— Ей нужны вы, сэр. Она бабушка детей Дейдов. Мать Роджера Дейда.

— Да что ты! — Как они не похожи, подумал он. Может, самозванка? В случаях, подобных этому, действуют целые шайки мошенников и жуликов. Но она назвалась Кэрриш, вспомнил он, имя довольно необычное.

Если он как-то и представлял себе мать Дейда, особенно если вспомнить жемчужную серьгу и Катринино оскорбительное «старая крыса», то, наверное, — существом надоедливым, всюду сующим свой нос и обожающим показуху: оно нигде не работает, а потому не знает, чем себя занять и как побороть скуку.

— Наверное, надо ее пригласить, — сказал Вексфорд.

Ему самому уже не терпелось выяснить, настоящая это Матильда Кэрриш или нет.

Да, она действительно была «уже не молода» — об этом говорили и морщины на лице, и блестящая седина, но походка ее по-прежнему оставалась живой, осанка — прямой, а в ней самой чувствовалась энергия. Она была очень худа и подвижна, но в ее жестах, в отличие от жестов невестки, не было никакой нервозности. Протянутая ему рука оказалась сухой и прохладной, на пальцах ни одного кольца, ногти коротко подстрижены. Иногда Вексфорд делал вид, что не замечает протянутых ему рук, но эту пожал. Его странно поразило, насколько хрупкая эта рука. Он вспомнил фотографию, увиденную в спальне Софи Дейд, и сразу понял: эта женщина та, за кого себя выдает.

На ней был темный брючный костюм, какие носят женщины вдвое моложе, но он настолько ей шел, что казалось, его шили специально для нее, а, возможно, так оно и было. В орлиных чертах лица — тонкие губы, острые скулы — можно было разглядеть Роджера Дейда, и инспектору подумалось: добавь сюда немного мягкости, разгладь это лицо, немного подтяни его, придай ему округлости — и мать и сын будут похожи друг на друга, как близнецы.

Она сразу же перешла к делу — никаких вступлений, никаких извинений.

— Что вы делаете для того, чтобы найти моих внуков?

Этого вопроса Вексфорд и боялся. Отвечать приходилось ему, а не Фриборну, и он понимал, что любой ответ покажется ей жалким и она подумает, что полиция просто не занимается ими. Но он попытался ответить. С самого начала миссис Дейд утверждала, что ее дети утонули, и сейчас уже и полиция думает так же. Сегодня, на худой конец завтра, вода основательно отступит, и тогда не останется никаких сомнений.

— Насколько я понимаю, внизу работали водолазы, искали очень тщательно.

— Да, это так, но… — В разговоре с бабушкой он мог использовать слово, произнести которое не решался, когда беседовал с отцом и матерью: — Тела так и не найдены.

— В таком случае, если, конечно, я не задаю наивных вопросов, почему вы не расширили поиски? Почему ничего не сообщили в порты и аэропорты? Ничего не передали другим полицейским участкам? Насколько я знаю, в настоящее время у нас ведется национальный регистр пропавших людей. Были ли они внесены в этот регистр?

Можно подумать, она не фотограф, а журналист, ведущий расследование. Она говорила уверенно и прямолинейно, голубые, отливающие бирюзой глаза пронзали его. Она говорила и, не мигая, смотрела ему прямо в лицо, за все это время ни разу не отведя взгляда. Он хотел сказать ей, что она отнюдь не наивна, но вместо этого не очень убедительно проговорил:

— Паспорта детей здесь. Мисс Трой не могла бы, например, вывезти их из страны.

Она пожала плечами — так же, как ее сын. И впервые высказала свое мнение:

— В этом октябре я гостила у сына. Пробыла там три дня. Я поняла, дети исключительно развиты для своего возраста. Развиты и необычайно смышлены. Не уверена, знаете ли вы, что прошлой весной Джайлз получил аттестат о среднем образовании с отличием по французскому.

Интересно, удалось ли ему использовать в своем сочинении слова «мини-юбка» и «гараж», подумал Вексфорд.

— А придет день, и Софи станет ученой, — сказала Матильда Кэрриш, — мне непонятно, зачем им в принципе нужна была няня. В свои тринадцать Софи очень ответственная девочка, а ее брату вообще скоро шестнадцать. О, нет, простите, ему уже шестнадцать. Два дня назад у него был день рождения.

— Слишком они юны, чтобы вот так пропасть.

