Брак расторгался также, если во время семейной ссоры супруги нанесли друг другу жестокие раны.
Если прелюбодействовал муж, то жена получала уплаченную за нее сумму вместе с приданым, а при общем имуществе с мужем получала третью часть его.
Исландка с трудом прощала даже полученную от мужа пощечину, а за удар в присутствии других просила развода.
С самого начала жизни в Исландии женщина пользовалась даже большими правами, чем на континенте. Она была землевладелицей, могла получать и оставлять права наследства. Сумма, уплачиваемая за нее при заключении брака, принадлежала ей.
Часто, состарившись, жена добровольно возвращала ключи своему мужу, будучи не в силах смотреть за хозяйством, и он вступал потом в другое супружество.
С замужеством дочерей отцовская власть над ними прекращалась; сыновья освобождались от нее, если начинали вести отдельную, независимую жизнь.
Совершеннолетними мальчики в Исландии становились с 12 лет. С этого времени подросток мог быть свидетелем, приглашенным, судьей на альтинге и даже годи. Он мог подавать жалобы на убийцу своего отца, но только в случае, если старший родич поручался за него.
С шестнадцати лет исландец вступал во владение наследством, находившимся до того времени под опекой других лиц.
Девушки вступали в гражданские права с 18 лет, а замужние женщины даже ранее 16 лет.
В законах ограничения в правах распространялись не только на малолеток, но и на людей преклонного возраста. Старик не мог быть свидетелем, продавать по своей воле недвижимое имущество, вступать в брак без согласия своего законного наследника, если не был в силах защищать себя, заботиться о своем имуществе, носить щит или пускать стрелу. Если же он все-таки вступал в брак, будучи немощным, то ребенок от этого брака не имел никаких прав на отцовское наследство.
Жизнь первых поселенцев в Исландии зимой была в достаточной мере тяжела, ибо на острове царила полярная ночь. Пять долгих зимних месяцев становились для рассудка древних скандинавов настоящим испытанием. Чтобы чем-то развлечь себя, исландцы устраивали разные забавы, слушали саги и песни «Эдды». Именно в это время устраивали праздник середины зимы porrabldt, название которого было дано по названию месяца древнесеверного календаря porri. Празднование начиналась в последнюю неделю современного января и длилось до конца третьей недели современного февраля, всего лишь за пару недель до конца зимы, когда и дни становятся длиннее, и приближение весны чувствуется.
Традиции этого праздника исландцы сохранили до наших дней. В современной Исландии начало зимнего веселья жители отмечают всовыванием только одной ноги в штанину и прыганьем босиком вокруг двора. Церковь в свое время пыталась было воспротивиться отправлению языческого культа, но во время датского господства этот праздник был объявлен национальным.
Много удовольствия приносили жителям острова зимой игры в мяч и борьба [149]в определенных, объявленных заранее, местах. Население всего округа собиралось туда, не исключая и мальчиков, игравших отдельно от взрослых; но и у старых и у молодых забава нередко переходила в кровопролитную ссору из-за обиженной гордости или из-за горячности в игре, дошедшей до неистовства.
Большое удовольствие доставляли также бои лошадей, которые назывались лошадиными тингами. Это развлечение пришло в Исландию из Норвегии и состояло в натравливании одного жеребца на другого на открытом поле. Даже в таком жестоком деле исландцы руководствовались законами и не допускали смертоубийства.
Прекрасно описала такой бой лауреат Нобелевской премии норвежская писательница Сигрид Унсет в своем романе «Сага о Вигдис и Вига-Льоте»:
«Коре был молод, светловолос, крепкого сложения и очень красив. Льоту совсем не нравилось, что Вигдис сидит и пьет с ним мед…
Льот стал косо посматривать на Коре, и что бы Коре ни нахваливал в тот вечер, все было недостаточно хорошо для Льота. Наконец речь зашла о лошадях, и Коре стал хвалиться своим жеребцом, которого звали Прыткий и которого подарил ему в знак дружбы Гуннар.
Льот отвечал, что видел жеребца, которого как раз привели домой с лесных пастбищ. И он добавил, что жеребец, которого он купил у одного из сыновей Арне из Гримелюндара, намного лучше; его звали Быстрый, и лучшего коня, добавил Льот, никто еще в их усадьбе не видывал.
— Да, он красив, — согласился старик, сидевший рядом с Льотом, — но жеребец Коре не раз побеждал его и в этом году, и в прошлом…
Льот задумался и стал поглядывать на Коре и Вигдис. А через некоторое время подошел он к Коре и сказал:
— Много тут было всего сказано, и вечер прошел не зря, но может, устроим состязание наших жеребцов? И люди могут поспорить, кто из них выиграет.
