Дьякон объяснил, что он чужой в этой стране, что приехал помолиться в церкви Г^оба ГЬсподня и по данному обе-ту провести месяц в пустыне. Теперь он возвращался домой и пригласил Амра с собой, пообещав, что заплатит ему за двойное спасение.
Тогда Амр покинул своих спутников и отправился в Египет, где поразился величию, богатству и архитектуре Александрии, куда привез его дьякон. Он получил от дьякона должное вознаграждение, и тот дал ему проводника для возвращения в Иерусалим. Амр вернулся к своим спутникам, уже отлично представляя богатства Египта и Александрии.
Мы можем по праву усомниться в подробностях этого рассказа, но он указывает, что Амр, возможно, единственный среди первых мусульманских вождей, знал кое-что о Египте и открывавшихся там возможностях. Видимо, он лично обсуждал с халифом Умаром, возможно, когда тот, посетив Сирию, находился в Джабийе, свой план вторжения в Египет. Умар одобрил его план, хотя есть сведения, намекающие, что он испытывал некоторые сомнения. Амр выступил с силами от 3500 до 4000 человек, собранных из разных племен, прежде всего из племени акк, обитавшего в Йемене на равнине Ткама у побережья Красного моря. Это были не привычные к шатрам кочевники Аравийской и Сирийской степи, а люди, жившие в хижинах из тростника или древесных веток или в каменных домиках в горных долинах и возделывавшие поля. Они, как правило, бывали меньше ростом и более тонкого сложения, чем бедуины-кочевники, но такие же крепкие и закаленные. Кроме того, они привыкли к оседлой жизни, если не в городах, то в селениях, и не пригоняли с собой нуждающихся в выпасах отар. Во многих отношениях городки и деревни дельты Нила могли показаться им знакомым окружением, хотя ничто на их родине не могло сравниться с блеском Александрии.
Это было чрезвычайно дерзкое предприятие. Крошечной армии предстояло пересечь Синай, после чего в неизведанной дельте Нила разбить византийские войска и взять немало укрепленных городов. Если бы что-то пошло не так, помощи ждать было неоткуда. Согласно одному известному рассказу, халиф передумал и написал Амру, приказывая, если тот уже вступил в Египет, двигаться дальше, а если еще не перешел границу, отказаться от предприятия. Амр догадался о содержании письма и отказался вскрывать его, пока не достиг Аль-Ариша, обозначавшего вступление на египетские земли, 12 декабря 639 года. После этого он мог утверждать, что халиф сам санкционировал его действия.
Маленькое войско следовало по древней дороге вдоль египетского побережья. Как отметил Батлер: «Эта большая дорога в Египет существовала с незапамятных времен, она помнила приход на эти земли первых, доисторических поселенцев, приход Авраама, Иакова и Иосифа, Камбиса, Александра и Клеопатру, Святое Семейство и, позже, персидских захватчиков».
Первым сколько-нибудь значительным городком на их пути была Фарама, древний Пелусий, лежавший у побережья к востоку от Порт-Саида. Теперь этот участок необитаем, но во времена фараонов и римлян это был важный населенный пункт. Фрагменты на Мадабской карте изображают город с колоннадами вдоль улиц, окруженный стеной с башнями. Византийцам в Египте наверняка было уже известно о недавнем захвате арабами Палестины, хотя бы от прибывавших оттуда беженцев, однако в Фараме, по-видимому, не было сильного гарнизона. Арабы осаждали ее в течение месяца и взяли, но подробности столкновения нам неизвестны.
Кажется, по меньшей мере часть коптов увидела в приходе мусульман возможность избавиться от ненавистной власти Восточной Римской империи. Батлер громогласно отрицает самую мысль, что копты помогали мусульманам, и утверждает, что намеки на это появляются лишь в очень поздних источниках, но его сбила с толку привязанность к коптам и то, что в его распоряжении не было ни одной копии труда Ибн Абд аль-Хакана. (Ибн Абд аль-Хакан, несомненно, передававший мнение арабов VIII века, проводит четкую границу между коптами и «румами», как он называет ромеев-византийцев. Но если румы — главные враги мусульман и никакие компромиссы с ними невозможны, то коптам отводится более двусмысленная роль.) Он пишет, что, когда пришли арабы, коптский патриарх Вениамин написал своим сторонникам, говоря, что византийскому владычеству приходит конец, и приказывая им выйти навстречу Амру. В результате копты Фарамы во время осады оказывали активную помощь Амру.
