Ни одна деталь избирательной процедуры не была упущена; даже письма созыва должны были повторять слово в слово образец, приведенный в Булле. Дата выборов назначалась архиепископом Майнцским, рассылавшим приглашения; выборщики, собравшись в церкви Святого Варфоломея во Франкфурте, объявляли о своем решении в строгом порядке, архиепископ Майнцский, собиравший голоса, сам голосовал последним. Результат достигался большинством голосом; было необходимо набрать по крайней мере четыре голоса, даже если не все выборщики присутствовали; при необходимости получивший три голоса мог проголосовать за себя. Точность этого устройства сводила к нулю опасность возникавших сомнений и споров; находить законные причины для назначения антикороля не представлялось более возможным. С другой стороны, драматическая история взаимоотношений духовенства и империи была закрыта. Монарх, которого не без причины считали «ставленником священников», решил, не откладывая, решить эту проблему. В булле ничего не говорилось об утверждении и подтверждении выбора суверенным понтификом, не упоминался и викариат, к которому Папский престол стремился во время безвластия в империи. Эта функция была взята на себя двумя «опекунами» ( provisores), герцогом Саксонским для стран саксонского права и наместником для стран франконского права. Избранник, rex in imperatorem promovendus, был действительно тем, кто должен был впоследствии надеть императорскую корону. Чтобы ясно показать, что они избирают будущего императора, а не короля немцев, выборщики обязаны были знать славянский и итальянский языки и обучать им своих детей. Преемник Людовика Баварского, таким образом, принял необходимые меры, чтобы интердикт никогда больше не затронул его государства и чтобы распри между «двумя половинками Бога» закончились раз и навсегда.
Карл IV вступил в союз с семью князьями, ставшими выборщиками, так как он подтвердил избирательный характер империи. Страх возвратиться к наследственной монархии был окончательно изжит. Удивительно, но существующая наследственность не встречала впредь того же сопротивления, как в прошлом, так как выборщики не подвергали опасности свои права, соглашаясь избрать сына умершего правителя ему на смену. Роль выборщиков была не только подтверждена, но и расширена. Золотая булла превращала выборщиков в соправителей императора, который, по крайней мере раз в год, обсуждал с ними дела королевства. Кроме того, эти «столпы империи» заняли, естественно, привилегированное место в политике государства, противостоять им означало подвергнуться гонениям, предусмотренным для государственных преступников. Выборщики обладали столь обширными привилегиями, что могли сравниться с суверенными государствами. Большая часть королевских прав была передана им. Они не могли представать перед иностранным судом, и вердикт суда выборщиков считался окончательным, за исключением отказа в правосудии. Это правило не касалось Богемии, которая в данном вопросе пользовалась полной независимостью. Курфюсты, Kurfursten, пользовались правом Landeshoheit, территориального суверенитета. Таким образом, они отличались от других членов Reichsfurstenstand, а потому неизбежно князья, чей статус не был определен Золотой буллой, попытались также приобрести привилегии, переданные членам избирательного корпуса. Зять Карла Рудольф Габсбург немедленно воспользовался такой возможностью.
Золотая булла, бесспорно, прояснила положение: империя, которая долгое время шла к этому, была отныне объединением княжеств, располагавших широкой самостоятельностью, а в семи случаях чуть ли не суверенитетом. Император был чем-то вроде президента государственного образования, который современные конституционалисты назвали бы федерацией. Но какова была роль этого президента? Заботиться о целостности этого единства? Конечно. Придать действиям князей, которые по праву получили свою власть из его рук, необходимую законность? Несомненно. Эти задачи могли быть выполнены без больших финансовых вложений, но были и другие, стоившие очень дорого. Общественный мир был заботой, терзающей слабых. Fehdeне были запрещены полностью; ограничение действия того, что оставалось правом, требовало значительных средств; судебные органы и полиция всегда были очень тесно связаны с финансами. Итак, денежных средств у императора было очень мало. Доход от того, что оставалось в его владениях, был весьма посредственным. Только имперские города приносили правителю ощутимый доход, но его было недостаточно, чтобы покрыть расходы, которых все более и более требовали развитие административных служб и военные кампании. Эти скудные ресурсы были подобны шагреневой коже: их часто оставляли в залог кредиторам, соглашавшимся предоставлять императору необходимые средства. В этих условиях было невозможно создать органы, необходимые для поддержания имперской власти. Карл, изучивший французскую модель управления во время своего пребывания в Париже, знал, каким должно быть государство, достойное этого имени. То, чего Карл IV как император не мог осуществить в пределах империи, Карл — король Богемии постарался воплотить в стране, которую он считал своей родиной; там ему ничто не мешало.
