— Билл, у нас организована слежка за Кириленко группой из двух человек, и ведется она практически непрерывно. Они сфотографировали его в пабе, где он бывает регулярно, когда он пил пиво с каким-то парнем вчера, — сказал Сирил Холт своему коллеге из «Шести».

— Этот парень вполне может оказаться человеком, которого мы ищем, — заметил Тауни.

— Весьма вероятно. Мне нужно посмотреть твои перехваты. Хочешь, я подъеду к тебе?

— Да, и как можно скорее.

— Отлично. Жди меня через два часа, старик. На моем столе все еще лежат бумаги, которые не терпят отлагательства.

— Жду.

Хорошей новостью было то, что они знали о надежности этого телефона, причем в двух отношениях. Систему кодирования STU-4 можно расколоть, но только с помощью технологии, известной одним американцам, — или, по крайней мере, так считалось. Но еще лучше то, что телефонные каналы, используемые ими, генерировались компьютерами. Одним преимуществом того, что британская телефонная система принадлежала государству, было то, что компьютеры, управляющие автоматической коммутацией, могли преобразовывать сигналы в беспорядочные наборы звуков и лишать желающих подслушать разговор такой возможности, если только вы не располагали прямой линией связи от исходной точки разговора до получателя. Чтобы обеспечить безопасность такого канала, приходилось полагаться на услуги техников, которые проверяли его ежемесячно, — но ведь один из этих техников мог работать одновременно и на кого-то другого, напомнил себе Тауни. Нельзя защититься от всех опасностей, и, хотя поддержание полного молчания телефонной связи лишит противника возможности получать информацию, одновременно исчезнет возможность передачи информации внутри правительства, а это приведет к тому, что его деятельность немедленно замрет.

— Давай, говори, — сказал Кларк Чавезу.

— Спокойно, мистер К., я ведь не предсказываю, кто одержит победу в Мировой серии по бейсболу в наступающем году. Это совершенно очевидно.

— Может быть, и так, Доминго, но все-таки ты сказал это первым.

Чавез кивнул.

— Проблема заключается в следующем — как нам поступить? Если он знает твое имя, Джон, то ему известно, где ты находишься, или пара пустяков найти твой адрес, — а это означает базу «Радуги». Черт побери, все, что ему нужно, — это обратиться к приятелю в телефонной компании, и тогда он начнет следить за нами.

Возможно, у него есть твоя фотография или описание. Затем узнает номерной знак на машине и начнет ездить за тобой.

— Как бы мне хотелось, чтобы нам так повезло. Я знаю, как вести контрнаблюдение, и держу наготове телефон, куда бы я ни пошел. У меня просто чешутся руки от такой счастливой мысли — кто-то попытается следить за мной. Я выведу тебя и нескольких твоих парней на открытое место, там мы скрутим его, накинем мешок, и после этого состоится дружеская беседа. — Эту фразу увенчала зловещая улыбка. Джон Кларк знал, как извлечь информацию из человека, хотя его методы не совсем совпадали с правилами допросов, принятыми в обычном полицейском департаменте.

— Полагаю, это осуществимо, Джон. Но пока у нас нет ничего, что можно было бы предпринять, разве что смотреть повнимательнее и ждать, пока кто-нибудь еще не представит нужную нам информацию.

— Мне это не нравится.

— Слышу тебя, мистер К., но мы живем не в идеальном мире. Что говорит Билл Тауни?

— К нему скоро должен приехать друг из «пятерки».

— Хорошо, они профессионалы по таким делам. Пусть занимаются этим парнем, — посоветовал Динг. Он знал, что это хороший совет, — собственно, единственно возможный, — и знал, что и Джон знает это, и что Джону он не понравится. Его босс предпочитал сам решать свои проблемы, не ожидая, что их решит кто-нибудь другой вместо него. Если у мистера К. и была слабость, то она заключалась именно в этом. Он мог быть терпеливым во время работы, но не тогда, когда приходилось ожидать событий, выходящих за пределы его компетенции. Ну что ж, у всех есть свои недостатки.

— Да, я знаю, — был ответ. — Как твои солдаты?

