Венди неохотно, но решительно подошла к стеклянной двери и, надеясь, что через минуту-другую суматохе настанет конец, крикнула:
— Войдите!
В комнату вошел Нор Нортон.
Ошеломленная женщина не поверила своим глазам. Он действительно пришел к ней, вторгся прямо в спальню! Неужели в «Рокхилле» для нее больше нет места, где можно чувствовать себя в безопасности? Цивилизованный человек куда-то исчез: на Нортоне не было ни пиджака, ни жилета, ни галстука. Венди потрясла вызывающая, агрессивная мужественность Нора, бьющая через край и притягивающая ее как магнитом.
Венди как завороженная смотрела на его мускулистые руки, обнаженные до локтя и, казалось, готовые взяться за работу. В животе возник холодок. Она поспешно подняла глаза, но это было ошибкой. В вырезе рубашки виднелась его грудь. Верхняя пуговица была расстегнута, и воротник обнажал шею, на которой явственно билась жилка. Еще одно потрясение… Напряжение, владеющее Венди, заставило ее посмотреть в глаза Нору. Ей хотелось понять, что заставило его сердце биться так сильно.
Горевшее в зеленых глазах желание напомнило Венди, что она в одной ночной рубашке. Занятая другими мыслями, она спохватилась не сразу. Венди купила эту рубашку сама, не в силах противиться искушению. Кружева и шелк цвета морской волны чувственно льнули к коже и обтягивали грудь.
Ткань не была прозрачной (это вызвало одобрение миссис Севенсон, которой Венди продемонстрировала свое приобретение), но обшитый кружевами треугольный вырез обнажал ложбинку между грудями более откровенно, чем принято показывать публике. Тем более Нортону, который уже заявил, что считает ее аморальной личностью. Впрочем, это не мешало Нору пожирать ее глазами, и Венди чувствовала какое-то извращенное удовлетворение. Он испытывает влечение, хотя и осуждает себя за то, что поддается первобытному инстинкту, поняла она.
Жар, возникший в крови при его появлении, не помешал Венди взбунтоваться. Черта с два она станет прикрываться! Она у себя в спальне. Да, на ней ночная рубашка, ну и что? Он не может лишить ее этого маленького удовольствия. Кроме того, запоздалое воспоминание о скромности ничего не изменит. Он все равно думает о ней плохо. Так что пусть смотрит. И сгорает от страсти так же, как сгорает она.
Ее дыхание участилось от возбуждения и сознания того, что бросать вызов его инстинктам опасно. Груди, обтянутые тонким шелком, вздымались и опадали, соски напряглись и стали просвечивать сквозь кружево. Но это не волновало Венди. Она наслаждалась лихорадочным блеском зеленых глаз и румянцем на скулах, говорящим о жаре в крови, волнении и бурной реакции на ее женские прелести.
У нее закружилась голова при воспоминании о том, что случилось сегодня утром, о пробуждении собственной сексуальности, о волнении, пронзившем ее при мысли, что они созданы друг для друга, о том, что она наконец нашла мужчину, о котором мечтала и который ей ровня. Венди опустила глаза и ощутила горькую обиду. Этот мужчина должен был принадлежать ей. Тело ныло от чувства потери.
— Венди…
Низкий, гортанный голос заставил ее вновь поднять взгляд. О Господи, это могло бы быть, но он сам все испортил. Будь ты проклят, с горечью и гневом подумала она. Будь проклят за то, что не увидел и не узнал своего счастья!
Верно говорят, что оскорбленная женщина страшнее черта. Но сейчас он ее не оскорблял. Напротив. Все препятствия, которые он воздвиг между ними, рухнули, и «дикий ребенок» вырвался на свободу. Но эти пылающие глаза принадлежали отнюдь не ребенку, а зрелому мужчине. Нор шагнул к ней, на ходу срывая с себя рубашку, и Венди чуть не ослепла, увидев его широкую, мускулистую грудь.
Одежда слетала с него со скоростью света. Ни колебаний. Ни сожалений. Венди и пальцем не шевельнула, чтобы остановить Нора. Она чувствовала себя совершенно загипнотизированной его великолепной наготой. Он был ошеломляюще красив и невероятно, непреодолимо мужествен. Тело Венди изнывало от желания прикоснуться к нему, попробовать на вкус, познать его.
