– А итальянцы занимают место России…

– Нет! Россия займет свое надлежащее место великой державы, а любители макарон сильны имперскими амбициями, но бессильны их подкрепить. Не стоит обольщаться по этому моменту, Геринг, и принимать их всерьез.

В последние дни германский посол и военный атташе явственно отошли от прежней политики холодной и безучастной отстраненности, что наводило на мысль, что поглощение стран Прибалтики было заранее предопределено двумя диктаторами.

В марте прошлого года Гитлер под угрозой войны заставил литовцев отдать Мемель, где 80% населения составляли немцы. Этот город Литве передала Антанта, проводящая политику максимального ослабления Германии. Его переименовали в Клайпеду, но разве он от этого стал литовским?

Урбшис тяжело, но незаметно вздохнул. Может быть, не стоило соглашаться на версальские решения и брать порт?! Оговорить там свои права, но оставить за немцами? Хорошо, что сейчас этого камня преткновения уже нет, а немцы неожиданно, хоть и мимолетно, вскользь, но начали демонстрировать сочувствие, как бы говоря: «Да хватит вам уступать Советам».

А может…

Мысль обожгла Урбшиса – немцы у Парижа, война победоносно окончена, в этом уже никто не сомневался. Англия со своего острова вряд ли способна на продолжение войны.

Может, лучше попытаться выиграть время?! Ведь еще в ту войну Германия показала, что для нее не проблема быстро перебросить войска с запада на восток. Вряд ли Гитлеру нужно такое усиление сталинского режима. Зачем?! А если попытаться оказать сопротивление, дождаться помощи от Германии?!

– Ваше высокопревосходительство! – Урбшис унял дрожь в голосе и предпринял последнюю попытку «умиротворить» Молотова и выиграть хоть немного времени, хоть пару суток. – Я не вижу статьи, на основании которой можно было бы отдать под суд министра внутренних дел Скучаса и начальника политической полиции Повилайтиса. А это очень важно, как тут быть?!

– Прежде всего их нужно арестовать и отдать под суд, – голос Молотова стал скрипучим, стекла очков презрительно и победно сверкнули. – А статьи найдутся! Да и наши советские юристы вам помогут в этом. Хм… Изучив литовский кодекс, конечно…

Ситуация оказалась патовой – британцы наотрез отказались капитулировать и продолжали суетиться в порту. Люк вторично отправил Кардорфа с ультиматумом, грозя открыть огонь ровно в полдень и попугать мифической атакой бомбардировщиков, но упрямые островитяне наотрез отказались капитулировать.

Теперь выхода не оставалось, иначе фон Люку грозила «потеря лица». Он еще раз прикинул возможности – получалось немощно и хило. Батальон имел только одну противотанковую пушку калибра 37 мм, да на бронеавтомобилях были установлены 20 мм орудия, которые были скорее тяжелыми пулеметами и не больше. Если бы не батарея зениток, то капитан никогда бы не решился на подобное нахальство.

– Нам придется сдержать слово и ровно в полдень открыть огонь, – заявил Люк собравшимся возле него офицерам. – Стрелять бегло, задействуйте все, что можно, даже ракетницы. Нужно создать у противника ощущение того, что мы намного сильнее, чем в действительности. Наводчикам 88 мм орудий постараться попасть в эсминцы, разнести орудийные башни и мостик!

Не успел Люк окончить, как ему доложили, что прибыл француз с белым флагом в гражданской одежде из местной мэрии. Капитан тут же приказал привести к нему парламентера и задал мучавший его вопрос:

– Что у вас происходит, месье?! Почему мэр не сдает город? Скажите мне, где британцы? Какие здания наиболее важные?

Вопрос был не праздный – Люку не хотелось превращать этот известный курортный городок в развалины или пепелище. Все, и он сам, прекрасно понимали, что война близится к завершению, сопротивление французов сломлено, и вопрос об их капитуляции – дело нескольких дней. К чему лить кровь и нести совершенно ненужные потери?

– Британцы в порту, грузятся на корабли. Смываются, покидая нас на произвол судьбы. Посмотрите, вон там бенедиктинский монастырь, в центре ратуша, а на набережной у нас казино.

