— И все в отрицании? Только «против»? — уточняю.
— Нет, наоборот, все в утверждении, — парирует она. — Мы за равную ответственность мужа и жены перед семьей. За всестороннее развитие личности — и мужчины, и женщины.
Я прошу Шантал рассказать мне немного о конкретной работе Совета. Она приводит в пример несколько эпизодов.
Первый — о любви Мэри Эн и Родригеса. Она возникла с первого взгляда, и уже через неделю девушка оставила номер в студенческом общежитии, который разделяла с подругой, и переехала к бойфренду. Дело это в университетском кампусе обычное, порядка вещей не нарушает.
Когда первое любовное обалдение немного схлынуло, жизнь стала входить в рамки будничной жизни. Лекции, семинары, компьютерный зал, библиотека — это для обоих одинаково. А вот обеды... Влюбленная Мэри Эн исправно готовила вкусные блюда, влюбленный Родригес их исправно поглощал.
Со временем девушка обнаружила, что не только готовка, но и уборка, и стирка как бы само собой становятся обязанностью ее и только ее. Она поделилась наблюдением с Родригесом и услышала в ответ: «Да, любовь моя, мы, надеюсь, скоро поженимся, и потому я хочу посмотреть, как ты умеешь вести хозяйство». Тут надо объяснить, что Родригес — наполовину перуанец, а Мэри Эн — уроженка Детройта, города современного, либерального. То, что она услышала, показалось ей патриархальной дикостью. Она посмеялась над «мачизмом» друга и попыталась в шутливой форме ему объяснить, какой нынче век. Однако натолкнулась на жесткий принцип: домашние заботы — дело женщины.
Так начались их размолвки. Во время одной из них — это была уже не просто ссора, а скандал — Родригес ударил подругу. В следующую минуту она уже бежала в свой двухместный номер в общежитии.
В тот раз они помирились. Он явился с цветами, умолял его простить. Она вернулась. Острая радость примирения на какое-то время отодвинула идеологические разногласия. Но вскоре они вспыхнули снова, стали еще серьезней. И тогда Мэри Эн ушла, твердо объявив, что это — конец. Он не хотел верить. Он преследовал ее всюду. Однажды, когда она была одна, он ворвался в ее комнату, стиснул в объятиях. Она вырвалась, выскочила в коридор. Он крикнул ей вдогонку: «У тебя кто-то есть, шлюха?! Не надейся, что я оставлю тебя в покое!»
И тогда Мэри Эн пришла в Совет. Она рассчитывала найти здесь только сочувствие, сострадание. Но нашла большее. Защиту. Феминистки предавались эмоциям недолго. Без лишних сантиментов они обсудили, какая из существующих систем охраны может оградить Мэри Эн от возможных неприятностей.
Через неделю Родригес получил приглашение в университетский суд — общественную студенческую организацию. Решение суда было категоричным: из университета исключить. Родригес пошел на прием к вице-президенту. И тот... приказ об отчислении не подписал. Тут надо заметить, что первая реакция администратора была совсем другой: он очень рассердился и воскликнул, что не потерпит, чтобы репутация одного из лучших университетов была испорчена таким безобразным инцидентом. Почему он потом отменил свое решение? По одним слухам, Родригес разыграл карту своего латиноамериканского происхождения. А любой руководитель любого американского учреждения хорошенько подумает, прежде чем наказать представителя национального меньшинства. Кому охота прослыть расистом? По другим — молодой мужчина тронул сердце зрелого человека рассказом о несчастной любви или попросту — мужик мужика всегда выгородит. Так, во всяком случае, расценили этот поступок члены Совета и начали действовать.
Они отправили вице-президенту вежливое письмо: предупредили, что собираются опубликовать всю историю в трех газетах — университетской, городской и газете штата. Пришлось высокому администратору вступать с девочками в переговоры. Сошлись на том, что Родригес в университете остается, но к нему применяется probation, то есть условное наказание со строгим контролем до конца учебы. В случае первой же жалобы исключение последует автоматически.
