 21 году он сделал соправителем своего сына Птолемея, унаследовавшего царский престол после смерти отца в 23 году. Его титулы утвердили Тиберий и сенат, который провозгласил его «другом и союзником римского народа». Направленные Римом послы вручили ему скипетр из слоновой кости и триумфальную с вышитыми звездами пурпурную тогу, называвшуюся «toga picta».

Судя по великолепному скульптурному портрету в мраморе из царской столицы, Птолемей, как и его отец, был красивым мужчиной. По примеру своих современников-римлян он носил небольшую бороду и аккуратную стрижку.

О личной жизни Птолемея почти ничего не известно. В исторических документах нет сведений ни о его жене, ни о детях. Упоминание о некой «царице Урании», считающейся придворной дамой с царскими замашками, может относиться к какой-нибудь родственнице, пожелавшей по примеру знаменитых птолемеевских предков называться Уранией — по имени, под которым известна сама Афродита.

Очевидно, собрав огромные богатства, Птолемей почувствовал себя достаточно независимым от Рима, чтобы на восемнадцатом году правления выпустить золотые монеты с изображением своих триумфальных регалий и скипетра из слоновой кости в ознаменование того, что ему удавалось подавлять время от времени поднимавшиеся волнения в своем царстве. Он также совершал частые поездки в зарубежные страны. В Афинах в его честь установили статую в гимнасии ранних Птолемеев с надписью: «Сыну царя Юбы, потомку царя Птолемея».

В 39 году его пригласил в Рим его правнучатый племянник император Калигула, очевидно, как внука Клеопатры, земного воплощения Исиды, на церемонию освящения нового храма Исиды на Марсовом поле. Согласно древним источникам, Птолемей в великолепном пурпурном плаще, надетом, по-видимому, поверх полученной от сената тоги, «привлек к себе все взгляды» [684], и Калигула, сочтя, что тем самым унижается его достоинство, приказал арестовать Птолемея и казнить.

Поскольку он был единственным вассальным царем, с кем Калигула обошелся таким образом, видимо, причина была не только в броской одежде Птолемея. Вполне вероятно, что Птолемей оказался замешанным в заговоре против императора, возглавляемом неким Гетуликом, чей отец являлся союзником отца Птолемея, Юбы. Возможно, Птолемей надеялся, что, если заговор удастся, он вернет себе территории, включая личную вотчину императора — Египет. Или, может быть, он стал настолько сильным и богатым, что не пожелал довольствоваться ролью вассального царя, а Калигула решил сделать Мавританию римской провинцией.

Когда сам Калигула был убит в 41 году, его преемник Клавдий действительно включил Мавританию в состав Римской империи, но, опечаленный смертью Птолемея, его троюродного брата по их деду Антонию, решил установить статуи Птолемея и Юбы II в их столице Кесарии. Обе эти статуи поместили в храме Венеры, потому что знавший историю Клавдий чтил память их предшественника Юлия Цезаря.

По злой иронии судьбы последнего известного потомка Клеопатры Великой, ее внука Птолемея, казнил приверженец Исиды и правнук Антония, Калигула. Тем не менее влияние Клеопатры VII продолжало сказываться как через ее образ земного воплощения Исиды, так, вполне возможно, через других царских потомков. При всей скудости сведений известны имена семерых членов мавританского царского дома. Известно также, что примерно в 8 году до н. э. у Селены и Юбы II родилась дочь, о чем имеется почетная надпись в Афинах. Римские источники упоминают о внучке Клеопатры и Антония по имени Друзилла [685], которая вышла замуж за Тиберия Клавдия Феликса, вольноотпущенника императора Клавдия, в 50-х годах ставшего прокуратором Иудеи, царства, коим Клеопатра VII так хотела завладеть.

Муж Друзиллы также являлся сподвижником Павла из Тарса, того самого города, куда прибыла Клеопатра для встречи с Антонием в образе Афродиты. Здесь, как в Антиохии и Эфесе, процветал культ Исиды. После принятия крещения Павлом он, ведя истовую миссионерскую деятельность в Сирии, Малой Азии и Греции, вступил в тесный контакт со многими последователями Исиды, бывшими господствующей религиозной силой в Древнем мире. Даже построенный в Александрии корабль, на котором он плыл с Мальты в Путеолы и Сиракузы, назывался «Диоскуры» [686], по имени героев-близнецов Кастора и Полидевка, ставших спасителями благодаря самой Исиде. И так как культ ее распространился далеко за пределами Египта вплоть до Британии, преодолевая этнические и политические барьеры, образ матери Исиды со своим божественным сыном был воспринят ранним христианством, пытавшимся соперничать с ее всеохватывающим призывом.

Друзилла умерла в 30-х годах н. э., но, по преданию, ее родословная продолжалась еще в течение нескольких столетий, пока в III веке не проявилась сильная историческая личность — Зеновия из Пальмиры. Названная в сирийских надписях Бат-Заббаи, «та, которая с красивыми длинными волосами», двадцатисемилетняя Зеновия стала регентшей своего сына после смерти мужа в 267 году. Прославившаяся умом и красотой, она утверждала, что ведет происхождение от Клеопатры. Говорят, что ей принадлежала коллекция кубков ее великой прародительницы, якобы доставшихся ей в Антиохии, городе, находившемся во владении и той и другой.

Когда самозваная «новая Клеопатра» бросила вызов могуществу Рима, увенчав себя царской диадемой и взяв имперские титулы, в том числе имя Августа, сенат обратился к императору Клавдию Августу с просьбой «освободить нас от Зеновии». К тому времени она расширила свои владения за счет римских провинций в Малой Азии, а затем захватила Египет. Сражение за Александрию в 272 году произвело такие разрушения, что, как писал историк Аммиан Марцеллин, стены рухнули, превратилась в руины большая часть района Брухий, значительно пострадал Дворцовый квартал и даже была разрушена великая Александрийская библиотека.