Литмир - Электронная Библиотека
A
A

После того как обе стороны почти семь дней изводили друг друга короткими стычками, они наконец построились в боевые ряды и сошлись в яростной сече. Северяне стояли твердо, как стена, держась вместе, как ледники в холодных странах, и в мгновение ока их мечи уничтожили арабов. Люди Остразии (то есть соратники Карла Мартелла) были многочисленней и вооружены грозным оружием. Увидев Абд аль-Рахмана, они убили его ударом в грудь. Но вдруг, уже завидев шатры арабского лагеря, франки, да будет им стыдно, воздели мечи, сберегая силы на следующий день, чтобы ночь не застала их в бою. Наутро, выйдя с рассветом из своего лагеря, европейцы увидели палатки арабов, стоявшие как накануне. Не ведая, что все они пусты, и думая, что внутри скрываются фаланги сарацин, готовых к битве, они выслали на рекогносцировку разведчиков, и те вернулись с известием, что войска исмаилитов ушли. Они бежали ночью, бесшумно, держась плотными отрядами, и вернулись в свою страну. Европейцы же, опасаясь, что коварные сарацины оставили засады на тайных тропах, не спешили в погоню и тщетно обыскивали округу. Не желая преследовать сарацин, они собрали трофеи и добычу, разделили их по справедливости и с торжеством вернулись в свою страну.

Основной франкский источник, продолжатель Фредегара, пишет еще лаконичнее. «Король Карл, —сообщает он, — отважно повел против них (арабов) свой строй. С Божьей помощью они сбили их шатры и поспешили изрубить их на мелкие кусочки. Убив короля Абдирама, он уничтожил их, разогнал армию, с которой сражался, и победил».

Отчеты далеко не так подробны, как нам бы хотелось, но кое-что определяется отчетливо. Первое: сражалась не кавалерия. Автор «Хроники 754 года», рисующий образ ледника, явно намекает, что франки стояли пешей фалангой. Он также не дает повода сомневаться в их дисциплинированности. Отказ добиваться окончательной победы в темноте — не признак трусости, а проявление дисциплины и сознания, что опасно преследовать врага ночью в незнакомой местности. Возможно, большинство арабов спаслись сами, зато они, несомненно, побросали свои палатки и военное снаряжение.

Поражение мусульман при Пуатье определенно отмечает окончание масштабных нападений на Францию. Становится ясно, что они не в состоянии были не только завоевать страну, но даже сколько-нибудь успешно продолжать набеги. Военная мощь франков, «подобных северным ледникам», стала одной из причин прекращения экспансии. Возможно, у мусульман не хватало людей. Завоевание Северной Африки оказалось возможным, потому что к армиям мусульман присоединилось множество берберов: те же берберы составляли основной контингент армий, вторгшихся в Аль-Андалус. Не существует достоверных сообщений о том, что франки или иные жители Франции вступали в войско захватчиков. Возможно, они были слишком чужды местному населению, чтобы легко добиться сотрудничества: или их присутствие было слишком краткосрочным, чтобы внушить доверие, но так или иначе, без поддержки местного населения армия мусульман оказалась изолированной и легко уязвимой.

Изменялся и характер мусульманского присутствия в Аль-Андалус. К 732 году большинство участников первых завоеваний состарились или умерли. Были учреждены административные структуры для сбора налогов, и, согласно по меньшей мере одному арабскому источнику, местные мусульмане «жили по-царски» — малочисленное меньшинство в богатой стране. Им уже не нужно было отправляться в набеги ради добычи, и, быть может, им уже не хотелось волнения крови, вызываемого битвой с врагом.

Однако, возможно, самой важной причиной перемен стало великое восстание берберов в Северной Африке в 741 году. Жестокая работорговля вызвала массовое возмущение по всему Магрибу, и берберам едва не удалось вовсе изгнать мусульман. Только присланная из Сирии армия помогла тем сохранить контроль над этими землями. Из-за этого конфликта ни у берберов, ни у арабов не было лишних воинов для продолжения экспансии в холодные и неприветливые поля и леса севера.

Глава 10. ВОЙНА НА МОРЕ

Летом 626 года в Древнем мире царило смятение. Византийская империя, казалось, билась в предсмертных агонии. Кочевые авары осаждали Константинополь с запада, а персидские войска жадно косились на великий город через Босфор, из Халкедона. В стенах города император Ираклий распоряжался обороной, которая спасла столицу, и, возможно, уже обдумывал кампанию 624-628 года — поход в тыл персидских войск, прямо в сердце Сасанидской империи. Тем временем в далекой Аравии пророк Мухаммад отстаивал Медину, где поселился, от вооруженных отрядов жителей Мекки, но маловероятно, чтобы хоть один персидский или византийский воин знал о новой религии и о претензиях Мухаммада на звание Пророка Всевышнего.

