А в Луксоре Бельцони обнаружил, что люди Дроветти в его отсутствие времени не теряли и начали разграблять нецарские гробницы на западном берегу. Бельцони, не желавший работать со своими врагами, обратил взор на расположенную в некотором отдалении Долину царей. Считалось, что Долина – известная в Египте под названием Бибан эль-Молук – представляла собой последнее место упокоения фараонов Нового царства, которые отказались от постройки пирамид в пользу тайных гробниц, вырубленных в скалах. Существует много мнений по поводу количества захоронений в Долине. Диодор Сицилийский предположил, что их 47, причем только часть из них принадлежит царским особам. «Комиссия» Наполеона насчитала 11 гробниц в Долине и еще одну (WV22, гробница Аменхотепа III) немного в стороне, в Западной долине. Сам же Бельцони в свой предыдущий визит в Западную долину обнаружил гробницу Axa (WV23). Казалось, что лучшего места для начала раскопок не найти.
Рядом с гробницей Axa он отыскал другой вход (WV25). С помощью тарана из пальмового дерева ему удалось открыть заблокированную камнями дверь и проникнуть в недостроенную гробницу. Лестница вела вниз, в погребальную камеру. Здесь стояло восемь расписанных гробов, в которых лежали мумии времен 22-й династии, но никаких надписей на гробах не было.
Желая найти царское захоронение, Бельцони покинул Восточную долину и вернулся в Долину царей. Здесь взглядом инженера он практически безошибочно определил расположение гробниц. Процент попадания поражал. 9 октября 1817 г. он обнаружил недостроенную, красочно расписанную гробницу принца Ментухерхепшефа, сына Рамсеса IX (KV19). В тот же день он нашел захоронение (KV21), в котором лежали две женские мумии. Надписей или рисунков на этой гробнице не было. «Их волосы были достаточно длинными и хорошо сохранились, так что их было легко отделить от головы, лишь слегка потянув». На следующий день он нашел гробницу (КVI6) Рамсеса I – основателя 19-й династии и дедушки Рамсеса Великого.
Рамсес I стал царем, будучи уже взрослым мужчиной. Он планировал построить себе великолепную гробницу, но умер слишком скоро, когда были вырублены только две крутые лестницы, коридор и одна единственная камера. Недостроенная комната стала его усыпальницей. Ее стены быстро покрыли гипсом, затем их украсили изображениями царя и его богов. Саркофаг из красного гранита тоже изготовляли в спешке, и надписи на нем не гравировали, а писали краской.
Я обнаружил гробницу и, только открыв ее, вошел посмотреть, насколько она большая. Пройдя через коридор тридцати двух футов в длину и восьми в ширину, я спустился по лестнице в двадцать восемь футов длиной в достаточно просторную и искусно расписанную камеру… Потолок хорошо сохранился, но не отличался изящным оформлением. Мы нашли гранитный саркофаг, а в нем две мумии. В углу стояла великолепно исполненная статуя длиной в шесть футов и шесть дюймов, вырезанная из смоковницы… Саркофаг был покрыт нарисованными иероглифами и обращен на юго-восток. [43]
Тела, найденные Бельцони в саркофаге, относились к Позднему периоду. Саркофаг Рамсеса и поныне лежит в гробнице, окруженный деревянными лесами, подпирающими разрушающийся потолок.
16 октября, «в счастливый день, возможно, один из лучших в моей жизни», Бельцони обнаружил гробницу, которую он вначале определил, как «Гробница Аписа», а затем «Гробница Псамметиха», но сегодня мы уже знаем, что она принадлежала Сети I, сыну Рамсеса I и отцу Рамсеса Великого (KV17). Это одна из самых глубоких и прекрасных гробниц в Долине царей. Впечатляющие лестницы, коридоры и поддерживаемые колоннами комнаты вели вниз в просторную сводчатую погребальную камеру с расписанным потолком. Все стены сверкали живыми яркими цветами, как будто были только что покрашены.
