Из публикаций Хейердала, посвященных острову Пасхи, мы включили в сборник статью о статуях. Статуи на Пасхе не только символ, их появление и дальнейшая судьба отражают смену различных этнических слоев. Кто укажет истоки вдохновения ваятелей, у того в руках будет ключ от загадки острова.

Эта статья по сравнению с «Аку-Аку» пополнилась новыми впечатлениями Хейердала. Кроме того, в статье он дал обзор истории исследования острова и указал на тесную связь этой истории с трагическими событиями, уничтожившими последнюю островную культуру.

В основу главы лег доклад, прочитанный в Шведском обществе антропологии и географии в Стокгольме 24 апреля 1962 года. Доклад был напечатан в журнале «Имер», Э 2, стр. 108-124, 1962.

Трудно найти другое место на земле, где между географией и этнологией было бы такое парадоксальное соотношение, как на острове Пасхи. На этом засушливом и бесплодном клочке земли, самом уединенном во всем Тихом океане, больше замечательных археологических памятников, чем на любом из более крупных, плодородных и легкодоступных островов и архипелагов, лежащих западнее. Конечно, естественно, что Тихий океан в силу своих географических особенностей – множество обитаемых островов разбросано на площади, занимающей более половины всего земного шара, – ставит перед этнологами больше проблем, чем любой другой из океанов. Но как-то неожиданно, даже несуразно, что именно остров Пасхи, самый обособленный и труднодоступный из десятков тысяч тихоокеанских островов, привлек всеобщее внимание обилием своеобразных археологических памятников. Пожалуй, столь же поразительно, что на острове, занимающем в географическом и археологическом отношении совершенно особое положение, не проводили археологических исследований вплоть до приезда туда экспедиции, о которой здесь пойдет речь.

Первым из европейцев поселился на острове Пасхи в 1864 году французский миссионер Эжен Эйро; ему и его коллегам по конгрегации «Святое сердце Иисуса и Марии» удалось перевернуть последнюю страницу изначальной истории острова. Закончился последний, трагический акт одной из самых удивительных драм, какие когда-либо разыгрывались на одиноком океаническом островке.

Никому из посторонних не довелось увидеть первых актов. Зрители прибыли на остров Пасхи, когда в разгаре было уже последнее действие. Только археология и другие науки, изучающие прошлое, могут помочь восстановить главные черты поры расцвета и величия острова. Раньше этого не знали, но теперь мы можем утверждать, что шли последние картины печального эпилога, когда первый европеец появился в поле зрения островитян, на несколько часов сошел на берег и был в Старом Свете объявлен открывателем острова. Это был голландский адмирал Роггевен. Под вечер дня пасхи в 1722 году он приблизился к неведомому острову.

Утром следующего дня, когда солнце выглянуло из-за горизонта, три корабля подошли ближе, и моряки увидели островитян – людей с разным цветом кожи. Они сидели на корточках перед кострами, разведенными вдоль вереницы исполинских статуй, и, склонив голову, молитвенно поднимали и опускали руки. Как только солнце взошло, они упали ниц на землю, головой на восток, а костры перед каменными великанами продолжали гореть. Уже тогда статуи были настолько старыми, их так источило дождями и ветром, что Роггевен смог отломить кусок от одной из них; он заключил, что истуканы вылеплены из глины и земли, замешанных с камнями. Голландцы провели на острове всего один день.

Прошло почти пятьдесят лет, прежде чем испанец Фелипе Гонсалес и его спутники вновь открыли остров. (Это было в 1770 году. Вице-король Перу послал два корабля с приказом разыскать и аннексировать остров, о котором в Перу говорили, что он лежит примерно в 600 милях от материка на широте Копьапо и может оказаться тем самым островом, который видел Роггевен.) Испанцы не ограничились поверхностным осмотром статуй: один из них так хватил киркой по статуе, что искры полетели. Скульптуры казались им изваянными из очень твердого и плотного камня. По записям испанцев, головы десятиметровых истуканов были увенчаны большими цилиндрами из камня другой породы. На цилиндрах лежали человеческие кости, из чего был сделан вывод: статуи были не только идолами, но и местом кремации покойников.

И голландцы, и испанцы записали, что на острове Пасхи нет ни леса, ни канатов в достаточном количестве, чтобы воздвигнуть столь огромные статуи. Роггевен, как уже говорилось, считал, что скульптуры вылеплены из глины, но испанцы опровергли его мнение. От них удивленный мир впервые услышал о многочисленных каменных великанах, высящихся на голом, безлесном острове с примитивным населением, за тысячи километров от ближайшей суши. Два с половиной века загадка острова Пасхи прочно владела умами людей.