Мусульмане шли по восточному краю дельты, возможно, держась пустыни, чтобы не тратить времени на переправу через каналы и взятие деревень в населенной местности. В Бильбайсе византийцы оказали им некоторое сопротивление, так что на взятие города ушел месяц. Затем они двинулись дальше, возможно к Умм Дунайну, стоявшему на Ниле севернее современного Каира. Согласно египетской традиции, византийцы огородились земляным валом с воротами в нем, а на открытых местах наставили железные ежи, затруднявшие передвижение конницы. После победы Амр роздал своим подчиненным скромную награду: динар, джуббу, бурнус, тюрбан и по две пары обуви. Джубба и бурнус были типично египетскими одеяниями: йеменцы начинали приспосабливаться к обычаям страны.
Неясно, что произошло после трудной победы в Умм Дунайне. Главной целью мусульман должна была стать старая крепость Вавилона Египетского, защищенная сильным византийским гарнизоном. Но Амр, по-видимому, чувствовал, что эта крепость ему не по силам, пока не подойдут подкрепления из Аравии. С этого момента рассказ подхватывает христианский источник, Иоанн Никиусский (страницы, в которых он, вероятно, описывал начало арабского вторжения, утрачены). По его словам, Амр решил, в ожидании подхода новых сил из Аравии, обойти крепость и двинуться на юг к плодородному оазису Файюм. Он переправился через Нил около Умм Дун айна и прошел мимо пирамид и руин древней египетской столицы Мемфис, через пальмовые рощи и поля нильской долины ко входу в Файюм. Этот большой оазис лежит в 70 километрах юго-восточнее Каира. В те времена он славился производством зерна и, конечно, представлял собой соблазнительную цель для Амра и его людей, ожидавших подкрепления.
Файюмская экспедиция Амра не отмечена ни в одном из арабских источников, зато ее описывает Иоанн Никиусский. Подходы к оазису защищал местный гарнизон, и арабам, как видно, не удалось далеко продвинуться. Им пришлось удовлетвориться захватом овец и коз на плоскогорье по краю возделанных земель. Правда, арабы взяли маленький городок Бахнасу, где, проходя, перебили всех мужчин, женщин и детей. За продвижением Амра, пишет Иоанн, следил командир местной стражи по имени Иоанн с отрядом примерно в пятьдесят человек, однако Амр обнаружил их присутствие. Византийцы попытались укрыться в ближайшей крепости Абвит, перемещаясь ночью, а днем прячась в садах и пальмовых рощах. Однако их выдал местный житель, и отряд окружили и перебили. Иоанна утопили в реке. Затем арабы, похоже, услышали о подходе новых сил и повернули обратно на север, чтобы начать штурм вавилонской крепости.
Рейд на Файюм и смерть Иоанна, кажется, ожесточили византийцев: приграничные набеги из пустыни одно дело, а проникновение в глубь долины Нила — другое, куда более серьезное. Тело погибшего Иоанна выловили из реки сетью, забальзамировали и со временем отправили в Константинополь. Рассказывают, что императора Ираклия сильно разгневала его судьба, и командующий византийскими силами в Египте Феодор поспешил в Файюм, чтобы выяснить, что можно сделать. Другой военачальник, Леонтий, был послан в Файюм для укрепления обороны. По словам Иоанна Никиусского, «он был тучен и мало понимал в военных делах». Оставив половину своего отряда в оазисе, он вернулся в Вавилон. Файюм остался за ромеями, но лишь временно.
Между тем свежие силы мусульманского войска приближались по восточной стороне дельты вслед за Амром. Тот, вернувшись из Файюма, вынужден был снова переправить-с я через реку; чтобы соединиться с подоспевшей помощью. Сообщают, что в новой армии было 12 000 человек под командой Зубайра ибн аль-Аввама. Зубайр принадлежал к первым последователям Мухаммада и пользовался большим уважением среди первых мусульман, но экспедицию затеял Амр, и, безусловно, он оставался главным. Зубайр по описаниям был среднего роста, хорош собой, светлокожий, с жидкой бородой, но с густыми волосами на теле. В сражении он проявлял отвагу и даже безрассудство, но Амр, бывший мозгом всей операции, сохранял за собой верховное командование.
