Возможно, эти деньги помогут спасти мать от наручников налоговиков. Но будет ли их достаточно? И когда они придут?

Я поискал в ящиках стола и в картотеке под буквой Р — Родерик, где ж еще? — нашел налоговые декларации за прошлый год.

Налоговая декларация — это своего рода произведение искусства. Там было ясно продемонстрировано, что мать имела минимальный личный доход, гораздо ниже той черты, за которой начинаются налоговые выплаты. Получалось, что миссис Каури ежемесячно зарабатывала в своем бизнесе всего двести фунтов — сущую мелочь на карманные расходы, иначе не назовешь.

Так что вполне возможно, что представители Департамента государственных сборов и не постучатся к нам в дверь прямо с утра.

Причем, чтоб окончательно запутать этих господ, декларации были заполнены вовсе не на имя миссис Джозефин Каури и не на адрес конюшен Каури, Лэмбурн. Нет, там значился совсем другой адрес: 26 Бэнбери-драйв, Оксфорд. Однако подпись я узнал, она принадлежала моей матери и была выведена столь знакомым почерком с характерными завитками.

Вот только имя незнакомое. Форма была заполнена на имя Джейн Филипс, то есть ее настоящее, законное, замужнее имя.

В том же ящике я обнаружил корпоративные налоговые декларации конюшен Каури за прошлый год. Датированы они были маем, так что какое-то время для маневра у нас оставалось.

Я просмотрел все эти бумаги. Родерик и здесь проявил себя настоящим кудесником.

Как, интересно, подумал я, моя мать умудрялась выплачивать шантажисту по две тысячи фунтов в неделю, если согласно налоговым декларациям личный ее доход составлял менее двух с половиной тысяч в год, а бизнес приносил столь малую прибыль, что налоги с него исчислялись трехзначными цифрами? Уже не говоря обо всех дополнительных выплатах владельцами лошадей по несуществующим налогам на добавленную стоимость.

И, разумеется, я не нашел здесь никаких бумаг, где были бы зафиксированы доходы компании под названием «Конюшни Каури (Гибралтар)». Ни в записях или документах под буквой Р (Родерик) в картотеке, ни где бы то ни было еще не было ни единого упоминания о предприятии под таким названием. Однако все же одну любопытную бумагу удалось найти, она завалялась между бланками деклараций. Это было письмо от управляющего инвестиционным фондом, он поздравлял мать и отчима с вступлением в группу избранных, которых приглашали сделать взносы в фонд. Письмо было написано тремя годами раньше, под ним красовалась подпись некоего мистера Энтони Сигара из «Рок Банк Лтд. (Гибралтар)».

Мистер Сигар не использовал термина «хедж-фонд», но из письма и приложенного к нему расписания взносов становилось ясно, что управлял он именно таким фондом.

Я сидел за письменным столом матери и искал в Интернете какие-либо сведения о «Рок Банк Лтд. (Гибралтар)». Напечатал название в «Гугл», щелкнул мышкой по табличке с адресом сайта банка. Компьютер выдал ответ: сайт только еще создается и пока что недоступен пользователям.

Я снова вернулся на страницу «Гугл» и щелкнул по сайту под названием «Гибралтар Кроникл», стал искать там материалы, где упоминался бы «Рок Банк». Компьютер сообщил, что в сентябре базирующаяся в Британии фирма по ликвидации незаконных предприятий под названием «Паркин & Клив Лтд.», выдвинула иск в Лондонском верховном суде против директоров «Рок Банк Лтд. (Гибралтар)», чтобы вернуть деньги нескольким обманутым клиентам. Но предприятие успехом не увенчалось. Фамилии директоров там не упоминались, корреспондентам «Гибралтар Кроникл» не удалось получить сколько-нибудь внятного ответа от представителей банка.

Так что возвращение миллионов матери было под большим вопросом.

Я зевнул и взглянул на часы. Без десяти двенадцать, мать с Дереком уже давно улеглись спать, мне тоже было пора в постель.

