— Он не говорил мне об этом, — спокойно ответила Лейла, вспоминая, впрочем, что Катрин упоминала о безысходной горечи, овладевшей им после той их встречи.

— Так вот, первое, что он сделал, возвратившись из Алис-Спрингс, — это порвал со мной. Полный разрыв. Но если бы только это. Он превратился из воспитанного светского человека в грубое животное, избегавшее всех. Через шесть месяцев — снова перемена, и он стал прожигать жизнь, словно у него не было будущего. Особенно омерзительны были его связи со случайными женщинами, которые не задерживались в его постели дольше, чем на одну ночь.

Она остановилась, поглядев на Лейлу с мрачной усмешкой.

— Когда Джим наконец вернулся ко мне, он дал мне понять, что образумился и что я — единственная женщина, которую он хотел бы иметь в своей жизни.

— Когда это было? — спросила Лейла, пораженная тем глубоким и сильным воздействием, которое она оказала на Джима.

— Вот здесь-то и заключается ирония судьбы, — многозначительно проговорила Катрин. — Если верить вашим расчетам, это случилось за неделю до смерти вашего мужа, госпожа Дитерли.

Сердце Лейлы сжалось как от удара. Надо же было случиться так, что Джим вернулся к Катрин именно тогда, когда они с Дейлом начали свой второй медовый месяц! Было ли это иронией? Или Джим каким-то образом почувствовал, что она для него безвозвратно потеряна?

В ее сознании почему-то снова всплыли слова Тома — «кольца внутри колец». Так много странных совпадений! Почему именно Том нашел Адель и принес ребенка ей? И теперь еще это! Что все это значило?

— Я сожалею, — пробормотала Лейла, не зная, что еще сказать.

Катрин пожала плечами.

— Я совершила глупость, приняв его назад. Больше уже никогда не было так хорошо, как прежде. — Ее рот скривился. — А жить надеждой — это совсем не то, что жить в радости и счастье. Думаю, что теперь я полностью излечилась от этого. И я благословляю вас, госпожа Дитерли. Джим принадлежит вам, и только вам.

— Я хотела бы сделать что-нибудь для вас, — сказала Лейла искренне.

Катрин усмехнулась.

— Вы уже сделали. Если бы не вы, я совершила бы самую большую ошибку в своей жизни. Монет быть, Джим и самый завидный жених в Аделаиде, но я хотела бы иметь мужа, который любит меня.

Ее голос стал жестким, когда она добавила:

— Черт побери, любить так, что не захочет и посмотреть на другую женщину.

Хотя Лейла вполне разделяла это желание, она чувствовала, что Катрин не нуждалась ни в каких утешениях с ее стороны. Лейле хотелось знать, любила ли Катрин самого Джима или только выгодную партию, которая сулила богатство и положение в обществе. Но она предпочла не спрашивать об этом, чтобы не унижать ее.

Внезапно Катрин встала, выпрямилась и, вскинув подбородок с видом гордого пренебрежения, проговорила:

— Но я пришла не для того, чтобы поплакать на вашей груди, госпожа Дитерли. Теперь, когда у меня было время обдумать все, я рада, что эта история уже позади.

— Зачем же вы пришли, мисс Хардинг? — спросила Лейла, предполагая, что Катрин хотела свести счеты с ней или с Джимом.

— Я пришла из-за Адели, — прозвучало совершенно удивительное признание. — Не хочу создавать дополнительные трудности для нее. Малютка и так много страдала. И хотя она появилась в моей жизни при весьма необычных обстоятельствах, я полюбила ее.

Пятна горячего румянца, проступившие на ее лице, разрушили эффект макияжа, но ни на мгновение не умалили ее достоинства.

— Я не так эгоистична, чтобы ставить свою гордость выше блага Адели. И поэтому пересмотрела условия, которые поставила перед Джимом. В то время я не думала об Адели. Чтобы не причинять ей новых страданий, я снимаю все свои требования в отношении вас и Джима. Делайте что хотите.

Лейле стало стыдно, что она так плохо думала об этой женщине.

— Благодарю вас, мисс Хардинг, — сказала она, восхищаясь благородством духа, которое проявил бы далеко не каждый в такой ситуации.

