Те, кто выбирал судьбу воина или кого предназначал для этого клан, объединялись в более или менее тайные братства, своего рода военные общины. Особые наставники учили их управляться с оружием, сливаться с местностью, нападать, устраивать ловушки, но также помогать друг другу и лечить раненых. Такую роль легенды горы Пелион приписывают кентавру Хирону, сыну титана Крона и нимфы Филиры, сверхчеловеческому существу, наделенному волшебной силой. Хирон умеет держать в руках ясеневое копье, но главным образом он — врач и учитель.

Мифология сохранила для нас названия нескольких военных сообществ, этих вооруженных банд, которые хочешь не хочешь наводят на мысль о волках-оборотнях и германских берсерках. На Крите, в Этолии и на Эвбее — это куреты, в Беотии — спарты, вышедшие из земли в полном вооружении, флегийцы — «самые воинственные люди своего времени», эгеиды или сыновья Урагана. Члены древнейшего воинственного клана Аттики взяли себе славное прозвище эгикореи ( aigikoreis), то есть «служители эгиды» — щита или шкуры с головой Горгоны, которыми Афина и Зевс пользуются, чтобы застращать или уничтожить врагов. Нет никаких сомнений, что помимо военных хитростей и беспрекословного подчинения вождям молодых людей обучали издавать боевой клич. В этом вопросе герои слыли мастерами. Приняв воображаемый облик львов или волков, они бросались на врага с диким воем.

Единственная опасность создания таких вооруженных банд заключалась в том, что однажды они могли из конструктивного элемента жизни города превратиться в его погибель. Легенда рассказывает, как спартанцы в конце концов перебили друг друга, флегийцы занялись разбоем, эгеиды запятнали себя предательством, а паллантиды возжаждали низвергнуть в Афинах монархию.

Отсюда — те предосторожности, какие принимали ахейские государства, дабы контролировать и сдерживать аппетиты своих воинственных юнцов. Чтобы стать полноправными членами касты воинов, молодые люди, korwoi, должны были подвергнуться каким-нибудь ритуальным испытаниям: победить в необычном поединке, справиться с диким животным (как правило, кабаном), устроить ложную засаду, провести показательный бой с деревянным или кожаным манекеном, переплыть глубокую или невыносимо холодную реку, нырнуть в море, дать всякого рода страшные обеты. А потом место игр, охоты и ритуалов занимала война. Этакое дурное окончание игры, смертельная развязка охоты, полное самопожертвование… или принесение в жертву другого. «Новобранцев» никогда не оставляли в городе: их посылали в гарнизон, на границу или на побережье, а если подворачивался удобный случай, — в дальний поход, например под Трою.

Все это — отнюдь не только толкование мифов или интерпретация изображений того времени, впрочем, весьма многочисленных. К счастью, тексты, запечатленные на табличках Пилоса, открывают нам часть военной организации царства Нестора немного времени спустя после предполагаемого падения Трои. Мы узнаем, что мессенская монархия, опасаясь нападения на свой дворец, расположенный на холме у самого моря, брала на учет не только всех кузнецов и медников, способных быстро сделать и доставить оружие, но и ушедших в запас или временно свободных от работы гребцов, более того, она организовала с десяток военных управлений или военных округов ( oka). 780 солдат, поделенных на боевые единицы от 10 до 110 человек, были поставлены охранять наиболее уязвимые пункты побережья, особенно окрестности бухты Наварин. Конечно, тут сосредоточилась лишь небольшая часть наличных сил, всего один из винтиков гигантской военной машины.

Каждый городок, независимо от того, ахейский он или нет, обязывался поставить в армию определенное число гребцов и береговых стражей, причем исключительно — свободных мужчин. Настоящим предводителем войск являлся не царь, не управляющий дворцом, а герцог, lawagetas, или «воевода», lawos. Во главе гарнизонов стояли офицеры нескольких рангов, в том числе тепиа, чье название странно напоминает имена Миния, царя Орхомены, и Менувы, колесничего из Кносса (табличка KN, V60 и Sc238). Повсеместно граф, или «спутник», eqeta, владелец боевой колесницы, поддерживал связь между войском и администрацией дворца. Инспектор или контролер, ereute(r), следил за выполнением приказов и, по-видимому, ведал снабжением воинов продовольствием, поступавшим из родных краев.

