Все было на месте, кроме пистолета и ракетницы. Листочки-портретики немного помялись, но не смертельно.

– Я в порядке, в смысле готова, – заявила я Педро.

– А обувь?

– В каком смысле?

– Ты пойдешь в сланцах?

– Ну…

– А вдруг там змеи? Я приготовил для всех резиновую обувь и противогазы. В пещерах невозможно дышать.

Я почесала макушку.

– Пусть будут противогазы, там посмотрим. Сланцы возьму с собой, вы все тоже. Еще водички, какого-нибудь сладкого печенья и конфеток.

– Это зачем?

– Ну вроде как праздник – День мертвых. Типа, на кладбище идем. У нас принято на могилах печеньице оставлять и конфетки, чтобы птички прилетали и покойным пели.

– Какие в пещерах птички?

– Не знаю. Но вы как хотите, а я возьму. Мне так спокойнее.

– Будет тебе печенье и сладости. Еще чего?

Я вспомнила, как Мейре понравились стеклянные бусы.

– Украшений дешевых в доме нету?

– Украшений? – Педро растерялся. – Зачем?

– Не смогу объяснить. На всякий случай.

– Ладно, поговорю с Анитой и Катариной…

– Лучше с Анной.

– Хорошо, – Педро пожал плечами и ушел.

Я посидела еще в беседке, да и пошла к озеру. Было уже очень жарко, но я и не думала прятаться в тени – вдруг я в последний раз вижу огненное светило? Может, навсегда моим косточкам лежать в пещерах Долины Соматэ?

Я шла и пыталась насладиться и впитать в себя всю красоту места, которое может быть станет последним местом пребывания моего бренного тела на этом свете. И поняла, что у меня ничего не получается. Мне ничего не нравилось. Яркость природы меня несказанно раздражала, я бы сказала, что как-то очень сильно раздражала, на физическом уровне, а проще говоря – видеть я больше не могла всю эту экзотику, поэтому быстрее припустилась к пещере.

Педро Педром, но самой посмотреть надо. Поэтому когда я добралась до водопада и нырнула в темный вонючий лаз, мне как-то даже стало там уютно. Понравилась. Темненько, серенько, пованивает, но сегодня меньше, чем в прошлый раз, терпеть можно было. Стены слегка светились теплом микроорганизмов, и я увидела работу Педро – пещера перестала быть замкнутым пространством. Появился проем, в который спокойно можно пролезть, чтобы продвинуться дальше. Я пролезла дальше и увидела огромный внутренний зал, по-другому это внутригорное пространство назвать было сложно. Хотелось мне его поисследовать, но дышать было уже тяжело, голова немного кружилась, и я посчитала за лучшее не рисковать. Выбралась наружу и села у входа отдышаться. Камни приятно холодили спину и попу. Я знала, что это опасно и для спины, и для попы, но я продолжала сидеть.

Я как-то враз устала, причем вся: руки, ноги, шея, спина, язык, мозги. Я ничего не хотела делать, ничего. Наверное, это было неправильно, наверное, надо было преодолеть эту усталость и начать действовать. Я попыталась, но отреагировали только голосовые связки и легкие. Я глубоко вздохнула и изо всех сил прокричала:

– Я устала!

Но мне никто не ответил…

Я подошла к окну, но живых существ во дворе не обнаружила, еще бы, самое пекло, сиеста, твою мать, все попрятались по своим углам. Дворик был красивый: клумбы, постриженный кустарник, пальмы, но меня передернуло от отвращения – не могу я всего этого видеть. Я плюхнулась на диван и в который раз подумала: надо бы мне убираться отсюда, а то сдохну от этого пейзажа, не корунда. Конечно, но здорово на нее смахивает…