— Мир вам, — сказал Шептун, ощущая себя героем ситкома. — Мы пришли не воевать.

— Оружие на землю, — прорычал бандит. — Так, чтобы я видел.

Поправка к требованию была произнесена на автомате, иначе нельзя было объяснить ее бессмысленность — Шептун и так стоял открытым всем взглядам. Не исключено, что бандит выстрелит просто по привычке.

«Дурацкая затея», — подумал сталкер, медленно кладя автомат в траву.

— Меня обыщете тоже? — поинтересовался Сенатор.

Бандит пожевал губами, затем ответил:

— Насчет тебя указов не было. Вали отсюда.

— Я не уйду без своего друга, — сказал шаман.

— А я не уйду без своего, — добавил сталкер. Мужики в черных ветровках переглянулись.

— Вместе пойдете, — решил главный. — Двигайте вперед, и чтоб без шуму.

Шептун не стал сопротивляться. В конце концов, если не убили сразу, то можно было рассчитывать на разговор.

— Самопал жив? — спросил он. — Тот пленник, что у вас внизу.

— Не знаю ни о каком пленнике, — послышалось сзади.

— Как же так? Этой ночью он устроил вам бесплатный цирк, не без моего участия.

— Ты, сраный «набатовец»… Мы всех вас замочим!

— Станьте в очередь, ребята. — Шептун поддался всплеску азарта. — Только не слишком загоняйтесь, «Лезвия» за нас отомстят!

Возле ворот базы стояли человек пять. Шептун даже узнал кое-кого из ночных знакомцев — в основном по свежим повязкам.

— Привет, — сказал он. — Шептун, клан «Набат». Я пришел говорить с Гривной.

Ему никто не ответил. Молчание длилось долго, несколько минут. Сталкер начал перетаптываться с ноги на ногу. До него доносились звуки приглушенной ругани — кто-то орал на собеседника далеко внутри домов.

Сенатор стоял с таким видом, будто он был здесь один.

Послышался топот ног — из дома вышел Гривна в сопровождении четырех бойцов. Вожак шел более поспешно, чем всегда, трубки у него уже не было. Похоже, он провел тяжелое утро, что было вполне понятно.

— Ты, — произнес Гривна, тыча пальцем в Шептуна. — Как ты посмел сюда заявиться?!

— Хотел сказать, что ты был прав, — ответил сталкер. — Самопал нужен не клану. Он нужен мне лично. Что до наших с тобой конфликтов, то они больше не нужны. Война ничего не решает. Прошлая ночь меня в этом убедила. Если ты захочешь мстить, я не смогу помешать тебе.

— Так ты поговорить пришел, малец? А не боишься, что я тебе ножки повыдергиваю за твое ночное веселье?

— Нет, не боюсь, — соврал Шептун. — Ты уже пытал Самопала и понял, что это бесполезно. Так что решай, будем ли мы обсуждать возврат Самопала или же покончим с этим прямо сейчас. Ты же не боишься «Набата», не любишь месть, так ни к чему притворяться.

Шептун бил наугад, давя на любовь вожака к показушным разговорам. Гривна больше смотрел не на него, а на лица своих соратников. На Сенатора он лишь глянул мельком и больше к нему не возвращался.

— Идите за мной, — решил вожак.

Сталкер пошел следом за ним, не испытывая никаких сомнений в том, что все идет как должно. Он не допускал варианта, что у его визита мог быть другой исход, более соответствующий психологии обитателей Темной долины.

— Ты сам этого хотел, — произнес Сенатор, осматривая базу. — И помни, Шептун. Слово.

При свете дня было видно, до чего много разрушений нанес Шептун своей неудавшейся диверсией. Четыре прожектора, потухших навеки, были свалены в кучу и теперь тщательно очищались от остатков стекла. Из одного уже сделали подобие котла, в котором можно было легко приготовить похлебку человек на пятьдесят. Двери в дом были выбиты настежь, хотя Шептун помнил лишь один выстрел в их направлении. Чуть дальше на земле возникла свежая воронка от взрыва. На месте кунга теперь возвышался обгоревший остов, а все без исключения стены были усеяны дырками разного размера от пуль.

— Это все ты натворил? — спросил Сенатор. Шептун неопределенно пожал плечами, работая в основном на публику.

