Было воскресенье, но служба уже кончилась, и храм закрыли. Я прошёлся вокруг здания, заглянул в окна, похожие на бойницы, но ничего не увидел, и не у кого было спросить о Димитрии. Что, позвонить в дверь? Я решил быть осторожнее и сперва оглядеться как следует на местности.

Из станции метро сразу попадаешь в торговый центр Халлонберген, и в воскресенье там почти всё закрыто. Но я прошёлся по нему и присмотрелся. По торговому центру всегда можно много узнать о социальной структуре района: выставленные в здешних витринах товары производили впечатление дешёвки. Тут же было арабское бюро путешествий. На супермаркете, помимо шведских, были и арабские надписи, а большинство людей, что попадались мне навстречу, были смуглые.

Ресторанчик на втором этаже работал. Перед входом были выставлены столики, и за одним из них сидел Димитрий в старом пуловере в полоску и в вытертой дублёной куртке. У него глаза на лоб полезли, когда я подошёл к нему.

– Да нет! – вскричал он по-русски. – Ты-то здесь откуда? – Он растерянно глянул на свои часы. – Год-то у нас какой?

Не прошло и получаса, как мы сидели в норе Димитрия. Он жил в двухкомнатной квартире в пяти минутах от торгового центра и от церкви в многоквартирном доме, на доске звонков которого я не увидел ни одной шведской фамилии.

Как и следовало ожидать, его гостиная была забита дюжиной мощных компьютеров, и все они работали, производя адский шум и тепло. Если не считать столов с компьютерами, из мебели здесь был стеллаж для книг, драное мягкое кресло в углу и массивное офисное кресло на колесиках: рабочее место Димитрия. Мне пришлось сидеть на старой поролоновой трухе и хлебных крошках.

– За отопление ты наверняка ничего не платишь, а? – предположил я.

– Если бы. Жилищное товарищество обирает всех жильцов равномерно. Сволочь! – добавил он по-русски.

На всех мониторах лежали аккуратно расстеленные, но пылившиеся месяцами кружевные салфетки, и на каждой салфетке стояло по кристаллу горного хрусталя. Факт благотворного воздействия кристаллов на здоровье для Димитрия был бесспорным. В углу висели иконы: Иисус в синем на золоте и Богородица в красном на золоте, а может, наоборот. Он мне не раз объяснял, но я так и не смог запомнить, а лики на иконах, на мой безбожный взгляд, все были одинаковы.

Воздух в гостиной застоялся, пропитавшись запахами плохой русской кухни, картошки и капусты и какого-то ещё ингредиента, который я не знал. И не особенно рвался узнать.

– Тебе бы не мешало время от времени проветривать, – подсказал я.

– Что ты понимаешь, – огрызнулся он, доставая неизбежную на радостях бутылку водки вместе со стопками. – Тогда сюда проникнут выхлопные газы, я подхвачу рак лёгких и умру. Так что пусть уж лучше окна стоят закрытыми.

– Может, тебе бросить курить, если ты боишься рака лёгких?

– Об этом я подумаю, как только будет время, – пообещал он и налил полные стопки.

Они были даже одинаковые. Вообще дела у него шли лучше, чем несколько лет назад, когда я видел его в последний раз.

– Считай, что и не пили, – отмахнулся он после первой стопки и налил по второй. – У меня, кстати, и машина теперь есть. Старый «сааб». Даёт сто сорок километров в час и расходует четырнадцать литров. Или наоборот, точно я ещё не выяснил. Будем здоровы!

Не знаю, что русские находят в водке. Чудовищная дрянь.

– Но у тебя же нет прав, – вспомнил я.

– Ну и что? У меня и паспорта нет. Мне так и так нельзя попадаться. И зачем тогда права?

Я замахал руками, когда он собрался налить в третий раз. Всё же мне предстояло сегодня взламывать помещение, а попадаться мне тоже нельзя.

– И как же ты заполучил машину? Я имею в виду, ведь такие вещи надо регистрировать, страховать и так далее.

– Всё оформлено на одну хорошую знакомую. Квартира, машина, телефон – всё.

– На знакомую. Ну-ну.

Он клятвенно перекрестился.