— Вы думаете? Парни и девушки выходят замуж и женятся в шестнадцать, старший инспектор. А если то, что я читаю в газетах, правда, довольно много жительниц нашей страны рожает детей в тринадцать, четырнадцать или пятнадцать лет, и, по решению местных властей, они сами сидят с ними. И у них нет никаких нянь, они сами смотрят за детьми.

— Таково было решение мистера и миссис Дейд, — сказал Вексфорд и подумал, что, каковы бы ни были причины, побудившие Роджера жениться на Катрине, сам он уж точно никогда бы не женился на его матери. — У нас нет никаких оснований, — он чуть было не сказал «пока нет», но удержался, — считать, что мисс Трой связана с чем-то криминальным. Что бы ни случилось с ними всеми, она так же, как и дети, может быть всего лишь невинной жертвой.

Матильда Кэрриш улыбнулась. Тут не было и тени доброты или юмора, губы просто растянулись в улыбке, словно она знала что-то такое, чего не знали другие, и сама это понимала. На ее лице читалось торжество.

— Вы в этом уверены? Значит, вы не знаете, по какой причине Джоанна Трой покинула школу «Хэлдон Финч». Что ж, я вам скажу. Ее уволили за воровство, она украла двадцатифунтовую банкноту у одного из своих учеников.

Вексфорд кивнул. Что еще ему оставалось сделать? Он припоминал, как сын этой женщины рассказывал, что Джоанна Трой ушла с работы потому, что никак не могла примириться с поведением учеников.

— Если потребуется расширить поиски, — проговорил он, — можете не сомневаться, мы тщательно изучим биографию мисс Трой. А сейчас, миссис Кэрриш, если вы уже все сказали…

— О нет, еще не все. Первое, что я сделала сегодня утром, прежде чем прийти сюда — я живу в Глостешире, — это связалась с частным сыскным агентством «Кто ищет, тот найдет, Лтд.» на Бедфорд-сквер. Я оставлю вам их телефон.

— Бедфорд-сквер в Лондоне? — спросил Вексфорд.

— А что, есть где-то еще?

Вексфорд вздохнул. Из этой женщины вышел бы неплохой свидетель, подумал он, провожая ее и закрывая за ней дверь. Когда она стояла рядом, до него донесся легкий запах духов — и чего-то еще. Это был запах — но нет, не может быть— запах марихуаны? Быть такого не может. Не в ее возрасте и не с ее положением в обществе. Наверное, духи, которыми она пользовалась, содержат похожие на марихуану компоненты, и он своим обостряющимся иногда нюхом учуял именно их.

Вексфорд сразу же выкинул это из головы. Он не спросил ее, ладила ли она с внуками, но было уже поздно. Трудно поверить, что она может нравиться маленьким детям, впрочем, Софи и Джайлз, конечно, не были маленькими. И все же он не мог представить, что она станет возиться с подростками, поймет их или сможет разделить их интересы. Разве может она знать, например, что такое хип-хоп? Или гангста-рэп? Или кто такой Эминем и что он собой представляет? Имеет ли для нее значение доступность утренних противозачаточных таблеток, а если имеет, то стала бы она осуждать их недоступность? Она говорила о несовершеннолетних матерях как об особях, которые существуют только благодаря милостивому разрешению местных властей, подумал он.

Но как быть с этой историей об увольнении Джоанны Трой? Если все правда, то почему Дейды ничего не рассказали? Почему Роджер Дейд, отвечая на этот вопрос, чувствовал себя немного смущенным? Матильда Кэрриш как-то не вписывалась в семью Дейдов. Казалось, кроме внешнего сходства, у нее не было ничего общего с Роджером. Конечно, могло случиться и так, что она фантазерка и просто выдумала историю о якобы обворованном Джоанной ученике. Он знал: людям не стоит верить только потому, что те кажутся открытыми и прямолинейными, чеканят слова, немногословны и отвечают по существу, — помимо всего этого они должны внушать доверие и быть вне подозрений. Ведь несмотря ни на что человек может просто стараться соврать поудачнее.

Он подошел к окну и посмотрел вдаль. Твердая почва, даже если она уже пропитана водой, может вобрать в себя больше. Так и было. Он видел, вода убывала, уходила туда, где еще могла впитаться, снова появлялись луга, стали видны ивы, их стволы поднялись из воды, а прекрасные гибкие ветви снова затрепетали на ветру.