Выйдя из-за шторы, женщина направилась в главный коридор. Мимо провезли еще трех монахов. Из ран, похожих на те, что доктор Кулин видела у их товарища, текла кровь.
— Куда везти?
Голос парамедика вернул врача к реальности. Женщина посмотрела на каталку и с облегчением увидела, что это не очередной монах.
— Сюда, — указывая направление, сказала она.
Смотровые кабинки быстро заполнялись ранеными, но эта женщина, по крайней мере, не истекала кровью. Парамедик повернул каталку в нужном направлении и нажал на тормоз.
— А здесь что приключилось? — спросила доктор Кулин, поднимая покрытое трещинами затемненное стекло на мотоциклетном шлеме пострадавшей и светя ей в правый глаз фонариком.
— Мы нашли ее в туннеле, — сказал парамедик. — Показатели жизнедеятельности почти в норме, вот только она никак не хочет приходить в сознание.
Доктор Кулин посветила пострадавшей в левый глаз. Зрачок расширился меньше, чем правый.
— На рентген, — поворачиваясь к парамедику, сказала она. — Возможно, поврежден череп. Не снимайте шлем, пока мы не узнаем, что с ней.
Санитар увез каталку.
Распахнулись двери приемной, и санитары вкатили еще две каталки с лежащими на них монахами. Идентичные раны. Сильное кровотечение.
«Что за черт?!»
Как во сне доктор Кулин пошла за первым монахом. После поверхностного осмотра она назначила ту же дозу коагулянта, что и в первом случае. Надо остановить кровотечение. Она слышала, как кто-то из врачей требует пять литров крови. Первая группа, резус положительный. Переходя в другой больничный бокс, женщина с силой рванула в сторону занавешивающую вход шторку. Там ее ждала еще одна неожиданность: возле каталки, держа за руку лежащую на ней девушку, стоял вполне здоровый монах и спорил с санитаром.
— Я ее не оставлю, — безапелляционно заявлял он.
Его сутана была залита кровью, но не так обильно, как у других. Одежда девушки пропиталась кровью до такой степени, что врач сразу же поняла — у нее серьезная травма шеи. Подойдя к каталке, доктор Кулин отодвинула футболку. Странно. Раны нигде не видно.
— Что в сопроводительных записях? — пытаясь определить источник кровотечения, спросила врач.
— Жизненно важные показатели — низкие, но стабильные, — сообщил санитар. — Кровяное давление восемьдесят на пятьдесят.
Доктор Кулин нахмурилась. Давление очень низкое. Такое бывает при большой потере крови, вот только она не могла найти источник этого кровотечения. Возможно, кровь не ее.
— Капельное внутривенное вливание и постоянный мониторинг кровяного давления, — распорядилась врач.
Она улыбнулась девушке.
— С вами все будет в порядке.
Ее заворожила почти неземная ясность зеленых глаз.
Затем доктор заставила себя отвернуться и посмотрела на монаха.
Он отдернул окровавленную руку.
— Со мной все в порядке…
— Ладно… ладно… Но мне все равно надо вас осмотреть…
Доктор Кулин разорвала окровавленный рукав сутаны и осмотрела покрытую запекшейся кровью кожу. Источник кровотечения бросался в глаза: отвратительного вида глубокий порез на запястье. Судя по степени заживания его нанесли несколько дней назад, но кровь была свежей.
— Что с вами произошло? — спросила доктор Кулин.
— Поскользнулся… упал… — ответил монах. — Ничего. Буду жить. Скажите лучше: не доставляли ли сюда женщину? На вид — сорок лет. Темные волосы. Рост — пять футов шесть дюймов.
Врач подумала о пациентке в мотоциклетном шлеме.
— Ей сейчас делают рентген.
За ее спиной раздался пронзительный звук кардиомонитора.
— Она получила поверхностные травмы, но не волнуйтесь. С ней, я думаю, все будет в порядке.
146
Лив слышала, как скрипит обувь уходивших доктора и медбрата. Она слышала тысячи других звуков.
С того времени как Габриель вынес ее из Цитадели, каждый звук, каждый запах взывали к ней, словно живые существа. Мир был нов и свеж, как будто она родилась заново.
Они выбрались из казавшегося бесконечным, наполненного дымом туннеля. Габриель осторожно положил ее на носилки. Лив взглянула на небо и увидела молодую луну, висящую над ней. Девушка расплакалась. Какая она красивая, бледная и… свободная! Лив уже не помнила, что видела в пещере, но ее душу переполняли радость от открывшейся красоты мира и чувство утраты. Она искала и потеряла брата… потеряла навсегда…
Сейчас Лив находилась в знакомом и в то же время незнакомом мире, полном красок и звуков. Она слышала голос смерти в неровном дыхании лежавших вокруг нее мужчин, в журчании их крови.
Борясь с полным упадком физических сил, девушка чувствовала прикосновения Габриеля и исходящий от него запах цитрусовых. Этот запах перебивал вонь антисептических средств, стоявший в отделении экстренной медицинской помощи, металлический запах крови и страха. Зажмурившись, Лив сосредоточилась на Габриеле. Она вдыхала аромат его тела, прислушивалась к сердцебиению в его груди. С каждой секундой звук становился все сильнее. Подобно грому он заглушал остальные звуки. Лив успокоилась. Его сердце бьется ради нее. На глазах девушки выступили слезы. Как это прекрасно, прекраснее луны!
Низкий, назойливый звук вторгся в ее сознание.
Лив открыла глаза.
Завернутый в целлофан букет сирени лежал на узенькой полочке рядом с футлярами термометров и штепсельными розетками — забытый подарок, оставшийся после предыдущего пациента. Сирень… цветок штата Нью-Джерси… Лив вспомнила о доме и о жизни, которую вела всего несколько дней назад. Каким далеким и странным все это теперь казалось! Звук вернулся, и девушка увидела шевеление среди лепестков. Пчела выползла из фиолетовой глубины цветков, немного помедлила, а затем снова заползла в цветы.
— Что случилось? — спросил Габриель.
Его голос отозвался приятной дрожью во всем ее теле.
— Не знаю, — ответила Лив, удивляясь звучанию собственного голоса.
Она удержала его вопрос в голове и сосредоточилась на нем, пока не стали мелькать обрывки воспоминаний. Девушка вспомнила страх и тьму, тонкий длинный кинжал, отвращение к тому, что происходило… Когда воспоминания угасли, Лив услышала шепот. Казалось, это бегущая по артериям кровь Габриеля нашептывает ей слова утешения и поддержки в то время, как его сильные руки внушали девушке чувство безопасности и уюта.
Ku… Shi… kaaM…
Шепот распространялся по ее телу, порождая другие древние слова, которые завибрировали в сердце Габриеля.
KuShikaaM…
Clavis…
Namzгqu…
Kлбо…
офъз…
KuShikaaM…
Clavis…
Namzгqu…
Она понятия не имела, на каком это языке, но прекрасно понимала значение каждого слова. Казалось, Лив была рождена с этим знанием, ставшим неотъемлемой частью ее новой сущности.
Девушка крепче обняла Габриеля. Шепот наполнил ее сознание, заглушая биение его сердца. Они прижались друг к другу. В сознании Лив возник образ того, во что она превратилась.
«KuShikaaM…» — назвала ее Ева.
KuShikaaM…
Ключ…