Я выключил свет в кабинете и поднялся к себе.

Первый день расследований запутанных финансовых дел в конюшнях Каури не принес радостных новостей. Впрочем, утро вечера мудреней.

Спустившись в восемь утра к завтраку, я застал на кухне отчима. Он сидел и молча смотрел на лежащий на столе конверт из плотной коричневой бумаги, где в верхнем углу была проштампована надпись: «НА СЛУЖБЕ ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА».

— Ты его вскрыл? — спросил я.

— Ну, разумеется, нет, — ответил Дерек. — Адресовано твоей маме.

— А где она сама?

— Еще не пришла с утренней тренировки.

Я взял конверт и взглянул на обратную сторону. Там красовалась еще одна надпись: «В СЛУЧАЕ НЕПОЛУЧЕНИЯ АДРЕСАТОМ ПРОСЬБА ВЕРНУТЬ В ДНСЕВ». Так что никакой ошибки — послание было от Департамента по налогам и сборам.

Я сунул палец в небольшой зазор на углу и вскрыл конверт.

— Не стоило этого делать! — возмутился отчим.

— А я взял да сделал, — ответил я и вытряхнул на стол содержимое — сложенный пополам листок бумаги. Это оказалось рутинное ежемесячное напоминание о необходимости заплатить налоги за содержание штата.

— Все нормально, — поспешил успокоить я Дерека. — Просто очередное напоминание. Как правило, автоматически выдается компьютером. Так что никто сюда не придет. По крайней мере, пока.

— Ты уверен? — Он все еще беспокоился.

— Да, — ответил я. — Но в конце концов они непременно заявятся, если мы не предпримем нужных мер.

— Но что мы можем сделать? — беспомощно спросил он.

Хороший вопрос.

— Пока еще не знаю, — ответил я. — Но твердо знаю одно: если сидеть сложа руки и ждать, когда придут налоговики, неприятности светят нешуточные. И нам следует пойти к ним с ответами прежде, чем они придут задавать вопросы.

В кухню вошла мать, прижала ладони к электрообогревателю.

— Господи, ну и холодина же на улице! — сказала она.

Мы с отчимом промолчали. Она обернулась.

— Что это с вами такое, а? Языки проглотили?

— Пришло письмо из налоговой, — сказал отчим.

Мать побледнела, особенно контрастно на этом фоне смотрелись ее раскрасневшиеся от мороза щеки.

— Да все нормально, — поспешил успокоить ее я. — Это всего лишь обычное напоминание об уплате, рассылается всем автоматически. Так что беспокоиться не о чем. — И я бросил письмо на кухонный стол.

— Ты уверен? — спросила она. Подошла, взяла письмо.

— Да, — кивнул я. — Но я только что говорил Дереку, мы должны рассказать налоговому инспектору о том, что произошло, как можно скорей, до того, как он начнет задавать вопросы, на которые у нас нет ответа.

— Почему это он должен задавать вопросы?

— Да потому, что ты должна была отправить налоговую декларацию до тридцать первого января.

— О, — протянула она. — Но разве это означает, что мы должны говорить ему все? Почему нельзя отправить эту самую декларацию прямо сейчас?

Действительно, почему? Согласно сложившимся обстоятельствам самого меня нельзя было обвинить в уклонении от уплаты налогов. Но мне не отвертеться от наказания, если помогу ей отправить поддельную налоговую декларацию.

Офицеры низшего звена должны были зазубрить от корки до корки содержание буклета под названием: «Стандарты и ценности Британской армии». Параграф под номером 27 гласил:

— Давайте забудем об этом на несколько дней, — предложил я. — На сайте налоговой службы сказано, что до конца этого месяца новые штрафы тебе не грозят. Не считая процентов за неуплату, разумеется.

Мать с Дереком остались на кухне обсуждать положение дел, я же отправился на конюшни, на поиски Яна Норланда.