И[так], что [т]ы думаешь? — спросил Мери Пат муж.

Возм[ожно], это окажется очень интер[есным], — ответила та. 

Д[а]. 

Эд, этот тип работает в «Меркурии», точнее, в русс[ком] аналоге!

Ого!

Скорее, у него просто есть доступ к бланкам, — предостерег жену Эд. — Но я всю неделю буду носить зеленый галстук и садиться в один и тот же поезд метро.

ТМ, — согласилась его жена, что в алфавите Фоули означало «твою мать!»

Надеюсь, это не ловушка и не подсадная у[тка], — заметил Эд.

Такая у нас работа, дорогой, — напомнила Мери Пат.

Мысль о том, что они с Эдом могут «засветиться», нисколько ее не пугала, хотя ей совсем не хотелось проходить через унижение, связанное с высылкой из страны.

Мери Пат более активно, чем муж, искала новые варианты — Эд действовал осторожнее. Но, как это ни странно, на этот раз он был спокоен. Если русские «вычислили» его, определив, что он новый резидент московского отделения или хотя бы просто разведчик, — что крайне маловероятно, заверил себя Эд, — с их стороны было бы верхом глупости «засветить» его так быстро и так примитивно. Если только, конечно, русские не собираются добиться какой-нибудь политической цели, но Фоули не видел в этом никакой логики — а во всех действиях КГБ непременно присутствовала такая железная логика, какая даже не снилась мистеру Споку с планеты Вулкан42. Даже ФБР вряд ли пошло бы на такую вольную игру. Следовательно, речь идет о чем-то действительно стоящем, если только КГБ не трясет подряд всех сотрудников американского посольства, просто проверяя, что свалится с дерева. Такой вариант был возможен, но чертовски маловероятен, а значит, рассудил Фоули, стоило рискнуть. Он наденет зеленый галстук и станет ждать, что будет дальше, при этом, черт побери, он будет внимательно всматриваться в лица всех пассажиров вагона.

Сообщить в Л[энгли]? — спросила Мери Пат.

Эд покачал головой.

Пока что еще слишком рано.

Она кивнула, после чего изобразила, что скачет на коне. Это означало, что началась погоня, и они наконец в игре. Казалось, Мери Пат боится, что ее навыки разведчика в бездействии покроются плесенью. «Ну уж этого точно можно не опасаться,» — подумал ее муж. Он готов был поспорить, что Мери Пат за все время обучения в приходской школе ни разу в наказание даже не постучали линейкой по рукам, потому что монашкам так и не удалось поймать ее на какой-нибудь провинности…

Что, впрочем, можно было сказать и про него самого, мысленно отметил Эд.

И[так], за[втрашний] день обещает быть интер[есным], — заключил Эд, удостоившись в ответ обворожительного кивка.

Самое сложное в оставшуюся часть вечера состояло в том, чтобы не зацикливаться на предстоящем дне, строя грандиозные планы. И все же, несмотря на подготовку и опыт, мысли и Эда, и Мери Пат помимо воли возвращались к надежде вербовки агента в центре связи КГБ. По своей значимости это можно было сравнить разве что с пробежкой к девятой базе в решающем седьмом матче за кубок.

Черт побери!

— Итак, Саймон, что же нам все-таки известно об этом человеке?

— В плане личной жизни совсем немного, — признался Хардинг. — Андропов — партийный функционер; это у него на первом месте, на последнем и на всех остальных. Смею предположить, его горизонты расширились с тех пор, как он возглавил КГБ. Ходят слухи, что он предпочитает виски русской водке и любит американский джаз, но, вполне возможно, эти слухи специально распространяет идеологический отдел центрального управления, чтобы сделать образ Андропова более благоприятным в глазах Запада — что, по мнению вашего покорного слуги, является пустой затеей. Председатель КГБ — настоящий бандит. Его партийный послужной список не содержит никаких намеков на человечность. В этой организации подняться высоко можно только за счет беспощадного отношения к окружающим. Примечательно, что многие из тех, кто взлетел на самый верх, добились этого, растоптав своих учителей и наставников. КПСС — это популяция, подчиняющаяся законам Дарвина, Джек, но только в извращенной форме. Выживают самые приспособленные, однако доказывают они это, расправляясь со всеми, кто представляет для них угрозу, или просто расправляясь с невинными, демонстрируя свою безжалостность в избранной сфере деятельности.