— Почему бы и нет, — ответил Коре и засмеялся. — Но вряд ли в этом есть необходимость, поскольку для всех в усадьбе это дело решенное…
Льот сказал:
— Давай устроим бой завтра утром, и я не возьму Быстрого с собой в Исландию, если он проиграет. Я убью жеребца.
…Было решено, что Коре и Льот пустят своих лошадей наперегонки на следующее утро.
На следующий день собралось множество народа посмотреть на состязание двух жеребцов. И среди них было много женщин. Все должно было произойти на открытом месте неподалеку от Вадина.
Льот пришел раньше Коре. Он вел своего жеребца на поводу и в левой руке держал специальную палку для боя. Он был в шлеме и перепоясан мечом, а на плечи накинул красивый синий расшитый золотом плащ. Он скинул его и положил на камень. Под плащом оказалась короткая красная туника. Сыновья Арне тоже пришли и пожали руку Льоту.
Коре пришел в сопровождении Гуннара и Вигдис. Коре был в кольчуге и полном боевом вооружении. На плечах у него была медвежья шкура, а в руках, кроме палки, он держал еще и копье.
Когда Быстрый увидел другого жеребца, то узнал его и, наверно, вспомнил их встречи в лесу, потому что вырвался из рук Льота. Люди вокруг засмеялись. Льот бросился за жеребцом, схватил уздечку и принялся охаживать его палкой. Он даже побагровел.
Прыткий тут же подмял Быстрого под себя, принялся бить его передними копытами и кусать, так что жеребцу Льота пришлось туго, и он вновь собрался было отступить. Тогда Льот обнажил меч и хотел кольнуть Быстрого, но поскользнулся на траве и срезал мечом ветки на кусте позади жеребца, а сам упал под копыта лошадей, и все это выглядело так ужасно, что Вигдис крикнула людям, что жеребцов надо развести.
Коре подбежал и рукоятью копья с трудом высвободил Быстрого, и жеребец весь в крови и пене скрылся в лесу. А у Прыткого из ужасной раны на животе, которую ему нанес Льот, вываливались кишки.
Коре протянул руку Льоту, у которого была разбита голова и кровь заливала глаза, помог ему встать и сказал:
— Никогда еще не доводилось мне видеть, чтобы человек так вмешивался в поединок жеребцов. Ты должен мне возместить ущерб.
— Вот тебе вира, — отвечал Льот и копнул носом башмака тучную землю. — Ты сам испугал лошадей медвежьей шкурой, что делает тебя похожим на трелля, работающего в лесу.
— Зато нас тебе не испугать, Вига-Льот, — сказал Коре. — Даже если ты и убил несколько человек в Исландии! — И он направил острие своего копья прямо на Льота.
У Льота был в руках меч, он размахнулся и отсек наконечник копья и ранил Коре в руку, но не очень сильно. Коре отбросил обрубок копья и обнажил свой собственный меч. Но Льот опустился на траву, изо рта у него пошла кровь — жеребцы его здорово покалечили».
Однако все эти общественные развлечения не шли ни в какое сравнение с рассказыванием саг.
Даже в наши дни в Исландии очень любят саги. Современные исландцы гордятся своим языком ничуть не меньше, чем самой историей Исландии, и всячески противятся тлетворному влиянию, как им кажется, на исландский других языков. Есть даже специальная языковая комиссия, основная цель которой — защита исландского языка от иностранных слов. Когда в стране входит в обиход какое-нибудь иностранное понятие или определение, то комиссия специально придумывает или находит ему исландский эквивалент. Саги разбираются буквально по слову — чтобы найти подходящую замену иностранному пришельцу. Так, вместо слова «телефон» было предложено использовать древнеисландское simi — «нить», аналог современному «проводу». Труднее было с «сателлитом». Но и тут из исландских слов «искусственный» и «луна» было конструировано gewitungl. Телевидение называется sjonvarp — комбинация исландских слов «смотреть» и «забрасывать» (например, удочку). Для конструирования названия компьютера взяли два слова tala — «число» — и volva — «предсказательница, пророчица». Несмотря на искусственную природу таких новообразований, эти слова вошли в обиход и теперь их употребляет каждый житель Исландии. Тупиковая ситуация возникает, когда комиссия сталкивается с выражениями типа «межконтинентальная баллистическая ракета». В сагах нет никакого «копья, летящего на большие расстояния», поэтому придумали «летящую на большие расстояния огненную дубину». Большинство же исландцев используют английскую аббревиатуру ICBM.
