После войны против Печковского было возбуждено уголовное дело, однако суд не нашел в его деяниях состава преступления. Его работа на немцев ограничивалась поездками с концертами по немецким гарнизонам, на более глубокое сотрудничество с оккупантами Печковский не пошел. Более того, он знал гатчинского подпольщика Игоря Рыбакова, работавшего в комендатуре переводчиком, но не выдал его.
6. В Пскове при участии СД была открыта «Славянская миссия» с филиалом в Гатчине. Немцы на оккупированной территории области увеличили число действующих церквей до 176 и попытались поставить церковь под контроль СД, укомплектовав штат миссии многими изменниками, что не осталось не замеченным дня населения.
Народ ходил в церкви, но проводившаяся там немецкая пропаганда воспринималась далеко не всеми прихожанами. Кроме того, немцы явно «перебарщивали», пытаясь завлекать народ в церковь через репродукторы.
7. Немецкий пропагандистский аппарат и СД важное значение придавали учащейся молодежи. В Гатчине открыли гимназию, а в Мариенбурге — прогимназию. Директором прогимназии назначили К.С. Шуева, который был завербован СД в качестве осведомителя. Заданием Шуева было изучать преподавателей, учащихся и их родителей, выявлять коммунистов, евреев, советский актив, партизан и лиц, имевших связь с ними, узнавать о возможных заговорах против немцев. Информацию своим хозяевам он предоставлял в письменном виде вместе с протоколами родительских собраний. Именно в этот период он дал наводку на упомянутую выше Грязнову, которую после дополнительного изучения завербовала немецкая контрразведка и направила в школу надзирательниц в Вырицу.
Шуев поддерживал тесную связь с начальником Гатчинского отдела пропаганды Никитиным и его заместителем Лаписом. От них он систематически получал литературу фашистского толка, которую раздавал ученикам. Из отдела пропаганды он также получал учебники, в частности, учебник русского языка «Родное слово», изданный в Риге. Через отдел пропаганды он печатал в газете «Северное слово» антисоветские статьи под псевдонимом «Семенов».
В мае 1942 года от вновь назначенного начальника отдела пропаганды, лейтенанта Фурмана Шуев получил задание организовать при прогимназии курсы немецкого языка для приобщения учащихся, их родителей и вообще жителей Мариенбурга к немецкой культуре и немецким порядкам. Затем он по заданию СД и при ее содействии создал антисоветский комитет «Русское общество помощи германской армии», ставивший целью воспитание населения в фашистском духе. Для участия в работе общества он привлек И.И. Терешкова, бургомистра Мариенбурга, П.П. Равелина, бывшего бургомистром до Терешкова и расстрелянного патриотами, П.Е. Кузнецова, перешедшего с должности бургомистра в администрацию Гатчины, Д.Н. Угарова, заведующего хозчастью конторы бургомистра, Л.H. Левскую, переводчицу конторы, Л.И. Белана, сторожа конторы, A.M. Малинина, зав. амбулаторией в Мариенбурге. Все они были агентами СД и при отступлении немцев бежали с ними, за исключением Равелина, убитого патриотами, Шуева и Терешкова, которые 21 марта 1944 года были осуждены по ст. 58-1а УК РСФСР, соответственно, к 10 и 15 годам лишения свободы. До бегства предателей из Гатчины Шуев поддерживал тесные отношения с агентами гатчинской немецкой агентурной группы Крюкова-Соколова, проживавшими по Комсомольской улице, в домах 15–19, был в приятельских отношениях с сержантом полиции СД В.А. Артемовым, работавшим школьным советником при немецком штабе на ст. Волосово.
Изучение материалов дел предателей позволяет разделить их на несколько категорий.
Первая — это люди, которые постоянно испытывали недостаток власти. В своем большинстве они волевые, но жесткие и жестокие, стремящиеся хоть немного подняться над остальными. Когда им это удается, они пытаются употребить власть не во благо людей, а для их морального и физического подавления.
Таковыми были в своем большинстве назначенные немцами из местных жителей бургомистры, старосты и старшины, надзиратели, которые стали ненавистны основной массе населения, и их уничтожение воспринималось с удовлетворением.
