— Мелочь за истину! Мелочь за истину! — пробубнила она, наблюдая за мной равнодушными глазами.

Порывшись в кармане, я извлек несколько монет. Истина меня не интересовала — просто захотелось дать ей денег. Обычно я не откликаюсь на призывы уличных побирушек. В Вейрде их слишком много, и стоит только начать, хоть раз бросить дайм, как тебя запомнят, и проходу уже не дадут. Но было еще рано, и я, остро переживая свое бессилие в других вопросах, опустил в чашку пару четвертаков. Она посмотрела на меня уже внимательнее и вдруг расщепила в ухмылке беззубый рот.

— Перемена.

— Что?

Старуха сменила позу, прислонившись к ящику из-под газет.

— Тебя ждут перемены, и они уже начались. — Она еще раз усмехнулась и закрыла глаза, сделав вид, что уснула.

Я невольно улыбнулся и побрел дальше. Может быть, старуха и впрямь наделена даром, позволяющим ей время от времени изрекать истину, а может, она всего лишь заурядная попрошайка с парой отработанных фокусов. В любом случае опыт подсказывает, что перемены не всегда к лучшему. Куда важнее знать, как ими правильно распорядиться.

Центральная часть авеню уже принарядилась к праздничному шествию. Старые фонари украсили блестящие целлофановые солнца, соединенные между собой веселенькими зелеными баннерами, призванными символизировать то ли лето, то ли свежую траву. Стены зданий оклеены афишами, рекламами и объявлениями, извещающими о распродажах, концертах и прочих увеселительных мероприятиях с участием местных музыкальных знаменитостей.

В кармане завибрировал сотовый — почти как оживающий в руке светляк. Звонил Мердок.

— Ты кого-нибудь нашел? — спросил я.

— Пока нет. У тебя есть на примете знакомые фейри, с которыми можно было бы договориться?

Что тут ответишь? Дружба слишком часто основывается на деньгах и влиянии, но понимаешь это обычно лишь тогда, когда лишаешься и того, и другого.

— Есть одна идея. Можем встретиться на углу Питсбург-стрит и авеню?

— Через пятнадцать минут, — сказал он и повесил трубку.

Я был почти на месте, так что четверть часа показалась вечностью. Мердок по крайней мере не опоздал.

— Что подсказывает чутье? — спросил я, влезая в машину. — Кого-нибудь найдешь?

Он нахмурился.

— Нет.

— Как насчет Робина?

Мердок покачал головой.

— Нет. Он — гражданский.

— Но подходит идеально.

— Робин — подозреваемый, — заупрямился Мердок.

— Только формально. Это мелочь.

— Сколько раз тебе говорить, что из мелочей вырастают крупные неприятности.

Следующая минута прошла в молчании. Друг на друга мы не смотрели.

— Он подходит идеально, — повторил я.

Мердок повернулся вполоборота.

— А если он убийца? Если мы рискуем погубить все расследование?

— Ничего мы не погубим. И наш случай не первый — подозреваемые часто соглашаются помочь полиции. И вообще, я не верю, что он как-то причастен к этим убийствам. Не забывай, что показания Шая подтвердила Танси.

— …которая сама общалась с жертвой, о чем знали и Робин, и Шай.

— Ну, это уж слишком. Подумай сам. Послушай, у нас ничего больше нет. Мы в тупике. И если убийца Робин, то не лучше ли задействовать его и держать под наблюдением? Может быть, он даже решит, что мы уже ни в чем его не подозреваем. А если он не убийца, то у нас появляется шанс взять преступника.

— Руис будет против.

— Ему знать необязательно. Оборудование у тебя есть. Если ничего не случится, даже отчет писать не придется. Если же получится, ты — герой.

— Черт, — пробормотал Мердок и, стиснув зубы, несколько раз покачал головой, словно споря с самим собой. Потом вздохнул и повернул ключ. Я облегченно выдохнул. Через пару минут мы свернули на улицу, где жили Робин и Шай, и остановились перед заколоченной дверью.

Как и в прошлый раз, нас встретил полутемный коридор.

— Свет не включать! — крикнул Мердок, переступая порог. У последней двери нас поджидал Робин. Вид у него был сердитый.