— Андропов умен? — спросил Райан.

Саймон сделал глубокую затяжку из своей любимой трубки.

— Он не дурак. Прекрасно разбирается в людях, вероятно, хороший — даже блестящий — психолог-любитель.

— Ты не сравнил его с героями Толстого или Чехова, — заметил Райан.

В конце концов, Саймон славился своим знанием русской литературы. Хардинг решительно отмахнулся от этого предложения.

— Это было бы слишком просто. Нет, такие люди, как Андропов, часто не имеют аналогов в литературе, потому что писателям не хватает необходимого воображения. В немецкой литературе не было никаких указаний на приход Гитлера, Джек. Сталин, очевидно, мнил себя новым Иваном Грозным, и Сергей Эйзенштейн подыграл ему своим эпическим фильмом об этом тиране. Однако все это удел тех, кому недостаток воображения не позволяет видеть людей такими, какие они есть, и кто поэтому пытается сравнивать их с теми, кого они понимают. Нет, Сталин представлял из себя сложное и многогранное чудовище, постичь которое невозможно без глубокого знания психиатрии. Каковым я не обладаю, — напомнил он Райану. — С другой стороны, вовсе необязательно полностью понимать этих людей, чтобы предсказывать их поступки, потому что рациональными они являются только в своем собственном контексте. Так что на самом деле достаточно понять лишь это — по крайней мере, я так всегда считал.

— Порой мне приходит мысль подключить к нашей работе Кэти.

— Потому что она врач? — спросил Хардинг.

Райан кивнул.

— Да, она очень неплохо разбирается в людях. Вот почему мы попросили наших врачей составить заключение о Михаиле Суслове. А ведь среди них не было ни одного «мозговеда», — напомнил коллеге Джек.

— Так что, подводя итоги, я вынужден констатировать, что о личной жизни Андропова нам известно крайне мало, — сказал Хардинг. — Никто и никогда не ставил задачу копать глубоко. Если Андропов займет пост Генерального секретаря, полагаю, его жена начнет появляться на людях. В любом случае, нет никаких оснований подозревать его в гомосексуализме или еще в чем-либо. Наверное, тебе известно, что русские относятся к таким отклонениям нетерпимо. Завистливые коллеги обязательно уже давно воспользовались бы этим и навсегда загубили бы карьеру Андропова. Нет, в Советском Союзе сексуальные меньшинства загнаны в самый дальний угол. Уж лучше вести целомудренный образ жизни, — заключил аналитик британской разведки.

«Отлично, — подумал Райан, — сегодня же вечером надо будет позвонить адмиралу и сказать, что англичанам также ничего не известно.» Он ощутил некоторое разочарование, однако результат был, в общем-то, предсказуемым. Несмотря на огромный объем информации, известный спецслужбам, обилие дыр в их знаниях нередко казалось поразительным стороннему человеку, однако сами разведчики этому нисколько не удивлялись. Райан же до сих пор оставался относительным новичком, поэтому он не переставал испытывать удивление и разочарование. Женатый мужчина должен быть привычным к компромиссам, поскольку ему постоянно приходится уступать своей жене, ибо каждый муж в той или иной степени находится у жены под каблуком — если, конечно, он не законченный эгоист, а в эту категорию попадают очень немногие. Еще меньшее количество таких людей способно добиваться заметного положения в каких-либо иерархических структурах, потому что в любой организации для того, чтобы чего-то добиться, необходимо ладить с людьми. Такова человеческая природа, и изменить ее не смогла даже Коммунистическая партия Советского Союза, несмотря на все разговоры о «новом советском человеке», которого пытались создать в России. «Да, — подумал Райан, — это так.»