Третья особенность игры Армстронга заключается в отклонении от граунд-бита. Очень часто он воспроизводит звуки как бы «вокруг» метра — то с некоторым отставанием от него, то с небольшим опережением, что бывает гораздо чаще. Точно описать и проанализировать такую манеру игры очень трудно. Не вызывает сомнения одно: значительное число звуков исполняется Армстронгом в отрыве от заданного метра, со смещением относительно него в ту или другую сторону.
И последняя особенность. Армстронг неизменно делит ритмические доли неравномерно, кроме тех случаев, когда хочет добиться особого эффекта. В европейской музыке ритмические доли, как правило, делятся поровну. Например, четвертная длительность делится на две восьмых или четыре шестнадцатых. Правда, иногда возможно деление доли и на ноты неравной продолжительности, но это делается математически точным способом. Так, например, очень распространено сочетание одной восьмой ноты с точкой с одной шестнадцатой. Реже встречаются ритмические фигуры в виде триоли, две ноты которой связаны лигой. Армстронг же делит доли таким образом, что первая из ее двух составных нот обязательно длиннее второй и часто акцентируется. Этот прием настолько важен для свингования, что считается чуть ли не его sine qua non. Несмотря на все ваши старания, вы никогда не сможете исполнить в манере свинга две ноты равной продолжительности или две неравные, но поделенные с соблюдением математических правил. Например, нельзя свинговать фигуру из одной восьмой с точкой и одной шестнадцатой. Триоль, у которой две ноты связаны лигой, свинговать уже удобнее, но если она повторяется слишком регулярно, то ощущение свинга теряется. Армстронг был одним из первых новоорлеанских музыкантов, который понял это, хотя, вероятно, никогда четко не сформулировал эту мысль даже для самого себя. Все остальные оркестранты «Creole Jazz Band» делили пары нот каждой доли гораздо ровнее, и поэтому их игра не производила такого впечатления, как игра Армстронга. Музыка Луи была яркой, как полевые цветы в летней траве.
Выработав все эти приемы, Армстронг вплотную приблизился к той манере исполнения, которую первые джазмены и поклонники джаза быстро окрестили «свингом». Тем самым я вовсе не хочу сказать, что свинг как таковой сводится лишь к вышеназванным приемам, но они, безусловно, являются его важнейшими составляющими.
В пьесе «Froggie Moore» Армстронг исполняет мелодию примерно так, как ее написал Мортон, не демонстрируя ни одного из тех изобретений, которые появились в его исполнительской манере два-три года спустя. В то же время видно, как далеко шагнул он вперед в плане ритмической интерпретации мелодии. Стали ощущаться те характерные особенности игры Армстронга, которые уже тогда начали привлекать к нему внимание первых поклонников ранней джазовой музыки. В этой же записи он впервые использует пока еще не полностью выработанный прием, сыгравший столь важную роль в его творчестве: исполнение контрастных фраз. Так, в 9-12-м тактах первая мелодическая фраза, исполняемая стаккато, развивается по вертикали, вторая, исполняемая легато, — по горизонтали и третья — опять по вертикали.
Пьеса «Snake Rag» знаменита серией брейков, которые играет дуэт Оливер — Армстронг. В свое время о них много говорили. Посетителям «Линкольн-гарденс» казалось сверхъестественным, что два музыканта могут так безошибочно импровизировать, добиваясь великолепной гармонизации исполняемой ими мелодической фигуры. Пианист Том Тибо пишет: «Помню, мне много раз приходилось видеть, как трубач Луи Панико чуть не падал с кресла каждый раз, когда Оливер играл свои брейки». Однако на самом деле ничего сверхъестественного во всем этом не было. Многие из брейков Оливер заранее аранжировал и отрабатывал. Другие сложились со временем, в результате неоднократного повторения. Кроме того, любой квалифицированный джазмен, если он заранее знает мелодию, может мгновенно подобрать к ней гармонию. Если же брейки не были отрепетированы, то Оливер мог просто в подходящий момент проиграть то, что собирался исполнить в качестве брейка, подав соответствующий сигнал Армстронгу. Затем, когда наступал момент брейка, Луи было уже совсем не трудно подобрать гармонию к исполняемой Оливером музыкальной фигуре.
