Тем не менее норманнам были известны многие сорта вин — испанские, французские и итальянские. Последние были так хороши, что «изготовители не продают их в другие земли, и чтобы попробовать их, надо отправиться в ту благословенную страну», как пишет Олаус Магнус.

 Большинство норманнов знали, что вино возбуждает и одновременно лишает твердости руку, а потому стремились быть с ним поосторожнее.

На пир созывали громадное количество гостей. Чем больше приходило людей, тем больше славы и почета доставалось хозяину. В сагах есть указания, что на пиры иногда собиралось до тысячи (или даже более) гостей. Для таких пышных торжеств строили специальные помещения — залы. В одной саге говорится, что в Исландии на поминки, собранные сыновьями Хьяльти, сошлось 1200 гостей. Поскольку это случилось в Исландии, то чтобы построить зал для приема такого множества гостей, из Норвегии на кораблях привезли строевой лес.

Пиры обыкновенно продолжались много дней. Прощаясь, хозяева делали гостям подарки — как считалось, в отплату за беспокойство в дороге и на память.

В «Саге о Стурлунгах» рассказывается о «порядке проведения» таких пиров.

«Два исландца — Торгильс Бодвардсон и Берг — были приглашены на Рождество к Брюнульву из Квале в Согне и отправились туда вместе с Эйриком и Гейрмундом. Их ожидал хороший прием и богатое угощение. У Брюнульва варил пиво человек по имени Бьёрн. И Торгильс сказал ему, что Бьёрн жалеет пива. Бьёрн и сам выпил в тот вечер много пива, а потому они поругались. Берг пил мало, потому что был болен и не хотел пить больше, чем сам того желал. Торгильс же всегда пил много и терял голову, когда был пьян.

В день Нового года все выпили особенно много. А в конце пира гостям предложили вино. Рог ходил по кругу. И каждый мог пить столько, сколько хотел. А потом стали они пить по полному рогу каждый. И вскоре все они напились.

Тут Гейрмунд сказал, что наверняка в питье подмешали еще чего-нибудь, ибо слишком быстро гости потеряли голову. Тогда Бьёрн принес чашу с пивом, но Гейрмунд ударил по ней и вылил ее содержимое на кравчего. Бьёрн обругал гостя и разбил ему нос до крови.

В это время Торгильс вскочил на ноги, схватил тяжелый рог, оправленный в серебро, и ударил им Бьёрна по спине между лопаток, так что тот упал на пол. Брю-нульву это не понравилось, и он тоже схватился за оружие. Вскочили и его люди, и Эйрик.

Эйрик сказал: "Не стоит нам затевать этой ссоры, а лучше разойтись миром".

На что Брюнульв отвечал: "Не привык я, чтобы били людей в моем доме".

Тогда Арне, дружинник, заметил: "Есть у вас в Согне дурная привычка пить без меры, пока не потеряете вы весь свой разум… И будет лучше, если сейчас не будем мы говорить об этом деле, а отправимся спать, а утром обо всем договоримся".

Это предложение пришлось всем по душе. И люди улеглись спать.

Наутро все протрезвели и пошли на службу в церковь, а затем вновь уселись за стол. Арне стал говорить о деле, и решено было, что стоит простить друг друга, ибо нет в той ссоре ничьей вины. Хозяин очень обрадовался этому решению, да и остальные были тоже довольны. После этой распри не было больше других, и все гости хорошо повеселились во время Рождества».

Из этого описания рождественских празднеств мы можем почерпнуть много полезной информации.

Люди пили пиво из костяных рогов, которые регулярно наполнялись прислужниками. Дорогие, оправленные в серебро и золото рога, чаши и другая драгоценная посуда имелась в каждой богатой усадьбе в громадных количествах.

Богатый человек Бьярне Аудунсон владел чашей на ножке, которая была подарена ему епископом, а также чашей, оправленной в серебро на позолоченной ножке, и еще одной позолоченной чашей.

Во времена викингов рога и чаши, как и многие другие любимые предметы — мечи, копья, щиты, имели свои собственные имена, производные от имени владельца или обозначавшие свойства, которыми обладали сами.

