«Московские новости»

Аркадий Арканов

(ПОЭМА)

12 апреля 2004 г.

Роман Арбитман

«Пить надо меньше! Пить меньше надо!» — уговаривал себя известный персонаж «Иронии судьбы», приплясывая на декабрьском морозе в своей одежке не по сезону. Между тем мораль этой новогодней рязановской истории сводилась к прямо противоположному: пить надо больше. Ибо только вмешательство Ее Сорокаградусности в скучную жизнь затюканного врача Лукашина позволило последнему резко изменить судьбу к лучшему… Нет, удивительное все-таки дело! История литературы пестрит поучительными примерами, когда тот или иной отважный замысел с размахом накрывался медным тазом из-за роковой диверсии злодейки-с— Наклейкой. И, напротив, политкорректности ради замалчиваются сюжеты, когда она, проклятая, способствовала появлению на свет какой— Нибудь незаурядной книги («Москва — Петушки» Венички Ерофеева тут выглядит исключением; да и первая легальная публикация этого знакового текста состоялась, не позабудем, в санпросветовском журнале «Трезвость и культура»). Потому-то, наверное, замысел любопытной книги Коха и Свинаренко сам по себе уже выглядит убедительным прорывом. Ибо водка здесь — не тема и не объект поругания (равно как и восхваления), но важнейший инструмент постижения нашей реальности.

Идея книги проста, как маринованный огурчик. Встретились за хорошей водкой два башковитых мужика за сорок. Бизнесмен и журналист. Встретились не с целью тупо напиться, а для того, чтобы вдумчиво потрепаться под диктофон: вспомнить и последнее двадцатилетие СССР (России), и самих себя в предлагаемых временных координатах. Этапы большого пути, так сказать. Один год — один вечер — одна бутылка — одна большая порция разговора. На другой день и на трезвую голову диктофонная запись будет расшифрована, пополнена специально выделенными комментариями обоих участников беседы, а также цитатами из классиков, от Ильфа — Петрова и Михаила Булгакова до маркиза Де Кюстина и Аристотеля, — тоже отдельными врезками курсивом. Ибо авторы ничуть не притворяются великими всезнайками, не корчат из себя (задним числом) выдающихся краснобаев. Они не скрывают, что по пьяному делу могут и не припомнить точно удачную цитату и что «хорошая мысля» в тему нередко приходит в голову уже постфактум. Таким образом, читателей подкупает атмосфера дружеского задушевного трепа, когда люди могут и подначить друг друга, и глупость брякнуть, и поправиться, и от главной темы ускакать далеко вперед или вбок, и матерком пройтись — не по злобе, а по необходимости. Потому как одним лишь умом, без крепкого словца вдогонку, Россию не мог понять даже поэт Тютчев — где уж нам, многогрешным!

Выбор точки отсчета для разговора кажется абсолютно логичным. 1982 год. Смерть Брежнева, приход Андропова, начало конца застоя и какие-то смутные едва-едва ощущаемые подвижки внутри мощной тектонической платформы Союза Нерушимого. Перемены, впрочем, еще впереди, а пока наличествуют дефицит, самиздат, два сорта пива (бутылочное и разливное), АГБ, Афганистан, фарцовка, граница— На-замке, радиоголоса, «Слава КПСС!», запретный доллар по шестьдесят четыре копейки и разрешенная колбаса по два двадцать. В общем, полный набор тогдашних прелестей и гадостей — с преобладанием последних.

Теперь чуть подробнее об авторах-собутыль… в смысле, собеседниках. Первый, русский немец Альфред Кох, за прошедшие десятилетия достигнет немалых высот — вплоть до вице-премьерского поста и должности управляющего имуществом Всея Руси. Потом будет автором книги о приватизации, будет низвергнут, объявлен чуть ли не врагом народа и кандидатом на нары, потом будет офицально назначен «Газпромом» на роль главного погубителя НТВ (умеют же наши власти сталкивать лбами умных людей и, потирая ладошки, равноудаленно наблюдать за драчкой!). После НТВ герой опять займется бизнесом, потом будет призван на должность политического пиарщика… Однако не станем заглядывать в грядущее. Первая водка только-только разлита. В год кончины дорогого товарища Леонида Ильича наш герой завершает образование в Ленинградском финансово-экономическом институте, а по совместительству калымит дворником. Но не простым, а вечерним. «Вечерний дворник, — педантично уточняет Кох. — работает только тогда, когда в течение дня что— Нибудь такое навалило, что никак нельзя терпеть до утра. Обычный дворник не выйдет — у него смена закончилась. Вечерний дворник — человек аврала. Зарплата у него меньше, чем у обычного. Рублей так девяносто — сто двадцать. И работает он меньше. Зато случайно и по вечерам. Самая хорошая работа для студента или аспиранта. Такая работа передавалась „по наследству“. От старших товарищей младшим. Мне она досталась на четвертом курсе. Проработал я пять лет. С 1982 года по 1987 год. Уже кандидатом наук был, а все работал». Кстати! Если бы кто-то составил частотный словарь «Ящика водки», то слова с корнем «работ» получили бы приличный рейтинг. Не из бездельников наши визави, очень даже не.