В результате постепенного завоевания бывшей империи Александра римляне стояли уже у самого порога его города, и юная Клеопатра полностью осознавала опасность, представляемую ими для будущего ее семьи. Ее отец продолжал снабжать деньгами Помпея, и она не видела, как финансовые средства помогают сдерживать неизбежный натиск римлян. Традиционная птолемеевская демонстрация богатства, особенно бросавшегося в глаза во время шикарных пиров в честь Помпея, воспринималась подтверждением того, что Авлет может служить доступным источником средств, и при продолжавшейся раздаче денег лишь страх перед захватом римлянами удерживал александрийцев от открытого восстания.
Недовольство населения выражалось в спорадических вспышках насилия. По свидетельству древнегреческого историка Диодора, когда один из приезжих римлян непредумышленно убил кота, возмущенная толпа египтян окружила дом, где расположился римлянин. Они кричали и требовали смерти. Ни посланные царем сановники, пытавшиеся увещеваниями образумить народ, ни страх перед Римом не спасли неосторожного. Его растерзали тут же на улице. Это событие, обычно воспринимаемое как проявление любви египтян к животным, приобретает гораздо больший смысл в антиримской атмосфере, сложившейся в 60 году до н. э.
Тогда же Помпей, Красс и Цезарь создали первый триумвират, коллегию из трех лиц с целью разделения власти, скрепленную женитьбой Помпея на дочери Цезаря. Как сильные правители Римской республики они с максимальной выгодой воспользовались положением Авлета и по программе «деньги за трон» предложили ему крайне важный титул «друг и союзник римского народа» в знак благодарности за помощь в завоевании селевкидской территории.
Хотя этот жест явился чуть ли не гарантией того, что Египет не будет захвачен, титул Авлета обошелся казне в шесть тысяч талантов, что составляло почти весь годовой доход его царства. Из-за незначительного подъема уровня воды в Ниле и неурожайных лет, начавшегося голода и забастовок такую сумму не представлялось возможным собрать только за счет торговли, а повышение налогов вызвало бы открытое восстание. За неимением альтернативы Авлету пришлось взять в долг огромные суммы у состоятельного римского ростовщика Гая Рабирия Постума, чтобы заплатить Цезарю за долгожданный титул.
В 58 году до н. э. римляне захватили Кипр, где правил брат Авлета Птолемей, под предлогом, что тот якобы помогал пиратам нарушать римское судоходство. Гордый царь отклонил предложение о предоставлении ему взамен поста верховного жреца, предпочтя смерть унижению, и принял яд. Не желая лишиться нового и дорого обошедшегося ему титула «друг Рима», Авлет отказался помогать брату, и когда римляне завладели кипрской казной, александрийцы наконец взбунтовались. Воспользовавшись своим давним правом сменять монархов, они изгнали Авлета и посадили на трон его старшую дочь Беренику IV, а соправительницей призвали Клеопатру V Трифену, которая десять лет провела в изгнании. Хотя позднее историки пришли к выводу, что она, вероятно, была еще одной дочерью Авлета, и присвоили ей имя Клеопатра VI, по-видимому, она была все же пятой и вернулась, чтобы сменить на троне своего брата и прежнего мужа.
Свергнутый летом 58 года до н. э. и опасавшийся за свою жизнь, Авлет бежал из дворца и из страны, но не остался в одиночестве. Согласно греческому источнику, с ним находилась одна из его дочерей, и поскольку старшая — Береника IV — стала царицей, а младшая Арсиноя только-только начала ходить, то принято считать, что речь идет о средней и любимой дочери — одиннадцатилетней Клеопатре [111].
Покинув Александрию на корабле, отец и дочь поплыли на север и спустя неделю прибыли на Родос, где им оказали теплый прием. Жители острова уже давно относились к числу союзников Птолемеев и поклонялись Исиде. Их знаменитый Колосс Родосский — бронзовая, ста двадцати футов высотой статуя греческого бога Солнца Гелиоса с явными чертами Александра рухнула во время землетрясения, но, как писал Плиний Старший, даже лежащей она вызывала восхищение. Колосс, конечно, произвел огромное впечатление на молодую царевну.
