— Не очень сопротивлялась?

— Может и так, — убито согласился брат. — Теперь он в больнице и…

— Ты постарался? — изумился Лайонел.

— Нет, конечно, не я! Машина сбила, не знаю…

— А-а-а, — разочарованно протянул Лайонел, — понял.

Брат не мигая уставился на него.

— Ты?

— Да, твоя славная Катя использовала мальчишку для прикрытия… Вот он ее и прикрыл. Я его переехал… чтоб не мешался в следующий раз.

— Господи боже мой! — выдохнул Вильям, не сводя с него пораженного взгляда.

Лайонел снисходительно улыбнулся:

— Тут тебе не о чем беспокоиться, она к нему абсолютно равнодушна. Я бы даже сказал — пугающе равнодушна… Бедный мальчик… — Он засунул руки в карманы и пояснил: — Я про тебя, Вил, — это ты бедный мальчик, который ослеплен подделкой!

— Я тебе не верю! — покачал головой брат.

— Костя, тот липучий глупец тоже не поверил, когда она сказала ему, что не такая хорошая, какой кажется. Забавно, но, больше чем уверен, парнишка уже все понял! А ты… Коли тебе так нравится, можешь и дальше заблуждаться.

Брат поднялся.

— Вот этим я и займусь с твоего позволения!

— Не останешься на фуршет?

— Благодарю, ваши напитки мне не по нутру!

Лайонел понаблюдал, как брат маневрирует между гостями, затем схватил у первого же официанта с подноса бокал с кровавой жидкостью и направился к именинницам. Он с радостью бы покинул день рождения этих двух разукрашенных кукол в разноцветных платьях, но тут собрался весь высший свет или, правильнее сказать, тьма, поэтому пренебречь условностями было немыслимо. Для брата — запросто, но только по одной простой причине — он не относился к высшему свету, по большему счету, его и приглашали лишь из вежливости.

— Лайонел, — гневно прошипела ему в ухо Анжелика, вцепляясь в руку, — если ты что-то сделал с Даймондом, я…

— Что ты? — не глядя на нее и не замедляя шага, уточнил он. — Анжи, тебе не кажется, о Даймонде стоило подумать прежде, чем отправлять его ко мне швырнуть в лицо цветы?! — Все-таки он на нее посмотрел, чтобы еще раз отметить, как плотно прилегает нежно-голубая ткань длинного до пола платья к высокой груди, как белы и изящны плечи, как прекрасно лицо с черными точно смоль глазами, длинными золотистыми ресницами и нежной линей рта. Во всем свете было не сыскать девушки красивее. Ею хотелось обладать как трофеем на зависть всем мужчинам.

«Какая несправедливость», — подумал Лайонел, жадно скользя взглядом по женственным изгибам. Он был беззаветно влюблен в ее идеальное тело, и если бы его можно было оставить себе, поставить дома на пьедестал за стекло, а саму Анжелику с ее криками, желаниями, эмоциями как радио выключить, запросто можно было бы стать счастливейшим из мужчин.

— Ну и чего ты на меня так уставился? — поинтересовалась девушка. — Прекрати смотреть и скажи, где Даймонд! Ты же знаешь, я не могу без него! Он все делает! Это мой лучший слуга!

Лайонел замедлил шаг и, не доходя до именинниц, немного ослабил галстук.

Анжелика проследила его жест, и на ее лице заиграла улыбка.

— Может быть, — кокетливо обронила она, крепче обхватывая его локоть.

— Я не спрашиваю разрешения, — развеял он ее иллюзии.

— Спрашиваешь, — возразила девушка, безжалостно напомнив: — Тут слишком много свидетелей! Ну как, вернемся к разговору о Даймонде?

— Ты сможешь его навестить в нашей больнице, когда ему станет получше. Твой маленький слуга надолго запомнит эти розы!

— Изверг! — заметно расслабляясь, выдохнула девушка.

Лайонел подвел ее к подножию лестницы и, склонившись к самому ушку, прошептал:

— За свою дерзость напишешь это слово на мне языком… несколько тысяч раз!

Снег днем подтаял, но к вечеру снова подморозило. Люди забегали после работы в магазин и торопились скорее по домам. Листовки никто не брал.

— Чего ты все смотришь на забор? — удивилась Юля. — Ждешь кого-то?

