— Словно кто-то вынул из слива пробку, — сказал он. — Завтра к этому времени снова будут видны поля.

Вексфорд считал эти ожидания слишком оптимистичными.

— А что нам делать с этой ханжой Ивонн Муди? Если то, что она сказала, правда, каким образом Джоанна хотела извлечь пользу из похищения детей Дейдов? Этим она бы только настроила Дейдов против себя. Причем обоих. Или мисс Муди солгала?

— Кто знает? Признаю, в этом деле есть кое-что забавное. Господи, ну что общего у Катрины с высокообразованной одинокой женщиной, которая к тому же на четырнадцать или пятнадцать лет моложе? Легко представить, что Катрина, наверное, восхищалась ею, но сама-то Джоанна? То, что сказала эта мадам Муди, хоть как-то объясняет причину дружбы Катрины и Джоанны, объясняет, почему она приглядывала за детьми. Но мы многого о них не знаем. Например, в те выходные она, кажется, в первый раз оставалась у них на ночь…

— Нет, я спрашивал. В прошлом апреле или мае, Дейды не могли вспомнить точно, она ночевала у них, когда они отправились в Лондон на вечеринку к какому-то агенту по недвижимости. А Роджер не стал бы возвращаться домой на машине, если бы немного перебрал.

Бёрден кивнул.

— Да, обычно она оставалась у них только до вечера, возможно, были случаи, когда Роджер подолгу задерживался на работе, а Катрине надо было куда-нибудь выйти, и тогда она тоже оставалась. Только он возвращался домой раньше, чем планировал, или раньше, чем его ждала Катрина. Еще она могла намеренно оставлять дома машину, чтобы ему приходилось отвозить ее домой.

— Кто бы мог подумать, что ты такой специалист по обольщению, не говоря уже об адюльтере!

Единожды овдовевший и дважды женатый Бёрден честно признался:

— Ну, знаешь, меня, конечно, можно обвинить, как говорится, в любовных похождениях, но не в супружеской измене. А ты принял все это к сведению?

— Безусловно. Твои умозаключения очень оригинальны, но вряд ли они помогут понять, почему она похитила детей, если это вообще было похищение. Она могла стащить двадцатифунтовую банкноту, но это еще не значит, что с такой же легкостью она решилась бы украсть двоих детей. Однако если твой прогноз подтвердится завтра или в ближайшие дни и мы поймем, что внизу нет ни машины, ни людей, то сможем продолжить расследование и тогда узнаем больше.

— Лучше попросить дантистов всего Соединенного Королевства связаться с нами, если к ним обратится молодая женщина, потерявшая коронку. Или спросить, не обращалась ли уже такая.

— Можно попытаться, — сказал Вексфорд, — но если она так умна, как ты говоришь, — в чем я нисколько не сомневаюсь, хотя меня, конечно, мог сбить с толку этот сайт, — она сразу догадается, что мы первым делом будем искать у дантистов, и, вместо того чтобы обратиться к врачу, может просто снова купить клей в аптеке.

Когда вода ушла, в оставшейся грязи нашли велосипед, две тележки из супермаркета, зонтик с голыми спицами, как обычно — пакетики из-под чипсов, банки из-под кока-колы, презервативы, одну кроссовку, всякую одежду, плетеное кресло, старый видеомагнитофон и турецкий ковер.

Вексфорд ожидал от Фриборна дальнейших указаний, но их не поступало. Он позвонил в управление, где ему сказали, что заместитель начальника полиции еще неделю назад ушел в отпуск.

— Думаю, мы должны двигаться дальше, что скажешь? — спросил он Бёрдена.

— А есть ли смысл проверять, откуда взялись все эти хлопчатобумажные свитера и джинсы? Некоторые так порваны, что их не узнать.

— Пусть это возьмет на себя Линн. Хуже точно не будет. Но первым делом мы должны заняться родителями и выяснить всю подноготную Джоанны Трой.

Этим ранним утром, когда только начало светать, он решил осмотреть сад. Не очень радостное занятие. Нет, конечно, он не считал себя большим садоводом. Он не знал, как называются многие растения, понятия не имел, как они будут по-латыни или в номенклатуре Линнея, не понимал, каким нужен свет, а каким тень, какие надо часто поливать, а какие нет. Но ему нравилось любоваться ими. Он любил посидеть здесь летним вечерком, насладиться запахами, тишиной и красотой бледных цветов, закрывающих бутоны на ночь.

