Князь А. А. Чарторыйский писал о Беклешове: «Это был человек старорусской партии, с виду грубый, но который под весьма грубою внешностию хранил правдивое сердце, твердое и сострадательное к бедствиям других. Его репутация как благородного человека была прочно установившаяся. Он сумел сохранить это качество даже во время управления южными губерниями. Там он показал себя справедливым в отношении к управляемым и строгим в отношении к подчиненным. Он противодействовал, насколько мог, воровству, злоупотреблениям, обману. Не мог терпеть, чтобы его поверенные злоупотребляли правосудием ради своего прибытка. Он вышел чистым и незапятнанным из этого испытания, окруженный признательностью местных жителей. Подобных примеров весьма мало среди высших сановников».

7 июля 1799 года А. А. Беклешов был назначен генерал-прокурором и получил очередную награду – орден Святого Иоанна Иерусалимского. Биограф Беклешова В. С. Иконников писал: «Столь частые перемещения не были участью одного Беклешова… Подобная судьба постигала тогда многих, стоящих на верх управления: награды и опалы, повышения и удаления быстро чередовали друг друга и часто казались необъяснимыми даже для лиц, близко стоящих к среде, окружающей императора».

Назначая очередного генерал-прокурора (а за непродолжительное царствование Павла I их было четыре), император сказал ему: «Ты да я, я да ты, вперед мы одни будем дела делать». Несмотря на такой солидный вексель, выданный монархом (фактическое признание генерал-прокурора вторым лицом в государстве), А. А. Беклешов занимал высший прокурорский пост чуть более полугода.

При Павле I происходит некоторое сокращение численности прокуроров. Вначале с закрытием верхних земских судов и верхних расправ, а затем и губернских магистратов были упразднены и состоявшие при них прокуроры. Беклешов как генерал-прокурор выполнял самые разнообразные функции. Административные, судебные, военные, финансовые, хозяйственные и прочие дела – все были в поле его зрения.

Хотя назначение Беклешова генерал-прокурором и воспринималось современниками положительно, недоброжелателей у него было более чем достаточно. По свидетельству современников, он был человеком светлого ума, весьма сведущим в государственном управлении, отличался безукоризненной честностью и правдивостью, но был очень «несдержан в словах и отзывах своих». Не умея укрощать пылкого своего нрава, он был тяжел и не всегда приятен в служебных отношениях, хотя гнев его никогда не был продолжительным.

В своих «Записках» русский поэт, баснописец и государственный деятель И. И. Дмитриев писал, что Беклешов, не имея опыта своих предшественников, был в то же время очень трудолюбив. Он охотно и терпеливо выслушивал доклады и объяснения обер-прокуроров и почти всегда утверждал их заключения. Другой видный сановник, М. М. Сперанский, работавший с четырьмя генерал-прокурорами павловского времени, писал: «Беклешов был их всех умнее, но и всех несчастнее – ему ничего не удавалось».

2 февраля 1800 года Павел I неожиданно низверг Беклешова не только с должности генерал-прокурора, но и уволил вовсе со службы. По мнению М. М. Сперанского, причина такой перемены заключалась в том, что Беклешов «мало уважал требования случайных людей при дворе и потому часто бывал с ними в размолвке».

А вот что писал по этому поводу барон Гейкинг: «Должность генерал-прокурора есть одна из тех, влияние которой распространяется на все государство и внушает такой же страх в Камчатке, как в Курляндии или в Петербурге… Выбор нового генерал-прокурора повсюду был встречен с удовольствием. Находясь в Петербурге, я познакомился с ним, но только поверхностно, однако был очень рад его назначению, будучи убежден, что он пойдет прямою дорогою. Вдруг о Беклешове стали, как бы случайно, поговаривать в неблагоприятном смысле; а так как он показывал, что не обращает на это внимания, то опала его была решена. Стали делать ему тысячи неприятностей, и так как он, кроме того, осмелился противоречить государю по поводу судебных решений, то его стали попрекать в учительском тоне, в тяжеловесном и неприятном ведении дел».

