«Кажется, наметился прорыв, — подумал Уэксфорд, — незначительный, но все-таки прорыв». Уэксфорд поднял трубку и попросил телефонистку заказать разговор с Соединенными Штатами Америки. «Да… странная она была женщина, — размышлял он, — пока ждал ответа у телефона, — странная, скрытная женщина, жившая двойной жизнью. Для собственного мужа, а также Для стороннего наблюдателя она была благоразумной, бережливой домохозяйкой, ходила в босоножках и скромненьком ситцевом платьице, учила маленьких детей, старательно вылизывала и полировала свое гнездышко, регулярно посещала молитвенные собрания в церкви. И все это время рядом с ней анонимно существовал кто-то, человек явно щедрый и благородный, романтически возвышенный и страстный, которого любовь к этой женщине сводила с ума, терзала и мучила долгих двенадцать лет».

Вопреки ожиданиям Вердена квартира мисс Фаулер никаких признаков академичности не носила, и шкафы тут не ломились от книг, их тут не было и в помине. Берден, зная за собой нехорошую черту делить людей по типам, постарался заранее не представлять себе мисс Фаулер этакой старой девой. Но увы, так оно и оказалось. Комната, в которую провела его мисс Фаулер, была битком набита всякими самодельными вещицами. Наволочки на подушечках были старательно вышиты, любительские акварели, развешанные по стенам, свидетельствовали об упорном и настойчивом труде их авторов, а поделки из керамики являли собой нечто наивное и кричащее. Похоже, поколения любимых учениц мисс Фаулер несли и несли ей свои дары, плоды собственных трудов, а она не могла отказать и принимала их. Однако эта коллекция ученических творений не радовала и не успокаивала глаз.

— Бедная, бедная Маргарет, — сказала мисс Фаулер.

Берден сел на стул, а мисс Фаулер устроилась в кресле-качалке напротив него, поставив ноги на маленькую табуреточку.

— Ах, это что-то ужасающее! И бедный муж, который остался вдовцом. Я приготовила для вас тот список.

Берден пробежал глазами список имен и фамилий, аккуратно напечатанных в столбик.

— Расскажите мне, пожалуйста, о ней, — попросил он.

Мисс Фаулер смущенно засмеялась, но тут же спохватилась и закусила губу, очевидно, вспомнив, что смех в данном случае был неуместен.

— Честно говоря, инспектор, — сказала она, — я ее не помню. Видите ли, у нас учится столько девочек… Конечно, мы не всех забываем, естественно, мы помним тех, кто заканчивает с наилучшими результатами или после окончания школы становится известной фигурой на каком-нибудь видном поприще. Такие в нашей памяти остаются. Ее выпуск, на мой взгляд, не был выдающимся. Правда, некоторые из них были способные, обещали со временем состояться, проявить свои способности, но не получилось. Я ее видела, уже после того, как она вернулась, примерно месяц тому назад, — мисс Фаулер взяла с каминной полки пачку дешевых сигарет, которыми обычно балуются школьницы, одну предложила Вердену и сама с жадностью затянулась, когда Берден поднес ей спичку.

«Они так никогда и не взрослеют, — подумал Берден, — остаются на уровне своих девчонок».

— Я оказалась на Хай-стрит, — продолжала она. — Как раз кончились занятия в школе. А она выходила из магазина. Она сказала: «Добрый день, мисс Фаулер». Честно говоря, я понятия не имела, кто со мной здоровается. Но тут она сама мне подсказала, что ее звали Маргарет Годфри. Подумайте, инспектор, они считают, что мы должны их всех помнить.

— В таком случае, как вы…

— Как я узнала, что она и есть миссис Парсонс? По фотографии. Вы знаете, я потом даже пожалела, что мы с ней не поговорили. Я постоянно встречаю своих бывших учениц, но, честно говоря, не могу вспомнить, как их зовут и сколько им может быть теперь лет, уж если до конца быть честной. Для меня они какие-то все одинаковые, будь им восемнадцать или тридцать, для меня никакой разницы. Человеку пожилому трудно угадать возраст людей, которые намного его моложе, — она взглянула на Вердена и улыбнулась: — А вы еще молодой.

Берден снова погрузился в список. Фамилии девочек были расположены в алфавитном порядке. Он начал читать вслух, медленно, ожидая, что мисс Фаулер захочет дать какие-либо пояснения.