Рога часто украшали руническими надписями. Руны имели охранительную силу и должны были защищать от порчи и яда. Такие магические знаки назывались «рунами пива». Вот как об этом говорится в «Речах Сигрдривы»:

Руны пива познай, чтоб обман тебе не был страшен!

Нанеси их на рог, на руке начертай, руну Науд — на ногте.

Рог освяти, опасайся коварства, лук брось во влагу;

Тогда знаю твердо, что зельем волшебным тебя не напоят. [45]

Гости за столом пили из рогов столько, сколько хотели. Однако часто случалось, что двое гостей — или несколько пар — пили одинаковое количество пива, чтобы узнать, кто кого перепьет.

Также было принято, чтобы все гости осушали чаши до дна, из-за чего часто возникали споры и даже смертоубийства.

Один из дружинников Харальда Прекрасноволосого Торир Англичанин, бывший купец, когда стал стар, пришел к конунгу и сказал ему, что не может более поспеть в осушении рогов и чаш за молодыми воинами, и попросил отпустить его домой, ибо сила его пошла на убыль. На что король отвечал, что Торир может остаться в дружине и не пить больше, чем ему самому захочется. Эта была большая честь для старика.

В «Законе Гулатинга» говорится, что человек находится в своей силе и может считаться здоровым до тех пор, пока может пить пиво на пирах, держаться в седле и вести разумные речи. Если он не может делать вышеперечисленного, то тогда наследники вправе требовать передачи его имущества им под опеку.

 На пирах и за столом всегда должно было быть весело. «Мужество лучше отчаяния, веселье лучше скорби», — говорится в «Речах Фафнира» в «Старшей Эдде». «Отчего гости так скромны и молчаливы? — спрашивал в «Саге о Сигурде Крестоносце» норвежский конунг Эйнстейн, когда однажды все сидели за столом молча, потому что пиво было не хорошо. — На пиру, — продолжал он, — принято быть веселым; придумаем же какую-нибудь потеху и развеселимся. Приличнее всего, — сказал он брату, королю Сигурду, — начать это с нас, братьев».

В сагах редко описываются праздники и пиры без таких слов: «Не было там недостатка ни в веселье, ни в забавах, ни другом удовольствии».

На пирах, судя по древнескандинавским литературным источникам, слушали игру на арфе. В эпических песнях и мифах встречается упоминание о плясках на пирах. Особенно славился своей игрой на арфе эпический герой Гуннар.

Встречаются в сагах и упоминания о песнях. Так, рассказывается, что Сигурд Харальдссон во время поездки с дружиной в Викен подъехал к одному двору и услышал приятный голос девушки, которая молола зерно на мельнице и пела. Он был так очарован услышанной песней, что решил остановиться, слез с коня и вошел на мельницу взглянуть на певицу.

Под пение, вероятно, танцевали. Так, есть описания нескольких танцев. Один из них состоял в обмене парами. Во время этого танца мужчины и женщины разделялись на две группы, каждая из которых поочередно пела свой куплет, а вот припев пели обе группы танцующих.

Есть также в древнескандинавских литературных источниках описание танца, известного под называнием ломание кольца. Танцующие вставали в круг, которым «верховодил» один человек — «разламыватель кольца». По его знаку танцующие образовывали «ручеек» из пар и проходили под поднятые руки последней пары, а затем возвращались в конец «очереди».

Несомненно, существовали особые ритуальные танцы во время языческих праздников.

Вероятно, в глубокую древность корнями уходит танец с мечами, о котором говорит Олаус Магнус. Во время этого танца пляшущие сначала поднимали мечи в ножнах и поворачивались три раза кругом. Затем обнажали мечи, также поднимали их кверху, с легкостью и изяществом обращали их друг на друга, и в этой «битве» составляли шестиугольную фигуру, называемую розой, — и вдруг опять расходились и потом взмахивали мечами, образуя над головой каждого четырехугольную розу. Движения становились все быстрее, под музыку и песни клинки скрещивались с клинками, пока общий высокий прыжок назад не завершал танец.