— Шарлотта Макаллистер. Здравствуйте.
— Примите мои искренние соболезнования, — неискренне сказал Вексфорд.
— Спасибо. Бога ради, о чем она думала, когда скрывала этих детей? Кажется, она просто сошла с ума. Впала в старческий маразм или что там еще.
Вот уж кто был не похож на жертву старческого маразма, так это Матильда, подумал он.
— Джайлз так и не нашелся, — сказал он. — Но он жив…
Вдруг Дейд завопил так, что у Вексфорда перехватило дыхание.
— Софи! Софи!
Девочка бежала из церковного двора; с такой скоростью носятся только тринадцатилетние. А ее отец пронзительно кричал, потому что был не в силах ее остановить. Он сжал кулаки и затопал ногами.
— Очень вредно для здоровья, может повыситься давление, — спокойно проговорила Шарлотта Макаллистер. — Он не доживет до старости, если будет так себя вести.
— Вы знаете, мне тут пришло в голову, — сказал Вексфорд, — что ваша мать могла послать Джайлза к вам.
— Да что вы говорите? Что ж, жаль вас разочаровывать, но в этом я совсем не похожа на свою мать. Да если бы даже я и втянулась в подобную авантюру, мой муж никогда бы этого не сделал. Он высокопоставленный офицер Королевской Ольстерской полиции и хороший друг сэра Рональда Флэнагана. До свидания. Если я вам еще понадоблюсь, вы найдете меня у Роджера и Катрины, я проведу у них несколько дней.
Вексфорд с Верденом пообедали вместе, но не в «Луноцвете», а в полицейской столовой. Бёрден понюхал свою рыбу и скорчил недовольную гримасу.
— Она что, тухлая?
— Да нет. Не тухлая. Но она должна пахнуть треской или просто приятно пахнуть. А эта ничем не пахнет, с тем же успехом можно понюхать картон или даже полистирол — по запаху эта рыба от них ничем не отличается.
— Коль скоро разговор зашел о запахах, — сказал Вексфорд, который ел равиоли, — не кажется ли тебе, что вся эта подозрительная история о Питере тоже с душком? Никто о нем ничего не слышал. Ни Катрина, ни Ивонн Муди, а они, судя по всему, были ближайшими подругами Джоанны Трой. Ее отец и мачеха тоже ничего о нем не знают. Скажу тебе больше. Может, это и совпадение, но я снова просмотрел ту кулинарную страничку, о которой тебе рассказывал, она написана человеком по имени Питер.
Бёрден вскинул брови и кивнул.
— Никто из соседей не видел, чтобы в субботу вечером к дому Дейдов подходил кто-нибудь, кроме Серны Уинтер. Они и ее не видели, просто получили газету и потому знают, что она приходила.
— Зачем Софи понадобилось выдумывать его? К тому же как она моглаего выдумать? Имя — это пожалуйста, предположим, она его взяла из газеты, но не могла же она выдумать то, что он говорил и делал. Столкнул Джоанну вниз, вытер кровь, отвез труп на машине в Пэссингэм, который, кстати, был ему прекрасно знаком. Он знал даже, как принято произносить его название.
— Его могли звать и как-нибудь иначе, — сказал Бёрден. — С другой стороны, никто из опрошенных не знал, что у Джоанны был мужчина. Зачем ей скрывать его от семьи и друзей? Она ведь была не замужем.
— Скорее всего, тот был женат. Но мы знаем, кого уже можно не подозревать. Это явно не Питер Бакстон, Софи ясно дала понять. Знаешь, когда я спросил ее об этом, после того как он ушел, она так возмутилась, что мне даже показалось, она вот-вот заплачет. Она с каким-то странным упорством именно не хотела, чтобы Бакстон оказался тем самым Питером, а это само по себе уже странно.
— Это не странно, — медленно проговорил Бёрден, отодвигая на край тарелки рыбные кости и горох цвета хаки. — Это совсем не странно, если она выдумала Питера, а потом вдруг поняла, что мы отнеслись к ее выдумкам серьезно. Она осознала, что существует абсолютно реальный человек, и его могут обвинить в убийстве, которого он не совершал.
— Хорошо, если она выдумала Питера, кто былтогда в доме и нечаянно или преднамеренно убил Джоанну Трой?
— Тот, о ком она не хочет рассказывать. Тот, кого она защищает.