– Вот те крест, только знакомая. Я с ней в церкви познакомился. – Про это он мог бы не упоминать. Со всеми, с кем общался Димитрий, он знакомился в церкви. – Да она и не в моём вкусе. Коренастая, чернявая. Не то ливанка, не то сирийка, не знаю точно. Но кто бы она ни была, она живёт у своего друга, а её родители ничего не должны об этом знать. Так что официально она живёт здесь, в этой квартире. И наши с ней потребности прекрасно дополняют друг друга: я плачу за квартиру, но мне нельзя никому открывать и подходить к телефону. Но он мне и так ни к чему, у меня вся связь через Интернет. Ещё по одной? – Он поднял бутылку.

– Нет. Правда нет.

– Как хочешь. – Он убрал это чёртово зелье вместе со стопками в сторону. – Тогда рассказывай.

Я рассказал и управился с этим довольно быстро. О похищении Кристины ему совсем не обязательно было знать. Рассказывать ему о шантаже было бы в высшей степени легкомысленно. Моё досрочное освобождение я представил ему как акцию власти, которая для меня самого была неожиданной. И потом мой рассказ дошёл до дискеты с таинственным проектом СЮА.

– Да, я тоже слышал, что в тюрьмах не хватает мест, – подтвердил Димитрий. – К сожалению, это не мешает им искать других людей, которых они хотят туда засадить.

– Даже не надейся, – сказал я. – Тебя-то они в мгновение ока переправят в Россию. Больше одной ночи в хорошо отапливаемых учреждениях короля Карла XVI Густава тебе провести не удастся.

Он скорбно склонил голову.

– Что да, то да. Сам виноват. Не надо было перегибать палку после того, как всё было тишь да гладь. Признаться честно, я провернул пару таких дел, которые были просто за гранью… Мне очень жаль, что тебе пришлось меня так долго искать. Если бы я знал, что ты выйдешь досрочно, я бы, естественно, оставил концы. – Он оттолкнулся вместе со своим креслом и подъехал к одному из компьютеров, взял мышь и запустил программу. – Дискета у тебя с собой?

Я достал её из кармана рубашки и протянул ему.

– Не то чтобы я всерьёз рассчитывал, что найду тебя, а просто мне больше негде было её оставить.

– Это мне знакомо, – сказал он и сунул дискету в щель дисковода. Послышался такой шум, будто её там рубили на куски. – СЮА. doc, этот файл?

– А ты видишь там другой?

– Кто его знает.

– Ты специалист, не я. Просто сделай так, чтобы читалось, и тогда нам не придётся спорить.

Он попытался сперва открыть дискету обычным путём, но потерпел неудачу, как и я тогда, в компьютерном магазине в Сёдертелье.

– С паролем, – кивнул он. – Нет проблем…

Он запустил какую-то программу, принялся мотать коленями, кусать верхнюю губу и через некоторое время хрюкнул что-то нечленораздельное.

– Всё-таки проблемы? – спросил я.

– Я попробовал обычные взломщики паролей для стандартных программ, не помогло. Это не часто, но бывает. Значит, дальше попытаем счастья с необычными взломщиками. – Он наградил меня беглой улыбкой. – Я как знал: только что загрузил себе такую клёвую штучку, индусы молодые разработали. Они молодцы, эти ребятки здесь, с нижних этажей, можешь мне поверить…

Короткий двухголосый рык из динамиков заставил его замереть. Я прямо-таки воочию мог видеть, как мир вокруг него стал исчезать, как он забыл обо всём на свете, включая и меня, и остался наедине с монитором. Должно быть, на экране возникали безумно интересные вещи, я даже не пытался на него взглянуть, поскольку был уверен, что ничего там не пойму.

Димитрий постарел, но ненамного изменился. По-прежнему казалось, будто что-то препятствует питательным веществам подняться до его грудины: всё, что располагалось выше, казалось измождённым и истощённым. Плечи были узкие, на висках цвели угри, а бородёнку можно было назвать только скудной.

Ругнувшись крепким русским выражением, он вернулся назад, в материальный мир.

– Всё мимо, – сказал он. – Зашифровано настоящим профи. Не могу припомнить, чтобы мне такое попадалось. Даже у бизнесменов. Не знаю, кто завёл этот файл, но ему есть что скрывать, уж это точно.

Это было не совсем то, что я надеялся от него услышать.