А сейчас встречный ветерок высушил мои опухшие глазки, и я очень хорошо видела дорогу и все вокруг.

Добравшись до поворота в лес, я остановилась, слезла с мопеда и помахала джипу, из него вылез могучий парень и направился ко мне.

– Амиго, если вы поедете со мной дальше, то вряд ли доберемся даже до ворот. Эта дорога просматривается, так что если вы задумали массовое самоубийство, то сообщите об этом своему командованию, как оно решит – так и будет. Только я снимаю с себя всякую ответственность по выполнению поставленных передо мной задач.

Я села на землю возле мопеда. Мне сильно захотелось мороженого, но я решила потерпеть.

Парень отправился в джип и через какое-то время машина развернулась и умчалась в обратном направлении.

Я не выдержала и полезла в мешок с мороженым, достала рожок и съела его секунды за три, подумала о следующей порции, но запретила себе, решив, что съем ее вместе с Анной и Кристианом.

Зато вытащила из рюкзака белую бандану, пристроила ее к ветке, валявшейся рядом, и так с белым флагом отправилась дальше. Как только я подъехала к воротам, они сразу открылись.

Оказывается, меня здесь ждали – сразу за воротами стояли Педро, Катарина и Анита.

Женщины улыбались.

– Добрый день! – поздоровалась я с ними и протянула рюкзак и мешок с мороженым Педро.

Он передал все это Катарине и сам аккуратно обыскал меня.

Я еще засмеялась:

– Педро, как ты можешь щупать другую женщину на глазах собственной жены?

Катарина поддержала мой смех, Анита улыбнулась. Когда Педро закончил, я предложила:

– Пойдемте в беседку. Я привезла много мороженого и мечтаю слопать большую часть. Там и поговорим.

По дороге мы мило болтали, но очень неискренне, говорили о пустяках, но нервозность чувствовалась в каждом слове и жесте. Когда мы обосновались в беседке, Анита вежливо поинтересовалась:

– Ты опять будешь пить водку?

– Водку – нет. Но коньячка бы хлебнула. Нервничаю. Разговор будет серьезный.

– Катарина, принеси Пепе коньяк и вазочки для мороженого.

– Да, сеньора Анита, – и Катарина пошла в замок.

Я начала:

– Педро, вот это – мешок с мороженым, которое я купила в лавке на окраине Лианы. А вот это – мой рюкзак. Предлагаю тебе проверить содержимое, только аккуратно, там много чего интересного.

Педро медленно развязал мой рюкзачок и стал вытаскивать из него всякую дребедень, которая лежала сверху, и выкладывать на стол. Вытащил и семь помятых портретиков.

– Это кто?

– Родственники одной очень старой женщины. Сама рисовала, ей понравилось.

– Мне тоже нравится, – похвалила мои работы Анита.

Педро вытащил флакончик и только собрался без интереса оставить его к моему барахлу, как я сказала:

– Стоп. С этой стекляшкой поосторожней. Там сильный яд. Надо его как-нибудь уничтожить. Я не знаю как. – Я знаю, – сказала Анита, которая перестала быть веселой.

Дальше Педро извлек пистолет, ракетницу, патроны, противоядные таблетки и инструкцию, которую я умудрилась стащить и незаметно перепрятать на дно рюкзака. Начал читать.

Катарина принесла бутылку коньяка и бокалы, сама налила мне и Аните.

Я подняла свой, Анита не стала, она в ужасе смотрела на орудия убийства, лежащие на столе.

Я выпила и, сказав: «Умираю, хочу мороженого». Потянулась к черному мешку.

Вдруг Педро ударил меня по руке и закричал:

– Не двигаться! Стреляю без предупреждения!

И я увидела дуло своего пистолета, направленное на меня.

– Всем покинуть беседку на безопасное расстояние. Она враг, она убийца.

– Ты очумел, Педро? Зачем бы я тебе все это дала, если бы хотела причинить зло?

– Ты можешь пудрить мозги женщинам. Я профессионал. Все, что ты сейчас сделала, – обманка. Настоящий план другой. И я сделаю все возможное, чтобы узнать, что ты намерена сделать!

– Да я тебе и так скажу, придурок! Я пришла сюда, чтобы попробовать спастись самой и спасти детей. Вонючие профессионалы, у вас ничего в башке не осталось, кроме профессионализма. Тебе непонятно, что женщина не может ждать, пока убьют детей. Я собиралась в ночь мертвых уйти с Анной и Крисом пещерами, а потом сдаться в Российское консульство.