— Лин Ансли, Джоан Бертрам, Маргарет Годфри, Уэнди Дитчам, Маргарет Долан, Джиллиан Инграм, Энн Келли, Клэр Кларк, Хэлен Лэрд, Марджори Миллер, Хильда Пенстман, Джэнет Проубин, Фабия Роджерс, Дердри Сакс, Дайана Стивенс, Уинифрид Томас, Гвэн Уильямс, Мэри Хэншоу, Айвон Янг…

В конце списка, под именами и фамилиями девочек миссис Морпет добавила от себя ликующую строчку: «Мисс Клэр Кларк входит в состав преподавателей нашей замечательной школы!»

— Я должен поговорить с мисс Кларк, — сказал Берден.

— Она живет на Стовертон-роуд, в персиковом коттедже, надо свернуть в первый переулок налево, и до конца, — сказала мисс Фаулер.

Берден произнес с расстановкой:

— Фабия… очень необычное имя.

Мисс Фаулер пожала плечами, затем рукой взбодрила свои густые седые кудряшки.

— Вот уж не сказала бы, что необычное, — возразила она. — Она была в числе тех многообещающих учениц, их которых ничего не вышло. Насколько мне известно, она живет где-то недалеко отсюда. Они с мужем принадлежат к так называемым высшим слоям общества. Была еще одна весьма одаренная ученица, Хэлен Лэрд. Очень хорошенькая, ужасно самоуверенная. Вечно попадала в истории. Связанные с мальчиками, конечно. Но, по правде говоря, жуткая дурочка! Я считала, что она пойдет на сцену, в актрисы, но она на сцену не попала, вышла замуж. Ну, и, конечно, мисс Кларк…

Бердену показалось, что мисс Кларк тоже вот-вот упомянут в числе неудачниц, но профессиональная гордость взяла верх, и мисс Фаулер продолжать не стала. Берден решил не торопить ее мысль. Пока мисс Кларк его не так интересовала, его насторожило предыдущее имя.

— Так что, вы говорите, случилось с Кален Лэрд?

— Совершенно ничего о ней не знаю, инспектор. Просто миссис Морпет как-то сказала, что она вышла замуж за торговца автомобилями. Так глупо распорядиться своей жизнью! — мисс Фаулер затушила сигарету, ткнув ее в керамическую пепельницу, гоже, очевидно, самодельную, покрашенную в ядовитейшие цвета красками, которыми пестрят плакаты с рекламой.

Когда она заговорила снова, в ее голосе послышалась легкая грусть:

— Они заканчивают школу и уходят, и мы забываем их, а через лет этак пятнадцать в первом классе появляется кроха, и ты смотришь и думаешь: где я видела эту мордочку раньше? Ну, конечно, я ее видела — это же была ее мама!

«Димфна и Присцила, — подумал Берден, — вот тебе пожалуйста. Пройдет немного времени, и мордочка Димфны с рыжей копной волос всколыхнет в памяти мисс Фаулер давно ушедшее».

— И все-таки, — сказала она, словно прочтя его мысли, — всему есть предел. Думаю, что через два года я удалюсь на покой.

Берден поблагодарил ее за список и попрощался. Когда он вернулся в полицейский участок, Уэксфорд показал ему письмо от миссис Кац.

— Все указывает на то, что убийца — Дун, сэр, — сказал Берден. — Кто бы этот человек ни был. Так что нам остается ждать известий из Колорадо.

— Нет, Майк, надо действовать дальше. Абсолютно ясно, что миссис Кац не знает, кто такой Дун. Самое лучшее, на что мы можем теперь надеяться — это если она сумеет нам побольше сообщить об этом деле и пришлет последнее письмо, которое получила от миссис Парсонс. Между прочим, Дуном может оказаться какой-нибудь приятель миссис Парсонс, с которым она дружила, когда училась в местной школе. Будем надеяться, что у нее таких приятелей было не так уж много.

— Я размышлял над этим, сэр, — сказал Берден, — и решил, честно говоря, как сказала бы мисс Фаулер, что послания к Минне в тех книгах совсем не похожи на творения молодого парня, если, конечно, это не был какой-то особо одаренный молодой человек. Уж слишком они изящны, отточены. Дуном мог быть мужчина в возрасте, который увлекся юной девушкой.