Многие письменные документы среди пехоты, или «пешеходов», padiewe, различают «кожевников», kurewe, и «ткачей», или «людей челнока», kekide, которые освобождались от налога на лен. Вероятно, названия связаны также с тем, что одни носили на груди и спине доспехи из кожи, а другие — из ткани с подбоем. Солдат тщательно разбивали на группы, кормили, экипировали. Военное начальство интересовали как экипажи, отправляемые в Плеврон, так и отлучки из гарнизона и увольнительные, предоставляемые офицерами подчиненным.

Поддерживалась оборона так же методично, как ее готовили. На вершине горы Святого Ильи недалеко от Микен сторожевой пост наблюдал за дорогами Арголиды, идущими и через горы, и через равнину. Зажигая сигнальные огни, они обменивались сообщениями с другими оборонительными фортами и с дворцом. Это не выдумка поэта Эсхила, а действительность, оставившая след на земле и отмеченная в исследованиях археологов: Цунтаса, Вейса, Милонаса. Точно так же гора Арахнейон, или Паучья (1199 м), на полпути из Тиринфа в Эпидавр была центром оптической информации, которой пользовались все воины Арголиды. И нет ничего удивительного в том, что благодаря огневым сигналам узурпаторы аргосского дворца менее чем за одну ночь, как говорит Эсхил, узнали о победе Агамемнона в Дарданеллах.

На севере Пелопоннеса властители Коринфа распорядились перекрыть перешеек исполинской стеной, и воины денно и нощно совершали по ней обходы. Вокруг дворца в специальных мастерских ковали оружие, делали доспехи, лошадиную сбрую и боевые колесницы. В мирное время всем этим заполняли склады, арсеналы или, как в Тиринфе, огромные казематы. Что касалось обеспечения армии в походе, то частично это происходило за счет грабежа неприятельской территории, а частично — благодаря кораблям из дружественных портов или торговым посредникам. Занимались этим и военные поставщики. В трагедии «Филоктет» Софокл выводит на сцену одного из таких коммерсантов. Логистика, или разумное использование ресурсов, родилась далеко не сегодня.

Приходится признать, что нам почти ничего не известно о стратегии этого вооруженного народа ( laos), этого регулярного войска. Невозможно говорить даже о какой бы то ни было стратегии Троянской войны, ибо каждая армия подчинялась лишь своему вождю, а тот — собственным амбициям. Когда эти несхожие меж собой свободные люди, необычайно гордые правом высказывать личное мнение или, подобно Терситу, затевать свары, соглашаются вступить в бой, их, как посоветовал старец Нестор, объединяют по землям и кланам. В свете того, что нам дают греческая мифология и эпос, исторические свидетельства Хеттского царства, официальная переписка семитских царей, надписи фараонов Египта, в XIII веке до н. э. трудно говорить о какой-либо стратегии, ибо речь приходится вести о нашествии целых народов, многочисленных, голодных или лучше вооруженных, о захватах и грабительских нападениях, о краткосрочных карательных экспедициях и, наконец, о рейдах, то есть молниеносных налетах на боевых колесницах. Сомнительно, чтобы ахейцы могли участвовать в захватнических войнах так называемых «народов моря», о которых упоминают египетские архивы, или хотя бы, что они сами становились жертвами таковых. Чтобы погубить себя, им вполне хватило нескольких междуусобных схваток. Троянская война отвечает всем характеристикам грабительского похода. Ахилл, Аякс, Одиссей, уподобляясь богу Аресу, называют себя «разорителями городов», ptoliporthoi. Как только город сожгли и добычу собрали, Троада опустела — ахейские корабли спешили вернуться в родные гавани.