И он принялся за работу, а я пошел в туалет. От волнения заурчало в животе.

— Там рядом, на стене, есть телефон-автомат, — вернувшись, сообщил я своим помощникам. И указал на ту сторону здания, где находился бар с дарами моря и мужские туалеты.

— Тогда в нужный момент я смогу позвонить своей бабуле, — с улыбкой заметил Лука.

— Никаких звонков, — отрезал я. — Ты мне нужен здесь.

— А в чем проблема? — спросил любопытный Дугги.

— Нам совсем ни к чему, чтобы кто-либо мог использовать этот телефон, когда все мобильники вырубятся, — пояснил я.

— Это просто, — сказал Дугги. — Сейчас пойду и сделаю. — И не успел я остановить его, как он сорвался с места и убежал.

И вернулся буквально минуты через две.

— Готово, — радостно сообщил он. — Сегодня никто не сможет воспользоваться этим телефоном.

Мы с Лукой переглянулись.

— И что же ты сделал? — спросил я.

— А вы как думаете? — ответил он. — Просто сломал. Потом зашел в офис и пожаловался, что телефон не работает. Ну и они теперь вешают на него табличку: «ВРЕМЕННО НЕИСПРАВЕН».

Я расхохотался.

— Здорово.

— Да, — кивнул он. — Но они предложили мне воспользоваться телефоном в секретарской, если уж так срочно надо позвонить.

— Ага, — пробормотал я. — Телефон в секретарской нам тоже совершенно ни к чему.

— Да тут все просто, — тут же успокоил меня Дугги. — Я записал номер их телефона, потом попросил приятеля позвонить на него в нужное время и не отключаться, так что линия будет занята. И никто уже позвонить не сможет. Вообще-то я предупредил нескольких приятелей, это на тот случай, если на этом номере больше одной линии. Так что все будет в порядке.

— Но ведь номера твоих приятелей могут определиться, — заметил я. — Мне вовсе не хотелось бы, чтоб их проследили.

— Ну, тогда попрошу их позвонить из автоматов в Вайкомб, — сказал Дугги. — Проще некуда.

— Ладно, — кивнул я. — Заметано, молодец.

Тут появился Ларри Портер и начал обустраиваться рядом с нами.

— Оборудование принес? — спросил я его.

— А как же, все при мне, — ответил Ларри. — Билл подвалит чуть попозже.

Билл, насколько я понял, был тем самым парнем, которого я видел в Аскоте, — в белой рубашке и рыжих хлопковых брюках. Это он поставил у меня две «мартышки» перед началом забега на Золотой кубок, когда вдруг отключился Интернет и все мобильные телефоны.

Фаворит среди «девственниц» участвовал в пятом забеге, и я все больше нервничал, по мере того как стрелки часов подползали к четырем тридцати. Дневные скачки по понедельникам обычно проходили спокойно, и этот день тоже не стал исключением. Но даже отсутствие активности в букмекерском секторе не помогло унять нервный озноб, и в животе продолжало бурчать.

Многие букмекеры забастовали, не приехали по вполне понятным причинам. Я насчитал их в нашем главном секторе шестнадцать, еще несколько человек расположились прямо у беговой дорожки, и все мы принимали скудные ставки от немногочисленных игроков. Но, кроме Ларри и Норманна, знакомых лиц среди букмекеров я не видел, что вполне объяснимо — обычно в Бангор я не приезжал.

И вот приблизилось время забега на скачки с препятствиями, где должен был принимать участие фаворит. Лошадей седлали в специальных загонах, игроки принялись выбирать. Всего участников было девятнадцать, и фаворит, Пул Хаус, шел по цене шесть к четырем. До этого лошадь выступала три раза и дважды приходила второй. К тому же сегодня ею управлял многократный чемпион, жокей, специально приехавший из Лэмбурна, чтоб выступить на этой лошади. В интервью он утверждал, что на этот раз добьется победы. И все газеты с ним соглашались.

Вот участников вывели на парадный круг — до начала забега оставалось ровно шесть минут. И тут я кивнул, дал условный знак Ларри, и тот тут же вытащил специальный переключатель, создающий белый шум и блокирующий переговоры по мобильникам. Одновременно я подтолкнул Луку локтем в бок, и тот активировал вирус на местном интернетовском сервере, чем вывел его из строя и лишил всякой связи с внешним миром.