Вступив на престол, Александр I вновь призвал А. А. Беклешова на службу и вернул ему пост генерал-прокурора (16 марта 1801 года), который тот занимал вплоть до образования министерств (8 сентября 1802 года). В день коронования Александра I он получил орден Святого Андрея Первозванного. По мнению Г. Р. Державина, в первый год царствования Александра I именно Беклешов вместе с Трощинским, бывшим в то время статс-секретарем, и Воронцовым имели наибольшее влияние на молодого императора и «ворочали государством».

После образования министерств А. А. Беклешов вновь остался не у дел, так как от предложенной ему должности министра юстиции и генерал-прокурора он отказался, считая что его функции значительно сократились. До апреля 1804 года он не служил, а затем был назначен генерал-губернатором Москвы. Спустя два года по состоянию здоровья он вынужден был оставить и эту должность. Александр I пожаловал ему алмазный знак ордена Святого Андрея Первозванного. В 1807 году Беклешова избрали главнокомандующим 2-м областным земским войском, которое он сам и сформировал.

Умер А. А. Беклешов в Риге в 1808 году.

Александр Андреевич не был женат. Однако он имел приемного сына Алексея, погибшего в 22-летнем возрасте во время Отечественной войны 1812 года.

В мае 1790 года на Суконной линии Гостиного Двора столицы, в лавке купца Зотова, появилась книга небольшого формата в мягком переплете. Называлась она скромно и непритязательно – «Путешествие из Петербурга в Москву». В лавке было не более пятидесяти экземпляров, продавалась книга всего две недели, но этого оказалось достаточным, чтобы о ней заговорил весь Петербург. Один экземпляр купил камер-паж Екатерины II Балашов – так «Путешествие» попало к императрице. Уже первая страница сочинения неприятно поразила ее. Автор писал: «Я взглянул окрест меня – душа моя страданиями человечества уязвлена стала. Обратил взоры мои во внутренность мою – и узрел, что бедствия человека происходят от человека, и часто от того только, что он взирает непрямо на окружающие его предметы…»

Чем дальше вчитывалась в книгу государыня, тем все больше раздражалась. Автор смело и жестко обличал российские порядки, писал о тяжелом положении крепостных крестьян, злоупотреблениях помещиков, разврате и роскоши, в которых погрязли вельможи, о корыстолюбии и взяточничестве судей, произволе чиновников и других язвах общества. Более того – он недвусмысленно намекал на вторую пугачевщину, если крепостное право не будет отменено, и даже сам предлагал проект освобождения крестьян, причем обязательно с землей. Хлесткие, обличительные страницы книги напугали императрицу, которая заявила, что автор «наполнен и заражен французским заблуждением, ищет всячески и выискивает все возможное к умалению почтения к власти, к приведению народа в негодование против начальства». «Сочинитель книги – бунтовщик, хуже Пугачева!» – воскликнула она и тут же распорядилась отыскать автора, чтобы провести расследование. Так начался один из самых трагичных политических процессов в России конца XVIII столетия.

Автор дерзкой книги Александр Николаевич Радищев происходил из дворянского рода, имеющего, по преданию, татарские корни. Известно, что дед писателя, Афанасий Прокофьевич, служил в «потешных войсках» молодого Петра I, а затем стал денщиком императора. Своему сыну Николаю Афанасьевичу он дал прекрасное воспитание и образование. Николай знал несколько иностранных языков, прекрасно разбирался в богословии, истории, серьезно изучал сельское хозяйство. Отличался добротой и мягкостью в обращении со своими крепостными крестьянами (а их было у него две тысячи человек), за это они и укрыли барина от проходивших через село войск Емельяна Пугачева. Николай Афанасьевич был женат на Фекле Аргамаковой, от брака имел семерых сыновей и трех дочерей.