В комнате царил беспорядок: повсюду разбросана одежда, одна кровать отодвинута от стены, тумбочка перевернута. Возле кровати, перед кучкой тряпок стоял на коленях Шай в голубом банном халате. Длинные растрепанные волосы почти полностью закрывали лицо со следами макияжа. Увидев нас, он кое-как сгреб одежду и выпрямился, прижимая ее к груди. Робин, в пузырящихся джинсах и бледно-зеленой футболке, прислонился к стене, сложив руки на груди.

Мердок огляделся, неторопливо прошелся по комнате, поправил сбившуюся картину.

— Помешали?

Шай взглянул на нас и тут же опустил голову.

— Весенняя уборка, — буркнул он. Волны злости исходили от него, как тепло от обогревателя. Обнаружить его в комнате не составляло труда даже с закрытыми глазами.

Мердок поднял перевернутый стул и, прислонившись к спинке, посмотрел на Робина.

— Есть предложение.

Робин пожал плечами.

— Предложений у меня хватает.

— Как насчет того, чтобы помочь схватить парня, который убил Гамелина?

Шай, стоявший к нам спиной, замер, но не повернулся.

— В чем мой интерес? — спросил Робин.

— А не хочешь сначала узнать, что нужно сделать? — поинтересовался я.

Его губы растянулись в ухмылке.

— У меня есть выбор?

— Выбор есть у всех.

— В твоем мире, может быть, Коннор Грей, но здесь жизнь немного другая.

— Я тоже здесь живу.

Он медленно, вразвалку подошел ко мне. Краем глаза я заметил, как Мердок переменил позу, приготовившись к нежелательному развитию ситуацию. Я не шевельнулся. Робин остановился в нескольких дюймах от меня. Несколько секунд он смотрел мне в глаза, потом поднял руку, вытянул палец и погладил воздух над моей щекой.

— Живешь — да, но коснулся ли он тебя хоть раз?

Я не отвел взгляда — уж очень не хотелось, чтобы мальчишка вообразил, что способен кого-то напугать. Наконец он ухмыльнулся и вернулся на прежнее место, к стене.

— Я думал, его интересуют только фейри.

— Так оно и есть. Поэтому ты воспользуешься гламуром.

— Ну а мне что с того? — повторил Робин.

Шай бросил вдруг ком одежды и повернулся к приятелю.

— Нет! Это опасно! Не соглашайся!

— Помолчи! — Робин не отводил глаз от полицейского.

— Мы все время будем рядом. Если что случится, вмешаемся, — сказал Мердок.

Шай обжег его полным ненависти взглядом.

— И что? Этот маньяк будет ждать, пока вы подоспеете?

— Я сказал, помолчи, — бросил Робин, отходя подальше.

Шай отвернулся и снова принялся собирать одежду.

— Нет, я не стану молчать. Я больше так не могу. Эти драки. Риск. Страх. Я приехал сюда, потому что всего этого хватало там. — Он сел на кровать перед разворошенным шкафом, спиной к нам.

— Так в чем все-таки моя выгода? — негромко произнес Робин.

— Решим, когда попадешься в следующий раз.

Он поджал губы.

— А если откажусь?

Мердок пожал плечами.

— То же самое.

Робин улыбнулся мне.

— Ты был прав, Коннор, выбор есть. Шиш здесь и шиш там. И никаких гарантий. — Он вскинул бровь, но я не клюнул. Парень был слишком умен, чтобы верить пустым обещаниям, и слишком глуп, чтобы понять — в этот угол он загнал себя сам.

— Когда?

— Сегодня вечером, — ответил Мердок.

— Ладно.

Шай издал странный звук — то ли всхлипнул от отчаяния, то ли зарычал от злости, — вскочил и скрылся за занавеской.

Мы вышли на улицу и сели в машину.

— Я отправил сообщение Джо. Может быть, удастся подключить Танси.

Мердок кивнул.

— Как будем ее охранять?

— Она же флит — выпутается из любой неприятности, — заверил я.

— Смотри, Коннор.

Я промолчал. Сомнений хватало, но делиться ими с Мердоком я не собирался — он все еще мог дать задний ход.

— Сможешь присмотреть за Шаем?

— Конечно, мне же больше заняться нечем, — съехидничал он.

— Мне не до шуток. Что-то здесь не так. От него исходят какие-то странные флюиды. Я ощущаю их уже во второй раз. Он определенно человек. С очень сильной сущностью. Я даже вижу его ауру.