Хотя стихи Браунинга сами по себе ему не нравились — особенно ужасные эпитеты, вроде «любовный», — но с общим настроением он все же был согласен: Бог и вправду гуляет по саду. Его сад, казавшийся ему самым спокойным местом на земле, сейчас был похож на настоящее болото или еще хуже — на топь, которую безответственно осушили, а потом забросили, как непригодную землю. Растения, которые когда-то были здесь и которые он называл «те хорошенькие красненькие штучки» или «те, с чудным запахом», либо бесследно исчезли, либо превратились в пучки мокрых веток. Но ему было жаль не себя, а Дору. Это она создавала сад, подбирала растения и кустарники, заботилась о них, отдавала им свою любовь. Казалось, только лужайка осталась невредимой — блестящая с желтым отливом и чертовскизеленая.

Он вернулся в дом, снял сапоги и начал искать туфли, которые оставил где-то здесь. Дора говорила по телефону. Она сказала:

— Тебе решать, не так ли? — и он сразу понял: разговор идет о чем-то неприятном, и ему бы не хотелось знать, о чем.

Она попрощалась и положила трубку. Только один человек, не считая Бёрдена, мог позвонить в восемь утра, но с Майком она никогда бы не стала говорить так резко.

— Что стряслось с Сильвией на этот раз?

— Кэл переезжает к ней. Наверное, это произошло бы еще раньше, но Нил поднял шум. Думаю, из-за мальчиков.

— Ничего удивительного. Я бы поступил так же.

— Но сейчас он, кажется, позабыл о своих возражениях, нашел себе кого-то.

Проезжая по Форест-роуд, Вексфорд обдумывал эти слова. Может, им с Дорой просто сильно повезло, раз они сумели сохранить свой брак? Или, может, в их время люди больше дорожили браком, а развод считался если и не позором, то, во всяком случае, самым последним делом? Люди женились и выходили замуж для того, чтобы создать прочную семью. Если бы первая жена Бёрдена не умерла, сумели бы те сохранить свой брак? Он не мог припомнить никого из своих одноклассников, чьи родители были бы в разводе. Среди друзей его родителей и соседей не было ни одного разведенного. Но, может, половина этих семей была глубоко и тайно несчастна? Не разражались ли постоянно в этих домах горькие ссоры, в присутствии детей — его одноклассников? Кто знает? Ему даже думать не хотелось о том, что сейчас испытывает его зять Нил, — он любил его, а тот обожал своих детей. Сейчас ему придется смотреть на то, как что называется «новый папа» будет заботиться о его мальчиках и как они, возможно, постепенно станут к нему привыкать. Подарит ли он им новую маму — мачеху? А все потому, что он надоел Сильвии и с ним не о чем было поговорить. Может, нехорошо так думать, но разве этот Кэл — не самый ужасный зануда на свете? Со временем его красота увянет, а сексуальные возможности, если их тоже можно считать притягательным достоинством, ослабеют…

Выкинь это из головы, сказал он себе, когда они с Вайном подъезжали к последней улице в Кингсмаркэме. Это будет его первая встреча с Джорджем и Эффи Трой, хотя с ними уже встречался и говорил Вайн. Вексфорд обратил внимание, как подтянут Джордж; сам он был толще — вот до чего доводит переедание — и гораздо ниже. У жены было интересное лицо и приятные манеры, казалось, она женщина с характером. Эти маленькие готические домики, рассыпанные по Кингсмаркэму и Помфрету, были вполне привлекательны, но тесны и темны: комфорт, когда их только начали строить, был принесен в жертву ошибочной идее — Оксфордское Движение, затем Раскин, смутно припоминал он, — о том, что Англия станет лучше, если вернется к Средневековью. Сейчас он сидел на стуле, который был слишком мал для него.

Обменявшись с Троями всего лишь парой фраз, он уже понял, что Эффи будет говорить за двоих. Она будет отвечать связно, без эмоций, хотя вопросы, которые он задавал, как раз сильно затрагивали чувства.