– У нас нет прохода в пещеры!

– Есть, профессионал несчастный! Даже не удосужился проверить хорошенько пещеру под водопадом. Из нее есть ход наружу. Если бы хотела вас сдать, я бы сообщила об этом «Камино Хусто», и вас бы тихонько перерезали, как цыплят, вы бы этого даже не заметили. А я приехала сюда… ты думаешь, со мной были ласковы герои «Камина Хусато»? Видишь этот фингал на скуле, а теперь ты тычешь мне пистолетиком в морду, мудак!

Я вдруг почувствовала, что в моей голове что-то запузырилось. Я перестала орать и закрыла глаза. Услышала плач в кустах, наверняка Анна и Крис подслушивали и подглядывали. Я как-то враз обессилела и поняла, что страшно хочу мороженого, просто невыносимо. Я попросила тихо:

– Дай мне мороженого, а потом можешь застрелить меня.

– Нет!

Я положила голову на мраморную столешницу и тупо завывая, начала твердить:

– Дай мне мороженого и застрели, дай мне мороженого и застрели…

А в голове начали взрываться маленькие бомбочки, стало трудно дышать, я встала, опираясь о столешницу.

– Сидеть! – заорал Педро. – Сидеть, а то стреляю!

А бомбочки все взрывались и взрывались, а воздуха было все меньше и меньше. И я только прохрипела:

– Погоди стрелять, вояка. Не бери лишний грех на душу. Я сейчас сама помру. Мороженого хочу. Дай…

Тут взорвалась одна большая бомба в голове, и я рухнула на пол.

Во сне бабочки учили меня летать. Это были очень красивые и большие бабочки с необычными мордочками, очень похожими на человеческие лица, только очень маленькие лица. Сначала они просто кружили вокруг меня в затейливом танце, и я смеялась от удовольствия и нахваливала их:

– Какие же вы красавицы, какие же вы прелестницы!

Им это было приятно, и они начали присаживаться то на мое плечо, то на голову, то прямо на мой нос. Присядут на мгновение и сразу взлетают. Радость переполняла меня, и я в шутку спросила:

– А здорово вам – вот так порхать в воздухе? Как же я вам завидую!

– Давай с нами! Летать, это действительно большое удовольствие!

– Увы. Люди летать не умеют. Мы слишком громоздкие, тяжелые и неуклюжие. Нам не оторваться от Земли.

– Глупости, глупости, глупости! Ты просто никогда не пробовала! Это не так трудно. Мы тебя научим.

– Да нет, мои прелестницы, многие люди пытались научиться летать, для них это плохо кончалось.

– Они просто все делали не правильно. Ты просто прыгни вверх! Прыгни!

Я засмеялась и в шутку подпрыгнула – прыжок получился на удивление высоким.

– Браво! Браво! – засмеялись бабочки. – Видишь, это уже начало полета. Но у тебя очень тяжелая голова, тяжелая она от всяких тяжелых мыслей. Вот мы ни о чем не думаем, мы просто летаем и наслаждаемся красотой, радостью существования, наше существование не бывает долгим, мы не должны упускать ни мгновения радости. А ты все думаешь, думаешь. Зачем? Люди живут намного дольше, чем мы, поэтому не ценят свои дни и ночи. Как это глупо! Выброси все из головы, выброси! Смотри – небо, солнце, лужайка, лес и мы! Прыгай к нам! Давай! – И они разноцветным облачком поднялись на метр от моей макушки и затанцевали, затанцевали в воздухе.

Я смотрела, смотрела на них, да и прыгнула. Я попала прямо в середину пестрого облачка, никогда в жизни я не прыгала так высоко.

– А теперь задержись, задержись здесь, с нами!

Я послушалась и зависла. И я увидела лужайку сверху, и верхушки деревьев рядом со мной и волна счастья, кажется, подняла меня еще выше – я уже была над деревьями, и, кажется, могла улететь в самое, самое небо.

– Ура! – щебетали бабочки. – Ты летишь, только вверх, нам туда нельзя. Опускайся на землю!

И я плавно и мягко приземлилась.

– Ты молодец! Видишь, если ни о чем не думать, то можно летать!