В пьесе «Snake Rag» отсутствует соло, и брейки дуэта очень удачно вносят разнообразие в чересчур тяжеловесную музыкальную ткань, создаваемую оркестром. Фактически вся прелесть этой записи заключается именно в брейках. В свое время они вызывали настоящее восхищение, и странно, что за шестьдесят лет, прошедшие со дня выпуска анализируемых нами записей, никто ни разу не попробовал сыграть брейк дуэтом. Ни один из этих брейков, если рассматривать их по отдельности, не представляет собой ничего особенного, но все вместе они создают эффект новизны, свежести и оригинальности. Именно они в значительной степени способствовали созданию высокой репутации оркестра Оливера. Два с половиной месяца спустя, во время записи той же пьесы в студии «OKeh», некоторые брейки были сыграны точно так же, как во время первой записи, сделанной в «Gennett». Это свидетельствует о том, что они отрабатывались заранее.
В записи «Tears», сделанной в октябре месяце во время второго сеанса в студии «OKeh», Армстронг исполнял серию двухтактных брейков. Несколько лет спустя, когда Луи начал делать записи под собственным именем, он вновь использовал некоторые из них в пьесах «Potato Head Blues» и «Cornet Chop Suey». Анализируя игру Армстронга в тот период, важно помнить, что импровизация не была главным творческим методом музыкантов новоорлеанской школы. Только в 1920-х годах в джазе начинают зарождаться традиции свободного фантазирования, экспромта по ходу исполнения. Когда делалась запись оркестра «Creole Jazz Band», эти новшества еще не получили широкого распространения. Впоследствии Армстронга обвиняли — и не без основания — в том, что он слишком часто сам себя повторяет. Наверное, не следовало бы его судить на основании критериев, которыми сам он не руководствовался. Сначала в приюте, потом в оркестре Оливера Армстронг прочно усвоил, что самое главное — это сделать мелодию красивой. Если однажды какой-то прием способствовал достижению этой цели, то естественно было использовать его еще раз. Для музыкантов тех лет звукозапись была сравнительно второстепенным делом, всего лишь средством легко заработать немного лишних денег и получить какую-то известность. Основная их работа состояла в том, чтобы выступать непосредственно перед публикой. Но, поскольку каждый вечер состав аудитории менялся, они могли использовать многократно одни и те же находки, так как для большинства слушателей они оказывались новинками. Но даже если бы это было и не так, какое это могло иметь значение? Вот почему, как и следовало ожидать, Армстронг довольно часто использует один и тот же музыкальный материал. Откровенно говоря, приходится только удивляться, что он не делал этого еще чаще. Несколько лет спустя Армстронг записал свою замечательную серию «Armstrong Hot Five», после которой о нем впервые заговорили как о крупном исполнителе. Ни в одной из этих пластинок мы не найдем повторов, хотя записи были сделаны с интервалом в несколько лет. Армстронг обладал феноменальной изобретательностью и по крайней мере в первые годы своей музыкальной карьеры редко повторялся, играя вторично лишь отдельные фрагменты и обрывки музыкальных фраз.
Запись пьесы «Tears» позволяет сделать вывод, что в 1923 году Армстронг подошел к достижению вершины своего мастерства, хотя должно было пройти еще несколько лет, прежде чем он окончательно взошел на нее. Исполнению некоторых брейков этой секвенции не хватает вдохновения, они кажутся банальными. Раз или два его труба издает звуки, похожие на неумелое бормотание. Зато остальные брейки сыграны на том высочайшем уровне, которого он достиг к 1926 году и на котором играл последующие годы.
В конце декабря 1923 года оркестр Оливера записывает в студии «Paramount» пьесы «Riverside Blues», «Mabel's Dream» и «Southern Stomps». Особый интерес для нас представляет соло Армстронга в пьесе «Riverside Blues». Оно исполняется в медленном темпе, состоит в основном из целых длительностей, поэтому легко обнаружить, что Армстронг воспроизводит звуки не столько на метрических долях, сколько вокруг них. Джазовые критики обычно считают, что для Армстронга характерна игра с некоторым отставанием от метра, однако в «Riverside Blues» он играет, наоборот, со значительным опережением основной ритмической пульсации. Причем это не синкопирование, так как Армстронг располагает звуки не на промежутках между долями, как это принято в регтаймах, а использует прием, который со временем превратит в целую систему: играет в отрыве от заданного метра так, что значительное число звуков, а иногда и большинство их, почти не связаны с граунд-битом. В упомянутом выше соло мы сравнительно легко можем это услышать.