Через четыре года после испанцев на остров приплыл капитан Кук, а за ним – французы во главе с Лаперузом. Все ранние путешественники подчеркивали, что статуи очень древние, а примитивные люди, которых застали европейцы, никак не могли быть причастны к ваянию этих монументов. Кук заметил, что многие статуи повалены и лежат рядом с разрушенными каменными постаментами, напоминающими алтарь. Он обратил внимание и на то, что пасхальцы ничуть не заботятся о починке разрушенного.

У Кука был переводчик – полинезиец. Он с трудом понимал местную речь, но, во всяком случае, разобрал, что многочисленные статуи изображают умерших королей и вождей. Никто, кроме голландцев, не видел, чтобы пасхальцы молились перед идолами, но и англичане, и французы находили около статуй скелеты и поэтому описали их как древние могильники.

Чем бы ни были скульптуры для тогдашнего населения Пасхи, жители острова продолжали свергать их с пьедесталов.

В 1804 году на остров Пасхи высаживался русский мореплаватель Лисянский. Он записал, что в бухте Кука по-прежнему стояли на своих каменных платформах четыре статуи, в Винапу – семь. Двенадцать лет спустя, в 1816 году, на остров прибыла еще одна русская экспедиция во главе с Коцебу. Он установил, что в бухте Кука все изваяния повалены, а из семи статуй в Винапу остались стоять только две.

Последнее сообщение о стоящих статуях мы находим в записях дю Пти-Туара, который в 1838 году видел севернее залива Кука девять истуканов на каменных платформах. Позднее были свергнуты и эти исполины, и когда в 1864 году первый европеец Эжен Эйро поселился на острове Пасхи, на многочисленных платформах не было ни одной статуи – все были повалены, причем многие при падении раскололись, а огромные каменные цилиндры с их голов скатились вниз по склонам, словно паровые катки. Пасхальцам не удалось повалить только наполовину врытые в землю изваяния, обнаруженные отрядом Кука у подножия древней мастерской в кратере Рано Рараку.

Эйро и миссионеры, его коллеги, первыми из чужеземцев освоили язык пасхальцев. Они пытались расспрашивать жителей, чтобы получить ответ на загадку острова Пасхи. Островитяне могли лишь сообщить, что давным-давно все статуи стояли в одном месте, но затем по велению бога-творца Макемаке они сами разошлись по многочисленным платформам аху в разных концах острова.

Через семь лет миссионеров заставили уйти с Пасхи. Вскоре на остров явился таитянский овцевод Салмон, а затем еще и чилийский метеоролог Мартинес. Они жили в тесном общении с пасхальцами; благодаря им до нас дошли чрезвычайно интересные предания.

Согласно первым записанным преданиям, предками нынешнего населения острова были «короткоухие». Они пришли на Пасху со своим вождем Туу-ко-иху с острова, расположенного далеко на западе, то есть в Полинезии. Прибыв, они обнаружили, что новая земля уже заселена другим народом, «длинноухими», которые во главе с ее первооткрывателем Хоту Матуа прибыли с противоположной стороны, с востока. Шестьдесят дней плыли они из огромной страны, лежащей там, где восходит солнце и где так жарко, что временами палящие солнечные лучи сжигают всю растительность. «Длинноухие», прибывшие первыми, сразу начали воздвигать моаи – статуи. Двести лет «короткоухие» помогали «длинноухим» строить аху и высекать изваяния. Но затем мирное сосуществование сменилось кровавой распрей, во время которой «короткоухие» истребили почти всех «длинноухих» – загнали их в длинный оборонительный ров, в котором был разожжен огромный костер. Оставили только одного «длинноухого». После этого продолжались междоусобицы среди «короткоухих». Все истуканы были повалены с помощью канатов и клиньев, о чем тоже говорится в преданиях. (VII) Археологическое исследование острова началось в 1914 году, когда англичанка Кэтрин Скоресби Раутледж приплыла сюда на частной яхте. Правда, миссис Раутледж не захватила с собой опытных археологов. Ее собственные научные записки, к сожалению, утрачены. Но ее популярная книга о путешествии изобилует ценнейшими научными наблюдениями и до последнего времени оставалась главным источником общих сведений об археологии острова Пасхи.