И все-таки Авлет приплыл на Родос прежде всего для встречи с римским государственным деятелем Марком Порцием Катоном, задержавшимся там по пути на Кипр, где ему надлежало наблюдать, как идет аннексия, и завладеть его казной. Авлет пригласил римлянина к себе, но ему сказали, что он сам должен идти к Катону, который только что выпил слабительное и, надо полагать, принял египетского царя, сидя в туалете. Катон «не вышел ему навстречу и даже не поднялся с места, но приветствовал, как любого случайного гостя, и просил сесть. Птолемей был немало озадачен» [112], потому что живого египетского бога еще никогда так не унижали.
Мало чего добившись, отец и дочь отправились дальше, в Афины, культурный и научный центр, уступавший только Александрии. Им оказали достойный прием, ибо Птолемеев там давно почитали как богов, и их статуи украшали Акрополь. Монарший визит Авлета и его дочери был отмечен официальной записью. Потом они отбыли в Рим. К тому времени Рим прибрал к рукам всю западную часть империи Александра: Македонию, Грецию, Киренаику, Малую Азию, Сирию и совсем недавно Кипр. Оставался только Египет, который Авлет решил вернуть любой ценой.
По прибытии в Италию коронованных особ официально принял Помпей и в знак благодарности за их помощь предложил одну из своих шикарных вилл в тридцати милях к юго-востоку от Рима на лесистых склонах Альбанских холмов. Предположительно они по крайней мере один раз посетили новый храм Исиды на Монте-Гинесто недалеко от Пренесте (ныне Палестрина) — культ Исиды уже распространился до Рима. Ее храм, разрушенный во время националистических выступлений во II веке до н. э., вскоре был построен заново на вершине Капитолийского холма, самом престижном районе города. И хотя на чужих богов наложили запрет всего за полгода до царского визита, люди восстановили их «силой», поскольку египетские божества явно занимали особое место в сердцах римлян.
Хотя кирпичные дома в городе не приводили в восторг александрийца, римская военная мощь означала, что члены сената теперь являлись самыми влиятельными личностями в мировой политике. Авлет подкупом влиял на них, пока не иссякли деньги, и ему пришлось занимать еще большие суммы, чтобы вернуть свой трон. Клеопатра V Трифена и Береника IV, также решительно настроенные не допустить его возвращения, послали делегацию в составе ста влиятельных горожан, дабы изложить сенату свою точку зрения; но взятками, угрозами и даже убийством некоторых из них Авлету удалось сорвать эти замыслы. Возникла опасность со стороны соперника Помпея — Юлия Цезаря, который сам добивался избрания наместником Египта. Из этого ничего не вышло, и Цезарь направился на запад, когда его консульские полномочия в Галлии продлили еще на пять лет, а Помпей остался полновластным хозяином в Риме.
Пока продолжались споры по «египетскому вопросу», не приведшие ни к чему, кроме того что еще больше денег стало переходить из одних рук в другие, отчаявшийся Авлет, чьи средства значительно оскудели, решил больше не тратиться и в 57 году до н. э. вернулся в Эфес. Некогда богатейший город Малой Азии, входивший в состав птолемеевской империи, Эфес представлял собой замечательный космополитический город, где находился храм Артемиды, сожженный в день рождения Александра Великого и все еще восстанавливавшийся, когда он двадцать два года спустя проходил через него со своим войском по пути в Египет. Новый мраморный храм, на реставрацию которого ушло целых сто двадцать лет, возвышался на подступах к городу со стороны моря. Широкая лестница с мраморными ступенями вела к храму, окруженному двумя рядами колонн. Внутри помещалась огромная скульптура улыбающейся Артемиды с вытянутыми вперед руками из слоновой кости из-под выполненных из золота одежд. Ей несли всевозможные подношения, в том числе бусы из жемчуга и янтаря, а на алтаре приносили в жертву быков.
