В случае несогласия судей приговор выносили большинством голосов. Если судьи не могли договориться, то есть если из шести голосов три было «за» и три «против», то судящиеся могли обратиться в четвертной суд, а в случае нового «половинчатого» решения поступало уже в высший суд страны — на альтинг.
Свидетели перед дачей показаний обязаны были принести присягу говорить только правду. Число свидетелей могло быть разным. Но показания только одного-единственного свидетеля не имели никакой цены.
Если не было достаточного количества свидетелей и очевидцев обсуждаемого происшествия, на их место выбирались приглашенные люди, прежде всего соседи вступивших в тяжбу, — своего рода присяжные. Они назначались или одним из судящихся, или обоими, а также годи. Число их было различно — от 5 до 9, но не больше 12. При определении количества свидетелей принимали во внимание тяжесть преступления. Из числа свидетелей избирались судьи.
Теперь расскажем о главных наказаниях преступников. Для свободных людей это рабство и изгнание.
Укравший вещь ценой не выше двух талеров и скрывавший ее целый год, становился, по приговору судей, рабом владельца вещи; этому последнему доставалось и все имущество вора.
Изгнание подразделялось на два вида: опалу, или объявление вне закона, и простое удаление, или изгнание.
Опальный терял все свое имущество, одна половина которого доставалась истцу, другая — общине. Его брак расторгался. Никто на острове не мог кормить опального или давать ему приют, и изгою оставалось бежать в леса или в горы внутри острова. [147]Всякий исландец мог умертвить его даже вне острова. Без особого позволения епископа и труп его не мог быть предан земле. Но по прошествии 20 лет его изгнание могло прекратиться по единогласному приговору суда. Было для него и другое средство приобрести помилование: если он или друзья его убьют трех таких же опальных или одного важного преступника, за жизнь которого назначена высокая цена.
Простое удаление лишало также преступника всякой собственности, но он имел ту выгоду пред изгоем, что в течение 14 ночей по осуждении мог питаться милостыней, купив за одну марку на то позволение у годи. Суд назначал ему для проживания три места, лежащие друг от друга на расстоянии не далее одного дня пути. При встрече со свободным исландцем он должен был отходить от него на расстояние длины его копья. По истечении трех зим его наказание прекращалось.
Закон смягчался для опальных женщин, которых нельзя было казнить во время их беременности. Дети моложе 12 лет, ранив кого-нибудь, подвергались строгому наказанию от раненного ими или от своих родичей. Убийство, совершенное мальчиком моложе 10 лет, не выносилось на общественный суд, а обсуждалось лишь на семейном совете, который и решал, что делать с малолетним преступником.
Поскольку слово в древнем обществе всегда имело вполне материальную силу и могло нанести оскорбляемому вред, то за три ругательных слова виновный подвергался опале, и обиженный имел право убить его до ближайшего альтинга. За одно грубое слово назначались изгнание и уплата 48 эйриров обиженному. Законодательство Исландии строго запрещало ругательные и хвалебные висы — стихотворения, поскольку часто хвалебные слова скрывали нид — хулительное заклинание. За одну строфу похвальной оды кому бы то ни было закон назначал 5 марок пени, за более длинное стихотворение — изгнание, за любовную песню, относящуюся к известной женщине, — опалу. Так же каралось и сочинение полстрофы ругательного стихотворения, и оскорбленное лицо имело право убить сочинителя до первого альтинга.
Если кто-нибудь напишет стихотворение, не намекающее прямо на лицо, но относящееся вообще к гарде или к известному роду занятий, то всякий может отнести его лично к себе, и с помощью «приглашенных», подтвердивших под присягой преступление сочинителя, обвинить его, и тогда за обвинением следовала опала.
При разборе таких «стихотворных» дел не читали висы вслух, чтобы не нанести дополнительного вреда.
Очень серьезно каралось воровство. Всякий, заставший вора на месте преступления, мог убивать его безнаказанно. За сокрытие краденного в течение года преступника на целый год отдавали в рабство.
Украденная вещь, ценой не выше пфеннига, возвращалась владельцу с двойным вознаграждением, а само воровство наказывалось тремя марками [148]пени.
За кражу вещи ценой в пол-еры виновный подвергался опале.
Рабы в Исландии находились в полной зависимости от своего хозяина. По своему желанию он мог даже убить их, но только не в праздники и посты.
Однако раб за убийство жены мог отплатить смертью убийце, а вот свободный человек не мог за убийство рабыни предать смерти ее убийцу хотя бы она была и жена его.
Рабство за долги было само по себе не что иное, как плен свободного в доме заимодавца: за его убийство могли отмстить родные. В том только случае, если свободный человек, находясь в рабстве за долги, приживет тайно ребенка, то новорожденный вместе с ним становится полным рабом своего заимодавца.
Но с рабством можно было «распрощаться». Исландские законы гласят, что хозяин рабыни обязан был дать ей вольную, если кто-нибудь предлагал за нее 12 эйриров для вступления с ней в супружество. Хозяин также обязан был дать вольную рабу, когда тот платил ему половину назначенного выкупа из сбереженных им денег. А права вольноотпущенника он получал, как уже говорилось выше, с той минуты, когда годи со Скалы Закона объявлял его вольным человеком. Но перед этим бывший раб при свидетелях должен был принять присягу в соблюдении законов страны, за что получал 1/10 часть эйрира. До этого объявления раб освобождался только от самой грубой работы — копки.
Прежний господин становился покровителем вольноотпущенного, а после смерти — и его основным наследником, но только в случае бездетности бывшего раба. Только правнуки отпущенника освобождались от такого «покровительства», простиравшегося даже на рабов, освобожденных вольноотпущенником, при котором бывший хозяин последнего хлопотал о законном удовлетворении их прав и обязывался помогать им в бедности.
В Исландии, как, впрочем, и в других северных странах, вся власть в усадьбе принадлежала отцу семейства.
Как и в других странах, здесь в годы неурожаев или в случае бедности семьи детей выносили в лес или на берег. Существует рассказ об одном из первых переселенцев, Асгрите, который решил избавиться от новорожденного сына и приказал бросить дитя. Ребенок лежал на полу и вдруг сказал: «Пустите меня к матери, мне холодно на полу. Где же еще мне быть, как не у материнской груди? Зачем же точить железо? Зачем резать дерновую землю? Оставьте ваше жестокое дело. Я могу жить с храбрыми людьми». Тогда на ребенка вылили воду, ибо таков был обряд языческих «крестин», и назвали его Торстейном. Он вырос и сделался великим человеком.
После принятия христианства в Исландии были запрещены «выносы» детей. Однако в законы страны внесли существенные изменения: человек, у кого не было имущества больше, чем на сотню эйриров, кроме ежедневного платья, если жена его родила, обязывался оставить остров. Закон также обязывал отцов кормить своих детей, пока те находились в их власти. Обедневшему отцу предписывалось или самому идти в рабство за пропитание к своим родным, или отдавать им детей.
Во времена язычества разводы были довольно просты, если осуществлялись по «правилам». В христианские же времена только епископу предоставлялось право расторжения брака. Духовенство, даже в случае нарушения супружеской верности, разрешало не развод, а только разлучение стола и ложа.
И все же гражданский закон иногда допускал разводы: если, например, брак заключался между опальными; а также если муж целых шесть месяцев не разделял ложа с женой или против воли хотел увезти ее в чужие края.
Если один из супругов был беден, а другой имел некие средства, но с каждым днем тратил их все больше и больше на прокорм бедной родни, то гражданский закон позволял этому последнему развод, по рассказу свидетелей, в присутствии пяти соседей.