Ко второй категории предателей относится тип людей, определяемых в русском языке словами «прихвостни», «прихлебатели», которым все равно, какой власти служить, лишь бы быть при ней. Они готовы на любую подлость, чтобы угодить хозяевам и не лишиться минимальных благ, которые те дают им.
Как правило, это люди, у которых отсутствуют твердые жизненные позиции. Они удобны власти, которая, впрочем, держит их в «узде», понимая, что со стороны подобных персонажей можно ожидать предательства в любой момент.
К третьей категории относятся недовольные и обиженные. Это прежде всего выходцы из дворянской, купеческой, кулацкой среды и их потомки, которые, лишившись имущественных прав, затаили злобу на советскую власть.
Сюда же можно отнести бывших белогвардейцев, участников ликвидированных антисоветских блоков и лиц, принимавших участие в стихийных восстаниях и за это репрессированных. Это люди с устойчивыми политическими взглядами и убеждениями, сознательно выступавшие за восстановление старых порядков и поддержавшие немецкий антибольшевизм. Примером являются руководители антипартизанских отрядов, сотрудники немецких разведшкол, пронемецки настроенные церковнослужители.
Четвертая категория — люди, павшие духом. Это прежде всего военнопленные, которые перенесли тяжесть отступления в первые месяцы войны или разгром, как это было со 2-й ударной армией в июне — августе 1942 года. Оказавшись в лагерях для военнопленных, в частности, в гатчинских лагерях, численность населения которых после разгрома 2-й ударной армии возросла в разы, они были поставлены перед угрозой голодной смерти и, не имея другого выбора, шли на сотрудничество с немецкими разведывательными и контрразведывательными органами, чтобы выжить.
К пятой категории относятся, в основном, женщины, которых толкнули на путь предательства проблемы личного характера: развал семей, мобилизация мужской части населения, вызванная оккупацией неустроенность личной жизни, моральное разложение, характерное в большей степени для молодых женщин, утрата веры в способность Красной Армии победить нацистскую Германию, страх за свою жизнь в случае попадания в плен после переброски в тыл противника в составе разведывательно-диверсионных групп.
Так, агент СД Воронцова, желая отомстить за разрыв отношений, выдала Гатчинскому ГФП патриота Степанова, одного из руководителей подпольной молодежной группы, состоявшей из 25 человек. Немцы взяли Степанова под наблюдение и в конечном итоге установили всех участников группы, которые были расстреляны в Гатчине 30 июня 1942 года. Их имена выбиты золотыми буквами на мемориальной доске, размещенной на стене при входе в Гатчинский парк.
Некоторые молодые женщины, не имея средств к существованию и не видя возможности заработать на жизнь, пошли в организованные немцами кабаре и публичные дома. К примеру, в деревне Горино у озера Ильмень в церкви, полуразрушенной при советской власти, немцы организовали кабаре с участием молодых женщин-проституток.
Так, Градова, начавшая заниматься проституцией в шестнадцатилетнем возрасте, была завербована оккупантами для выявления партизан и граждан, оказывавших им помощь. При отступлении немцы оставили ее в Ленинградской области в качестве агента, проинструктировав о поддержании связи с резидентом, который прибудет к ней и определит ее дальнейшие действия.
С нашей стороны в немецкий тыл забрасывались спаренные агенты-женщины — при отсутствии мужского трудоспособного населения им было легче маскироваться и проникать в нужные сферы. Но пленение одной из них, как правило, вело к предательству. Так, в начале августа 1942 года 4-м отделом в Гатчинский район для участия в намеченной операции по разгрому немецкой разведшколы в пос. Сиверская были заброшены спаренные разведчицы Веселкова (1914 г. р.) и Кирпе (1918 г. р.). При этом предполагалось, что Кирпе, финка по национальности, сумеет войти в доверие к проживавшим в окружении Сиверской разведшколы финнам и таким путем сможет собирать нужную информацию. Но после десантирования Веселкова сразу сдалась немцам, а Кирпе отправилась к своим родственникам в деревню, где проживала до войны. Немцы не получили от них информации о планируемых мероприятиях по разведшколе, поскольку они не были посвящены в замысел руководства. В данном случае все обошлось без ущерба для намечавшейся операции, но так бывало далеко не всегда.