По матери Карл принадлежал к роду Пржемысловичей; с их кровью он унаследовал их амбиции. В центре Восточной Европы, где поле деятельности было более просторным, чем на западе, Богемия, защищенная с трех сторон горами, казалась, создана в качестве отправной точки для военных походов на север по течению Эльбы или через Моравию до долины Дуная. Карл постоянно использовал это стратегическое положение. На севере он присовокупил к завоеваниям своего отца Лужицу и Силезию. С трудом, в результате войны, ему удалось покорить Бранденбург. В западном направлении он возвел бастион, образовавший четырехугольник на подступах к Богемии, и убедился в верности Гогенцоллернов, бургграфов Нюрнбергских, охранявших подступы к Франконии. Наконец, он присоединил Вертайм к Богемии, чтобы на пути во Франкфурт все остановки совершались на его территории. Еще до Габсбургов, постоянно использовавших этот метод, Карл пользовался брачными союзами для расширения своих земель. Соглашения подобного рода привели к двум еще более значительным расширениям. Карл пришел к соглашению со своим зятем эрцгерцогом Австрийским, что в случае угасания одного из их родов все наследство должно перейти ко второму. А брак его сына Сигизмунда со старшей дочерью Людовика Анжуйского, правителя Польши и Венгрии, позволял надеяться, что Люксембурги воцарятся с обеих сторон Карпат, на землях Украины и в пуще.
Таким образом, наследные владения Карла охватывали обширные территории. Тем более было необходимо его наладить там сильные структуры, объединявшие различные элементы. Особый статус королевства Богемии внутри империи был санкционирован Золотой буллой. Она превратила его в единственный электорат, который не мог стать выморочным имуществом, с полностью независимой судебной системой. Карл сам подтвердил законодательство своих предшественников, запрещавших раздел государства. «Корона Богемии» превосходила границы этой страны, так как она объединяла Моравию, Силезию, Лужицу и даже Верхний Пфальц, считавшийся «Новой Богемией». Карл стремился превратить эту территорию в пересечение торговых путей молодой Восточной Европы, где пробуждалась коммерческая деятельность. Привилегии привлекли к Праге торговцев Нюрнберга, Гамбурга и Любека. Проект сотрудничества с Венецией рассматривал перемещение к востоку путей, связывающих Балтийское и Северное моря с побережьем Адриатики. Новые торговые пути проходили вдоль Эльбы и пересекали Влтаву по длинному мосту в Праге, под окнами королевского дворца. Серебряные рудники Кутна Горы и железные месторождения Верхнего Пфальца интенсивно разрабатывались.
Все эти ресурсы были тщательно описаны и учтены. В «Новой Богемии» — «малый оброчник» ( Saalbuchleiri), в Бранденбургской марке — Landbuchфиксировали подробные результаты сбора информации. Эти документы (и прежде всего Landbuch) продемонстрировали серьезность проблемы бесчинств рыцарей-разбойников. Реакция правителя была быстрой и беспощадной: логова грабителей были разрушены, а количество королевских замков значительно увеличено. Самые безопасные служили резиденцией Карлу во время путешествий, например Лауф, зал приемов которого был украшен оружием родственников и представителей городов Богемии, или Тангемунд, на берегах Эльбы, которую «царственный торговец» мечтал превратить в главную артерию своих земель.