При слове «монастырь» фон Люк насторожился, как охотничья собака, и сложил в уме два и два, забыв тут же про войну.

– А не в этом ли монастыре производят знаменитый на весь мир бенедиктинский ликер?

– Так точно, именно в нем, – произнес пожилой француз, невольно демонстрируя подзабытую с прошедшими годами военную выправку. Люк это заметил и усмехнулся, жестом подозвав офицеров, что слушали диалог, подойти к ним поближе.

– Монастырь, ратушу и казино не трогать. Сосредоточьтесь на гавани и радиостанции. Задача зениток разнести ее первыми выстрелами, затем перенести огонь на эсминцы. Постараться нанести им повреждения, а при удаче не выпустить из порта. За дело, господа!

Люк машинально посмотрел на наручные часы, по вбитой привычке отмечая время. До конца ультиматума оставалось ровно четверть часа, а там все решит оружие. Батарея зениток против двух эсминцев, каждый из которых намного сильнее всех орудий отряда. Чудовищное неравенство сил, где помочь может только капризная дама по имени Фортуна.

– Геринг, вы сделаете это?

– Да, мой фюрер. Я сейчас же отдам приказ, мои люди незамедлительно приступят к внедрению выработанных нами рекомендаций. Превозносить достижения русского народа, связать прошлое и новое – это вы, мой фюрер, гениально задумали!

– Первенство будет за вами, люфтваффе утрет нос и Геббельсу, и Гиммлеру. Вспомните заветы Бисмарка, что советовал умиротворять Россию. Понимаете, Геринг, Россию! А не одних только коммунистов. Мы сейчас союзники Сталину, но должны еще помогать и русскому народу. Вот и займитесь этим делом, фельдмаршал.

– Есть, мой фюрер!

Андрей в задумчивости пробежался по кабинету – с этой привычкой настоящего Гитлера он не смог ничего поделать. Да и сейчас, основательно «запудрив» Герингу мозги, он так и не видел конечной цели. Смягчить русофобию, и значительно, можно, но сразу же встал извечный русский вопрос – а дальше что делать?! Вот здесь он не видел никаких перспектив.

Да, Сталин прагматик, и его отличие в том, что он понял, что без созидания страну не возродишь. И он сделал это – перебил тех, кто готов был бросить остатки сил на мировую революцию, и за десять лет задымили трубы сотен заводов, страна заменила керосинки на электрические лампочки. Но какой ценой? Тотальным ограблением народа! И сравнить есть с чем – в той же Германии госсектор занимает значительное место, но эффективность не сравнить, как и уровень жизни. А почему? Дело в том, что как ни крути, но конкуренция – дело великое. Оттого в Германии в магазинах полки набиты, а в России, даже в столице, они пусты.

Военное производство СССР выпускает технику вполне сопоставимую по качеству, но в гораздо большем количестве. Парадокс? Нисколько, ибо здесь конкуренты есть, только выступает в их роли противник.

Да и с идеей мировой революции не так все просто. Почему Сталин передушил вожаков Коминтерна? Да и Испании он оружие продавал, заполучив взамен золотой запас страны. А Хрущев и Брежнев, наоборот, бесплатно гнали технику в неимоверных количествах в любую точку мира, где могли с трудом проговорить слово «коммунизм». И что в итоге – опять разоренная страна, карточки на многие товары, ничего не стоящие деньги. Конечный результат он видел собственными глазами, когда народ, стряхнув коммунистический дурман, ударился во все тяжкие. Нужно ли такое повторение истории?

Геринг ошарашил его своим мнением – коммунист ли Сталин? Сейчас Андрей не пришел к однозначному выводу – то, что он узнал за это время, во многом опрокидывало его давешние представления. Нет, Сталин коммунист – это точно. Но в то же время давший приоритет не только интернационализму, но и патриотизму. Особенно в годы войны, когда нужно было спасать Россию. Вот тогда он и вспомнил и про церковь, и про погоны, и Суворова с Кутузовым. Но не сейчас – хотя фильм «Александр Невский» и снят. Но он один такой – видно, вождя сомнения одолевают, стоит ли патриотическую карту разыгрывать. Мало ли что?