Не успела Венди осознать происходящее, как сильная, властная рука обхватила ее талию. Тонкая полоска разделявшего их шелка только обостряла физическое ощущение прижавшегося к ней тела и усиливала их близость. Рука, скользнувшая под рыжие волосы, обняла ее затылок, и губы жадно и пылко припали к губам.
Он целовал Венди крепко и властно, словно желая узнать на вкус. Искры через губы проникали внутрь, лишая ее сил и способности сопротивляться. Что-то внутри взорвалось, и она ощутила пылкий ответ на его неистовую страсть. Они осыпали друг друга беспорядочными поцелуями, от которых взаимное желание только росло, пока не превратилось в отчаянную жажду взять все, что они могли дать друг другу, причем немедленно.
Пальцы Нора вплелись в волосы Венди, вынудив ее запрокинуть голову и подставить длинную шею под град поцелуев. Выгнувшись всем телом, Венди прильнула к нему и ощутила острое наслаждение от прикосновения его твердых ляжек, тугой мужской плоти и мускулистой груди, прижавшейся к ее грудям.
Он зубами спустил с плеч Венди тесемки ночной рубашки, поднял ее, подхватив одной рукой под коленки, а второй под спину, выгнул как лук, прильнул губами к обнаженным грудям и куда-то понес.
Венди навзничь лежала на кровати. Шелковая рубашка бесследно исчезла, оставив ее тело обнаженным и доступным хищному, сладострастному взгляду.
— Тот же цвет… тот же цвет, — пробормотал Нор. Он провел пальцами по лобку, поросшему рыже-золотыми шелковистыми волосами, раздвинул нежные, пухлые складки, скрывающиеся… нет, больше не скрывающиеся под ними, зарылся в них лицом и попробовал на вкус, заставив ее корчиться, извиваться и дрожать от невыносимого, острого блаженства.
Венди казалось, что она застыла на краю бездонной пропасти; ее тело таяло от наслаждения и желания поскорее ощутить его внутри себя, наполнить сосущую пустоту и почувствовать полноту обладания. Она умирала… умирала от желания исполнить обещанное и совершить то, что позволило бы заменить хаос полной гармонией. Она обхватила руками его голову, беззвучно умоляя и заставляя поскорее овладеть ею.
Нор склонился над ней и осыпал быстрыми жгучими поцелуями, раздразнившими ее, заставившими окончательно потерять голову и яростно рвануться навстречу. Ощутив владеющее ею возбуждение, он лег на спину, поднял Венди и посадил на себя верхом, давая возможность самой взять то, что она хочет и как хочет. Он был готов к этому. Его руки скользнули вниз, обхватили ее ягодицы и сжали их, подталкивая к более активным действиям.
Она медленно опустилась и овладела им. Нежные складки раздались в стороны, пропуская его внутрь, затем мышцы сомкнулись вокруг его плоти, продвигающейся все глубже и глубже.
Она закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на этом фантастическом внутреннем мире, и снова опустилась, желая опять ощутить себя наполненной. Руки Нора погладили ее спину, подняли волосы и перекинули их вперед, через плечи. Пока Венди совершала волнообразные движения, он накрыл ее груди шелковистыми прядями и начал ласкать соски сквозь эту мучительно нежную ткань. Эротизм этого жеста сделал свое дело. Венди порывисто задышала, задвигалась еще быстрее и внезапно обмякла всем телом, не в силах продолжать.
Тут Нор положил ее на спину и взял инициативу на себя. Он лег на нее всей своей тяжестью и пригвоздил к матрасу. Теперь его движения были другими. Они напоминали полет космического корабля, устремляющегося в высоты, которые невозможно себе представить. Тут были мощь, скорость и неодолимое стремление к цели. Цель становилась все ближе, все крупнее, пока наконец Венди не достигла пика наслаждения. Что-то внутри взорвалось, их жаркие тела сплавились воедино и бессильно застыли.
Венди понятия не имела, сколько времени они провели в полной неподвижности. Наконец Нор сполз с нее, повернулся и лег на бок. Она даже не заметила этого. Ее мозг тонул в странном забытьи и не мог осмыслить случившееся. Все произошло слишком бурно и слишком быстро, чтобы это можно было проанализировать. Как будто участницей этой страстной сцены была не она, а кто-то другой. Наверное, ею овладело безумие.