— На вершине совершенства. Я никогда не видел такого высокого морального состояния, Джон. Операция в парке разожгла всех. Думаю, что мы можем завоевать весь мир, если преступники правильно выстроятся.

— Римский орел смотрится очень хорошо в клубе, не правда ли?

— Клянусь твоим задом, мистер К. После этой операции у меня нет никаких кошмаров... разве что за исключением маленькой девочки. Было не так просто наблюдать за ее смертью, несмотря на то, что она все равно умирала, понимаешь? Зато мы прикончили ублюдков, а мистер Карлос по-прежнему сидит в клетке. Не думаю, что кто-нибудь еще попытается спасти его.

— И он это знает, сообщили мне французы.

Чавез встал.

— Отлично. Мне нужно возвращаться. Держи меня в курсе об этом, ладно?

— Обязательно, Доминго.

— А ты какой работой занимаешься? — спросил сантехник.

— Продаю сантехнические инструменты, — ответил Попов. — Газовые ключи и тому подобное, оптом на склады и розничным торговцам.

— Вот как. Что-нибудь полезное?

— Жесткие разводные ключи для труб, американский производитель. Самые лучшие в мире, гарантия на всю жизнь. Если ключ ломается, мы бесплатно заменяем его, даже если прошло двадцать лет. И различные инструменты, но разводные ключи — это мой лучший товар.

— Неужели? Я слышал о них, но никогда не пользовался.

— Регулировочный механизм у них более надежен, чем у английских ключей Стилсон. Помимо этого, основное преимущество в политике замены. Знаешь, я продаю их уже... Сколько? Четырнадцать лет, по-моему. У меня сломался лишь один ключ из тысяч, которые я продал.

— Гм. Я сломал разводной ключ на прошлой неделе, — сказал сантехник.

— Что-нибудь необычное при работе на базе?

— Нет, ничего особенного. Сантехника есть сантехника. Некоторые вещи, с которыми я работаю, довольно старые. Водяные бачки, например. Нелегко достать сменные части взамен сломавшихся, а они никак не решатся купить новые. Проклятые бюрократы! Тратят тысячи в неделю на оплату патронов, которые расходуют в своих проклятых пулеметах, но купить новые бачки, которыми люди пользуются каждый день? Никак. — Мужчина рассмеялся и отпил из своей кружки.

— Что они за люди?

— Команда SAS? Люди как люди, хорошие парни, очень вежливые. Не причиняют никаких неприятностей ни мне, ни моим напарникам.

— А как относительно американцев? — спросил Попов. — Я никогда не сталкивался с ними, но ходили слухи, как они все делают по-своему.

— Нет, насколько я знаю. Видишь ли, они появились на базе совсем недавно, но те двое или трое, для которых мне довелось работать, ничем не отличаются от наших парней — и ты помнишь, я говорил тебе, они пытались дать мне деньги на пиво! Чертовы янки! Но вежливые парни. У большинства есть дети, и эти ребятишки просто великолепны! Некоторые из них учатся играть в настоящий футбол. А ты что здесь делаешь?

— Встречаюсь с местными торговцами скобяными изделиями, пытаюсь уговорить их купить мои инструменты, говорил с одним дистрибьютером.

— Наверно, Ли и Допкин? — Сантехник покачал головой. — Оба старые козлы, ничуть не изменились за все это время. Боюсь, тебе лучше побывать в маленьких лавках, а не уговаривать их.

— А как относительно твоей лавки? Может, я продам тебе кое-какие инструменты?

— У меня маленький бюджет — впрочем, заходи, я посмотрю на твой товар.

— Когда зайти?

— Здесь очень строго следят за безопасностью, приятель. Сомневаюсь, что мне разрешат привезти тебя на базу, но я как-нибудь попытаюсь взять тебя с собой. Скажем, завтра после обеда?

— С удовольствием. Когда?

— Завтра после обеда? Я заеду сюда за тобой.

— Да, — ответил Попов. — Буду ждать.

— Отлично. Мы можем поесть, — «ланч работяги», понимаешь? А потом возьму тебя с собой.

— Буду здесь в полдень, — пообещал Попов. — Со своими инструментами.