В углу стоял стол — солидный, с забетонированными ножками. Гривна смахнул с него пару пустых бутылок и доску с нардами, безнадежно рассыпав фишки в окружающем мусоре. Сам уселся на кривую скамью.

— Устраивайтесь, — сказал он. — Милости прошу.

На противоположном конце стола скамьи не было, лишь несколько стульев. Не ожидая подвоха, Шептун опустился на стул, который за мгновение до того из-под него выбили. Сталкер упал, вызвав хохот бандитов.

— Тихо! — Гривна стукнул по столешнице.

Шептун быстро поднялся, поискал глазами человека, устроившего такую пакость. Рядом стоял великовозрастный гопник, глядя на сталкера с презрением.

— Больше так не делай, пожалуйста, — попросил Шептун.

— Извини, не буду, — ухмыльнулся бандит. Сталкер поднял стул, сел снова, на этот раз нормально. Посмотрел на Гривну.

— Так что мы… — произнес он, и по его затылку с силой врезали кулаком.

Когда искры перед глазами рассеялись, Шептун оглянулся на того же хмыря.

— Прошу прощения, — сказал тот. — Случайно вышло.

— Бывает, — сказал Шептун. — Малыш, дай дядям поговорить.

Он отвернулся, чтобы тут же вскочить со стула, уворачиваясь от нового удара. Хмырь промахнулся, потерял равновесие. Схватив его за шиворот и плечо, Шептун изо всех сил ударил бандита лицом о край стола.

Хмырь издал хрюкающий звук. Сталкер перехватил его за коротко стриженный череп, повторил операцию дважды, проверяя на прочность тупой лоб и острый угол дубовой столешницы.

Окружавшие его бандосы похватались за оружие, чьи-то руки схватили сталкера, и шум перекрыл вопль Гривны:

— Отставить!!!

В наступившей тишине отчетливо был слышен столь же невозмутимый голос Сенатора:

— Давайте все спокойно обсудим? Или будем беспределить?

— Не будем, — ответил вожак. — Сядь, сталкер. Ты, мужик, сядь тоже. Больше никто ни на кого не накатывает, ясно?

Последние слова относились к его людям.

Хмыря оттащили назад. Он был в сознании, но ничего не говорил, лишь открывал и закрывал рот. На углу стола остался кровавый след.

— Это не тот пациент, которого я пожелал бы обследовать. — Сенатор расстегнул одну пуговицу плаща.

— Ты доктор? — мрачно спросил Гривна.

— Нет, я любитель.

Вожак отстраненно кивнул.

— Да чё ты с ними базаришь? — завопил товарищ хмыря, по всей видимости, только сейчас вкуривший, что Шептун не намерен быть покорной жертвой. — Замочим этого козла прямо сейчас!

— Молодой человек… — Сенатор слегка повернулся.

Бандит замахнулся на него, как вдруг произошла совсем непонятная вещь. Не вставая с места, шаман перехватил его руку и сделал резкое движение. Друг хмыря заорал благим матом — в его плече торчал серьезного вида кинжал, которым Сенатор прибил руку бандита к столу.

— Спокойно, спокойно, — сказал шаман. — Инцидент исчерпан.

Прямо за спиной Гривны стоял коренастый бандос, медленно потягивающий рукоятку пистолета на себя. Сенатор взглянул на него.

— Не надо, — предупредил он, шевеля пальцами, в которых, сверкая на солнце, перекатывалась заостренная четырехконечная звезда. — Пуля быстрее, но не плоть.

Тот облизнул губы и отступил на шаг назад. Гривна со смехом покачал головой.

— Уберите раненого, — велел он. Сенатор выдернул нож, позволив другу хмыря сползти наземь, откуда его уволокли вслед за стриженым.

Вожак изобразил неслышные аплодисменты.

— Пить хотите? — спросил он.

— Нет, спасибо, — ответил Шептун, подавив желание посмотреть на Сенатора, изрядно его изумившего. — Давай проясним сразу один момент. Самопал жив?

— Жив. И даже не пострадал со вчерашнего дня. Ему устроили лечение.

— С чего бы вдруг такая забота?

— Была надобность. — Гривна мрачнел все больше. — Сейчас расскажу.

Шептун смотрел на него не отрываясь. Вожак вздохнул, затем все же сделал то, что сталкер ждал от него, — вытащил трубку и начал ее раскуривать. Его движения уже не были столь методичными, как вчера.