Несмотря на то, что эта гробница в древности уже была разграблена, Бельцони обнаружил сотни деревянных фигурок «shabti» (фигурки слуг, которые, якобы, должны были служить мертвому царю в загробной жизни), а также останки забальзамированного быка. Но настоящим сокровищем был царский алебастровый саркофаг в форме человека, покрытий рисунками и стихами из «Книги Врат»:
…[гроб] заслуживает самого пристального внимания, подобного ему нет и в целом мире, мы и не подозревали о его существовании. Это саркофаг из великолепного алебастра девяти футов и пяти дюймов в длину и трех футов семи дюймов в ширину. Толщиной он всего два дюйма, а когда свет проникает внутрь, то видно, что он прозрачный. На нем искусно вылеплены семьсот фигурок, не превышающие семи дюймов в высоту, которые, полагаю, изображают погребальную процессию и церемонии над покойным. [44]
Хотя многие высмеивали то, что Бельцони описал саркофаг, как «прозрачный», тем не менее, он был прав: может, гроб и не абсолютно прозрачный, но полупрозрачный уж точно. К сожалению, крышку саркофага разбили грабители, забравшиеся в гробницу еще в древние времена и вытащившие царя из гроба в поисках золота и драгоценностей.
Обнаружение этой гробницы вызвало большой интерес. В Долину царей повалили посетители, даже Бернардино Дроветти с нескрываемой завистью явился туда. Одним из первых прибыл Генри Солт, которому не терпелось поздравить «свою» команду с находкой. Он принес плохие новости: Бурхардт, первооткрыватель храмов в Абу-Симбеле и первый покровитель Бельцони, умер в Каире от дизентерии. Пока Бельцони оплакивал друга, Солт разрабатывал план, как переправить ценный саркофаг в Англию.
Бельцони хватило всего десяти дней, чтобы опустошить гробницу. Затем он начал делать акварелью достаточно поспешные и неточные наброски настенных рисунков, а также граверные изображения по слою воска (добавив к нему смолу и пыль, чтобы он не таял в жару), которые, к сожалению, были впоследствии ярко окрашены, но он об этом уже не узнал. Двенадцатью годами позже Жан-Франсуа Шампольон, в первый и последний раз посетив Египет, более внимательно изучил гробницу: он хотел вырезать наиболее красивые сцены из стены и забрать их во Францию. Джозеф Бономи, английский чертежник итальянского происхождения и египтолог, пытался остановить этот акт вандализма. В панике он написал Шампольону:
Если все это действительно правда, то я, как англичанин и почитатель древностей, считаю своим долгом сделать все возможное, чтобы, переубедить вас от совершения столь варварского поступка, по крайней мере, до тех пор, пока не получите разрешение от действующего генерального консула или Мухаммеда Али. [45]
Шампольон, гордый француз и патриот, никак не отреагировал на эту просьбу:
Я пишу вам эти строки, выполняя определенные обязанности перед всем французским народом, так как не признаю никакой другой власти в Египте, кроме власти хедива, и не обязан просить разрешения у кого бы то ни было, а меньше всего – у британского консула, который, несомненно, не станет предъявлять мне столь смехотворные требования… Смею вас заверить, сэр, что однажды, вы будете иметь удовольствие видеть несколько прелестных барельефов гробницы Сети I во Французском музее. Это единственный способ спасти их от неминуемого разрушения…
Он считал, что уж лучше осквернить святыню и, тем самым, сохранить ее, чем оставлять ее разрушаться: рисунки необходимо перевезти до того, как они повредятся от потопа. Действительно, раз в сто лет в Долине бывали сильные наводнения, когда большое количество воды, грязи и мусора заливалось в открытые гробницы. Захоронение Сети уже затоплялось, и некоторые стены были безнадежно испорчены. Тем не менее, разборка гробницы была слишком радикальным решением. Бономи, однако, не убедили аргументы Шампольона. Вскоре он уже настоял, чтобы англичане тоже взглянули на стены гробницы, хотя Лепсиус не видел ничего плохого в том, чтобы подорвать динамитом колонну в целях ее «сохранения».