— Нет, — вздохнула Катя и в надежде, что Влад все-таки появится, снова посмотрела туда, где виднелся просвет между домами. Весь день она думала о том, как отреагирует молодой человек на слова Алисы, и со страхом ждала вечера. Он наступил, с каждой новой секундой заставляя сердце болезненно сжиматься.

«Не придет, не придет, — твердила она, тут же себя ругая: — Если так думать, то точно не придет!»

На самом же деле ей казалось, что хоть как она будет думать — Влад все равно не придет. Она видела его выражение лица, когда Алиса говорила про Костю, высшего образования было не нужно, чтобы понять, в какой шок его повергло известие о бойфренде.

«Сама виновата! Расплата за мой мерзкий поступок… подставила Костю, который искренне любил меня и думал, что я хорошая, подставила и забыла. Даже Алиска благороднее оказалась…»

Катя протянула мужчине с синей сумкой через плечо листовку, но он прошел мимо. В колледже на нее многие теперь смотрели как на убийцу, некоторые даже показывали пальцами, шепчась: «Это она», «Вон, посмотри на нее», «Это она Малого толкнула под машину».

Алиса постаралась до всех донести, почему Костя оказался не на занятиях, а во дворе, где его сбила крутая иномарка. Про исчезнувшего Валерия Игнатьевича все и думать забыли, появилась новая тема для обсуждений. Прежде Кате никогда не приходилось испытывать на себе такого пристального внимания стольких людей. Преподаватели смотрели косо, они хоть и не высказывались вслух, но думать им никто не мог запретить. И на их лицах было написано, что именно они думают о ней.

«Он не хотел уходить с пары! Я вам сто пудняк говорю, не хотел! — доказывала ребятам из других групп Алиса. — Это все она… Прицепилась: проводи, да проводи! Костька не хотел!»

И Алисе верили, и она была не так уж далека от правды.

— Привет, — неожиданно раздалось совсем рядом.

Катя встрепенулась, листовки из расслабленных пальцев выпали и рассыпались по снегу.

Влад наклонился и быстро их собрал.

«Пришел-пришел-пришел», — радостной дробью стучало сердце.

Ей так много всего хотелось сказать, объяснить, но когда наконец выдался шанс, она растерянно молчала и зачем-то начала читать текст на листовках в его руке.

«Нашла, чем заняться, — подивилась своей глупости девушка, — будто времени у меня почитать, что за ерунду рекламирую, раньше не было!» Сделалось смешно, она едва не рассмеялась над собой. Чувства перемешались, хотелось и плакать, и смеяться. Сердце то стучало так, что уши закладывало, то вдруг замедляло ход, вздымалось высоко-высоко и дыхание перехватывало.

Влад протянул женщине с двумя сумками листовку, и та на удивление послушно поставила один пакет на землю и взяла буклет. Затем молодой человек подошел к компании парней человек из семи, сидящих на перилах, и каждому вручил по листовке. Ребята поблагодарили и спрятали по карманам полученные рекламки.

Катя пораженно наблюдала за тем, как прохожие один за другим берут листовки, останавливаются и благодарят.

— С ума сойти! — ошалело воскликнула Юля, когда Влад вернулся без единой листовки и спросил у Кати:

— Ну что, идем?

И они пошли. Вдоль дома, дворами, а затем через парк. Птицы со старой березы встретили их, как прежде, тишиной и взглядами блестящих черных глаз.

Катя остановилась. Владу пришлось сделать то же самое. Девушка некоторое время задумчиво разглядывала застывшие в полумраке фигуры, затем схватила снег, слепила снежок и запустила в одну из птиц. Снежок попал прямо в голову, но птица не шелохнулась.

— Что ты делаешь? — опешил Влад.

— Ничего, — растерянно пробормотала Катя, пряча руки в рукава пальто. — Я думала, они улетят.

— Ты хочешь, чтобы они улетели?

Она пожала плечами.

— Я хочу, чтобы они перестали так на нас смотреть и… и… пусть летают, как нормальные птицы. Они странно себя ведут!

Влад взял ее за локоть и заглянул в глаза:

— Тебя это путает?

— Мне не по себе, — честно созналась она.

— Ты хочешь, чтоб они улетели? — еще раз уточнил он.