Катрин слегка улыбнулась.

— Просто я не могла отказать себе в удовольствии выглядеть благородно. К тому же не хотела оставлять вас в убеждении, что вы единственная, кто способен на это, госпожа Дитерли.

Лейла тряхнула головой.

— Полагаю, что при других обстоятельствах мы смогли бы стать очень хорошими друзьями.

— Сомневаюсь. Я слишком волевая натура, чтобы вы чувствовали себя комфортно в моей компании.

И хотя Лейла не согласилась с этим мнением, но не имело смысла спорить с Катрин. Тем более что и сама она обладала такой же сильной волей. Впрочем, это не мешало Лейле восхищаться соперницей и уважать ее.

По-видимому, Катрин расценила ее молчание как слабость. Она гордо вскинула голову и холодным, оценивающим взором оглядела Лейлу.

— Удивительно, что такого видит в вас Джим, чего он не смог найти во мне?!

Лейла предпочла оставить без внимания и это замечание. Ведь что бы она ни сказала, все будет воспринято Катрин как оскорбление, и тогда новый скандал неминуем.

Вздохнув, Катрин Хардинг подошла к стеклянным створчатым дверям, раздвинула шторы и долго смотрела вдаль.

— Все же никак не могу смириться с мыслью, что эта усадьба никогда не будет принадлежать мне, — сказала она с чувством горького разочарования, и нотки раздражения послышались в ее голосе. — Это место красиво само по себе, но я превратила бы его в образец красоты и высокого стиля на зависть всем. И я стала бы идеальной хозяйкой всего этого.

На сей раз Лейла не удержалась от реплики:

— Извините, Катрин. Но если вы хотите, чтобы я высказала свое мнение, то сомневаюсь, что это так уж много значит для Джима.

Катрин резко повернулась, отпустив штору, глаза ее гневно сверкнули.

— Тогда и я буду честной. Во всем этом лишь одно заставляет меня испытывать чувство удовлетворения, и это подленькое чувство, как ни странно, тешит меня. — Пока она шла к Лейле, на губах ее блуждала презрительная усмешка. — Вы, разумеется, паинька, и не позволите себе иметь с Джимом никаких отношений, пока не поженитесь. Так вот, когда наступит брачная ночь, вы обнаружите одну весьма неприятную вещь. Он — никудышный любовник.

Остановившись, Катрин насмешливо посмотрела на Лейлу.

— И когда вы будете потом лежать в постели, испытывая разочарование и неудовлетворенность, вы, может быть, вспомните мои слова.

Ее зубы сверкнули в подобии улыбки. Катрин гордо прошествовала мимо Лейлы и вышла из гостиной в этой, как ей казалось, кульминационной точке беседы, на прощание резко хлопнув дверью.

Лейла надеялась, что Катрин испытала хоть какое-то чувство удовлетворения, так как ее «честный» выпад против Джима лишь подтвердил, что она не та женщина, которая была ему нужна.

Печаль затопила ее сердце, когда Лейла подумала, какими совеем другими могли бы быть эти прошедшие восемнадцать месяцев, если бы она позволила себе откликнуться ня зов Джима еще тогда, при его первом посещении Алис-Спрингс. Она не могла винить его за то, что он делал, чтобы забыть ее. И как знать, может, и Дейл жил бы по сей день, если бы она оставила его тогда, как просил Джим. И Катрин не страдала бы так, как она страдает нынче…

Но даже сейчас, зная, к чему это привело, она понимала и другое: не смогла бы нарушить клятву верности, данную Дейлу.

А как же с Аделью? Удалось бы когда-нибудь найти ее, если бы события развивались по другому сценарию?..

Кто мог сказать, что было бы лучше?! Все равно ничего уже не изменить.

А Джим ждал ее, ждал, чтобы услышать: ничто не сможет помешать им быть вместе. Не существовало больше никаких запретов и ограничений для их вступления в брак. Катрин освободила им путь.

Лейла не рассказала Джиму всего, что говорила ей Катрин. Она не хотела умалять достоинства своей соперницы в глазах Джима, а дарованная им свобода более чем компенсировала тот вред, который могли бы причинить слова Катрин, если бы Лейле не представился случай узнать Джима поближе.