Тем же летом маленький купеческий кораблик шел вдоль западного побережья Малой Азии. Когда он проходил узким и часто бурным проливом, который в наши дни отделяет греческие острова Кос и Калимнос от турецкого берега материка, он напоролся на подводный риф у островка, известного как Ясси-Ада (Плоский остров). То ли команда не знала о рифе, то ли суденышко пыталось укрыться от свирепого ветра мелтеми, но кораблик затонул на глубине 30 метров. Должно быть, он быстро ушел под воду, потому что морякам не хватило времени спасти золотые и медные монеты, которые они ради надежности заперли в сундук, как и кухонные принадлежности. Команда, если только там не было могучих пловцов, способных одолеть 50 метров, отделявших место крушения от берега, погибла вместе со своим кораблем.

Крушение у Ясси-Ада имело критическое значение для нашего представления о средиземноморском мореплавании в поздней античности. С 1916 по 1964 год на месте крушения велись масштабные подводные раскопки, которые дали множество сведений о корабле и его грузе. Корабль не был большим: всего 21 метр в длину и грузоподъемностью 60 тонн. Это было торговое судно, нагруженное примерно девятью сотнями больших амфор, наполненных, возможно, вином. Моряки рассчитывали совершить плавание с удобствами — на корме был устроен красивый, выложенный изразцами кубрик с кухонной и тонкой столовой посудой.

Ученые предположили, что незадачливый кораблик принадлежал церкви и использовался для поставки припасов византийской армии, однако на самом деле мы не знаем точно, куда и зачем они плыли. Судно, датированное годом ровно за год до начала мусульманских завоеваний, много поведало нам о каботажном мореплавании в восточном Средиземноморье в последние годы античности. Воды, по которым оно плавало, были бурными и опасными, море часто штормило, зато ему практически не грозила опасность от пиратства или нападений врага. Такое положение продолжалось долгие века, когда Средиземное море было для византийцев «Маге Nostrum» — «нашим морем». За два последующих десятилетия все переменилось, и мирные воды Леванта стали театром жестоких и кровопролитных морских сражений.

У арабов были традиции мореходства. В доисламскую эпоху арабы выходили в море, и Коран заверяет правоверных, что Бог «посылает ветры радостными вестниками, чтобы дать вкусить вам Его милость, и чтобы текли суда по Его повелению, и чтобы вы искали Его даров, и, может быть, вы будете благодарны!» (30:46); «Ваш Господь— тот, который гонит вам корабль по морю, чтобы вы снискивали Его милость; поистине, Он к вам— милосерд!» (17:66). Эти и другие упоминания ясно говорят о том, что арабы, по меньшей мере, привычны были к торговым плаваниям. Бытовала среди первых мусульман и традиция недоверия к морю. Халиф Умар, как рассказывают, относился к морю с особой подозрительностью, почитая его опасным для мусульман. Это недоверие оказалось недолговечным. Один из наиболее поразительных аспектов ранних мусульманских завоеваний — быстрота, с которой мусульмане или, скажем, флоты под командованием мусульман смогли бросить вызов давно сложившимся морским силам Византийской империи. Отчасти мусульман вынудила к этому необходимость защищать берега Сирии и Египта от рейдов византийского флота, который сохранял достаточную боеспособность, чтобы наносить удары по прибрежным городам на протяжении трех первых веков исламской эры. Если бы византийцам позволили беспрепятственно господствовать на море, ни одно поселение на берегах Сирии, Египта и Палестины не могло бы жить спокойно. Мусульмане скоро поняли, что корабли можно использовать и для нападения. Остров Кипр, лежащий всего в 100 километрах от берегов Сирии, был наиболее удобной мишенью. В 649 году наместник Сирии Муавийя, ставший впоследствии первым из халифов Омейядов, выслал против этого острова морскую экспедицию. Интересно, что дата высадки подтверждается греческой надписью, увековечившей восстановление епископом Иоанном в 655 году базилики в Соли, поврежденной налетом арабов. Это едва ли не уникальное свидетельство того времени о разрушениях, причиненных первыми завоеваниями мусульман, и об исправления их последствий.

87
{"b":"145688","o":1}