Совет часто приглашает к себе лекторов со стороны. Так, однажды появилась аспирантка из Калифорнии с докладом «Порнография и феминизм». Опираясь на свои исследования, лектор доказывала, что хотя порнография аморальна по своей сути, тем не менее играет и положительную роль: освобождает женщину от сексуальных комплексов.
Такого всплеска страстей на заседаниях Совета еще не было. Бурные дебаты, однако, ни к чему не привели. И тогда решено было позвать более авторитетного эксперта, писательницу и социолога Андреа Дворкин, автора книги «Порнострасти».
— Ничего, кроме унижения, порнография нашему полу не несет, — горячо начала доклад Андреа. — Она разжигает интерес к женщине только как к объекту сексуальных притязаний. Она априори оставляет за скобками ее личность. Ее духовное начало, ее душевные потребности. Вольно или невольно порнография укрепляет вековую традицию неравенства полов.
Взрывом аплодисментов, последовавших за лекцией, все бы и окончилось. Но Андреа под конец рассказала об одной шумной истории, случившейся в 1973 году в Сан-Франциско. Тогда женщины, протестуя против надвигающейся волны порнографии, вышли на улицы города и добились, чтобы все киоски, где продавались порнооткрытки и порножурналы, были закрыты.
Как я уже говорила, Women's council — организация боевая. Решительности ей не занимать. В ближайшее же воскресенье студентки отправились в город Лансинг, столицу штата Мичиган, недалеко от университетского городка. С помощью местных активисток они нашли недавно открывшийся стриптиз-клуб «Дежавю». Выяснили, что его владельцы делают деньги на порношоу, порнофильмах, а также на печатной порнографии.
В тот вечер, думаю, посетители клуба получили мало радости: толпа разгневанных женщин стучала в окна, барабанила в двери, требовала заведение закрыть. Через неделю акция повторилась. Полиция пригрозила ее участникам арестом за беспорядки на улице. Однако клуб вынужден был переехать в другое место.
— А какое, это владельцы держат в тайне. Боятся нас, значит, — смеется Шантал.
Вмешательство Совета может обернуться и более серьезными неприятностями. Как это произошло с сорокалетним терапевтом в городке Гранд-Леж. К нему, семейному врачу, пришла пациентка. Доктор, как и полагается, провел полный медицинский осмотр, однако задержал взгляд дольше положенного на самом объекте осмотра, естественно, обнаженном. Затем он заметил, что с такой фигурой ей бы быть фотомоделью в «Плейбое», где, кстати, у него есть друг, фотограф. Пациентка сочла этот сервис излишним и, холодно попрощавшись, ушла.
Так случилось, что, когда мать уехала в командировку, ее дочь, ни о чем не подозревавшая, пришла к тому же доктору (он же семейный). Фигурой и лицом девушка была похожа на мать, только моложе и прекраснее. Это для ценителя женской красоты оказалось уже слишком. Он повторил свое предложение насчет «Плейбоя», друга-фотографа и, объясняя, что именно представляет собой эстетический интерес, прикоснулся к груди пациентки. Юная дева, несмотря на свой возраст, прекрасно поняла различие между врачебной необходимостью и мужской вольностью.
Городской суд Гранд-Лежа принял иск от обеих женщин без раздумий. Дело точно подпадало под статью о сексуальном домогательстве. Однако слушание откладывалось, и потерпевшие начинали догадываться почему. Жена доктора оказалась... мэром города. Адвокат обвиняемого уговаривал адвоката истиц пойти на примирение и сулил за это немалые деньги. Кто знает, как бы повела себя мать, будь она одна, но в глазах дочери она обязана была сохранить нравственную высоту. И вот обе женщины пришли в Женский совет, благо университет расположен под боком у Гранд-Лежа.
Как и всегда, по-деловому, без лишней болтовни студентки составили план действий и принялись его методично осуществлять. Сначала мимо окон офиса доктора прошествовала колонна горожан, в том числе и мужчин с плакатами «Доктор или плейбой?». Потом на местном телеканале прошло интервью с обеими пациентками. Затем городская газета опубликовала скандальный материал обо всей этой истории.