И еще я подумал о тридцати малолетних правонарушителях — в надежде, что они приготовились сделать свои ставки.

Внезапно передо мной возник мужчина в белой рубашке и рыжих брюках. Я так понял — Билли.

— Тысячу на номер четыре, — сказал он и сунул мне пачку банкнот.

Под номером четыре выступал второй фаворит.

— Тысячу на четвертый при соотношении три к одному! — громко крикнул я через плечо.

— Предлагаю одиннадцать к четырем, — так же громко заявил Лука.

— Годится, — кивнул Билл.

Я протянул ему билет с отпечатанной вверху надписью «ТЭЛБОТ И МАНДИНИ», и новая цена тут же возникла на нашем табло.

— Дай «мартышку» на четвертый при трех одному! — крикнул Лука Ларри Портеру.

— Можешь получить как пять к двум, — тут же откликнулся Ларри.

— Идет, — сказал Лука и обернулся к Норманну Джойнеру. — Дай мне «мартышку» на номер четыре! — прокричал он еще громче.

— Годится! — крикнул Норманн. — При девяти к четырем.

Менее чем через минуту новость об изменении соотношения расценок на лошадь под номером четыре разнеслась по всему букмекерскому сектору, меж тем как цена на Пула Хауса, главного фаворита, оставалась в тех же пределах.

Реакция ребят из больших букмекерских контор не была столь драматична, как в Аскоте, но тем не менее в их ряды вселилась паника. Они заметались в отчаянии, пытаясь дозвониться по мобильникам, но безуспешно. Я видел, как один из них бросился к телефону-автомату на стене здания, но вскоре вернулся, огорченно качая головой.

Но, по всей видимости, их всех проинструктировали после происшествия в Аскоте. Они знали, что цена на фаворита зависнет на протяжении всего того времени, что будут отключены телефоны и Интернет. Они также знали, что если фаворит выиграет, это отразится на них самым отрицательным образом, поскольку все выигрыши в крупных городских букмекерских конторах будут выплачивать, исходя из стартовой расценки, а она была явно искусственно завышена.

И ребята из крупных фирм с наличными в карманах и при отсутствии связи с головными офисами теперь все должны были взять на себя, сбить цену на фаворита хотя бы до шести к четырем.

Перед стартом они устроили настоящее столпотворение у букмекерских касс. Я принял несколько очень крупных ставок, и, хоть и нехотя, мы снизили расценки на Пула Хауса с семи к четырем, сначала к тринадцати к восьми, затем к шести к четырем и, наконец, уже перед самым стартом — к одиннадцати к восьми. Лошадь стартовала при более высоком соотношении, если б мы не сделали этого.

Но вот забег начался, и Ларри выключил свое устройство, а Лука мигом излечил сервер Интернета от вируса.

— Черт, похоже, не сработало! — сердито воскликнул Ларри. — Теперь, если фаворит придет первым, я потеряю целую кучу денег.

Но фаворит не выиграл.

Какой-то абсолютно никому не известный аутсайдер по кличке Крикет Хиероу вырвался вперед на целых два корпуса и победил при запредельно низкой стартовой цене сто к одному и без единого приветственного возгласа из толпы. На эту лошадь мы не приняли ни единой ставки, так что в плане выплат результат получился у нас вполне удовлетворительным и компенсировал потери от предыдущих скачек.

— Держи оборону, — сказал я Луке.

И пошел посмотреть на Крикета Хиероу, которого повели расседлывать в парадный круг. Никаких приветственных аплодисментов от тех, кто собрался здесь, не последовало. Что и понятно — мало кто, а может, и вообще никто из зрителей на него не поставил. Однако хозяева, тренер и жокей были в полном восторге и так и сияли улыбками, пока лошадь ходила по кругу и из-под попоны у нее валил пар. Я взглянул на вывешенную ими карточку, узнать имя тренера. Им оказался Майлз Карпентер из Ирландии.

Я встал у ограждения рядом с мужчиной, который, судя по всему, и был Майлзом Карпентером. Он улыбался, как кот, наевшийся сметаны.

— Отличная работа, мистер Карпентер, — сказал я.