— Тогда нам придется снова с ней поговорить, — сказал Вексфорд.
— Кстати, Бакстоны разводятся. Я встретил Колмена на Хай-стрит, когда тот снимал объявления. Он мне и рассказал. Вот уж кто не держит язык за зубами, ты со мной согласен?
Люди только что похоронили близкого родственника, и в других обстоятельствах, Вексфорд не стал бы их беспокоить несколько дней. Впрочем, в доме Дейдов, кажется, одна лишь Софи искренне переживала кончину Матильды Кэрриш. Но и ее печаль, чувствовал Вексфорд, была печалью ребенка, у которого впереди еще целая жизнь, нетерпеливо ожидаемое будущее, и который знает: старики должны умирать, так устроена природа. Какой же матерью была Матильда, если сейчас Роджер Дейд считал, что если бы она была жива, то доставила бы меньше хлопот и неприятностей? Наверное, такой, как ему и представляется: исполненная благих намерений и горячо убежденная, что свобода пойдет ее детям только на пользу, но в то же время не то чтобы заботливая мать, а женщина, которая живет, преследуя свои (корыстные) цели, а детям позволяет преследовать собственные. Или этот Дейд просто от природы такой неприятный? Но почему, почему, почему эта женщина спрятала детей и помешала полиции всей страны отыскать их?
Он сказал Дейдам, что во второй половине дня вместе с Бёрденом вернется еще раз поговорить с Софи. К счастью, дверь открыла миссис Брюс. Дейд встретил бы их менее дружелюбно. Как ни странно, на этот раз девочку сопровождала Катрина. Впрочем, она могла бы и не приходить, ведь большую часть времени она все равно молчала, откинувшись в кресле и закрыв глаза. На допросе присутствовала и Карен Малэхайд.
— Ты мне нужна в качестве переводчика, — сказал ей Вексфорд.
Вошла девочка. Она снова была вся в черном, а на руке у нее появился пляшущий рогатый черт с трезубцем. Похоже было на татуировку, но скорее всего — обыкновенная переводилка.
— Софи, — начал он. — Буду с тобой предельно честен и надеюсь, ты тоже будешь честна со мной. Четыре часа назад, когда мы вместе с мистером Бёрденом, вот он тоже здесь, обедали, то обсуждали человека, которого ты называешь Питером…
Она перебила:
— Его зовутПитер.
— Отлично. Его зовут Питер, — вступил Бёрден. — Я высказал свои сомнения относительно его существования. Никто из ваших соседей не видел, чтобы в тот вечер к дому кто-нибудь подходил. Скотт Холлоуэй отрицает, что был здесь. Только Серна Уинтер принесла вечернюю газету, но она не входила внутрь. Мистер Вексфорд склонен полагать, что Питер может существовать, он не верит, что ты его выдумала. Он считает, что ты могла выдумать мужчину по имени Питер, да, но не его слова и поступки. Более того, ты не могла выдумать то, как он произносит слово Пэссингэм. Что ты можешь обо всем этом сказать?
Она моргнула. Потом опустила глаза.
— Ничего. Все это правда.
— Опиши Питера, — попросил Бёрден.
— Я его уже описывала. Я же сказала, он обычный тупица.
— А как он выглядел, Софи?
— Высокий. Не сказать, чтобы в хорошей форме, полный урод. Цвет лица красноватый. Волосы темные, но уже лысеет. — Она прищурилась, видимо, напряженно думая. — Один из передних зубов кривой и немного находит на другой. Уголки рта опущены. Возраст — лет сорок пять.
Она точно описала своего отца. Но даже самое богатое воображение и самая искусная подтасовка алиби не могли сделать Роджера Дейда Питером. В то время он был в Париже со своей женой, что подтвердили в администрации отеля, в туристическом агентстве, в аэропорту и в парижской полиции. Психолог сказал бы, что Софи не часто доводилось общаться с мужчинами (не мальчиками) и потому она описывает своего отца как мужчину, которого знает лучше всех и больше всех боится и ненавидит — иными словами, она именно так представляет себе человека, способного на жестокое преступление.
— Софи, — спросил Вексфорд, — а где та бумажка с адресом, которую вам дал Питер?
Раньше он не спрашивал об этом. Ему не казалось, что это важно. И поразился, когда увидел, как густо она покраснела.
