— Ну а ты? — мягко спросила Лиз после долгой паузы.

— Что — я?

— Ты боялась?

«Да, — подумала Керри, вспоминая мгновения этой ночи, — я правда испугалась». Но совсем не того, что имела в виду Лиз. Ее желание исчезнуть из дома было вызвано совершенно другой причиной. Она боялась, что Райан узнает ее секрет. Любовь к нему была чем-то, с чем Керри могла бы со временем научиться жить, вернее, она собиралась привыкнуть жить с этим, но при условии, что Райан никогда ни о чем не узнает. Вот этого Керри уже не смогла бы пережить.

— Я выглядела как последняя дура, — ответила она вслух. — Забудь об этом, Лиз. Я уверена, что Райан уже забыл.

Но, лежа в постели, она вспоминала, как холодны были эти серые глаза, прекрасно зная, что он ничего не забыл и не забудет никогда. Керри прижала кулак к дрожащим губам и почувствовала, что они соленые. Из ее глаз катились горячие слезы. Боль утихнет, сказала она себе. Постепенно утихнет.

— Вот послушай этот отрывок! — воскликнула Лиз с воодушевлением. — «Великолепный, отлично поставленный спектакль, с Райаном Максвеллом в роли Антония, самая замечательная работа, которую я когда-либо видел на сцене. Мисс Винсент, довольно властная, страстная, ослепительно красивая женщина, по качеству исполнения роли с большой натяжкой подходит для этого спектакля. Если говорить о пафосе исполнения в сцене смерти, следует отметить начинающую актрису Керри Вест, с незабываемой простотой и блеском сыгравшую роль Хармианы». И это уже третья статья с упоминанием твоего имени в сцене смерти! Ну и почему, скажи, Паула должна любить тебя?

Керри свернула газету, которую читала, и положила ее к другим, лежащим на кофейном столике. Только один из рецензентов дал высокую оценку игры Паулы, в то время как все остальные от всего сердца аплодировали Райану за блестящее исполнение роли. Сама она тоже собрала несколько отзывов. Один журналист намекнул даже, что мисс Винсент, пожалуй, уже пора подумать об уходе со сцены. Смешно, конечно, но вряд ли это добавит премьерше популярности.

— Нам следует поспешить, если мы собираемся быть в театре к двум часам, — сказала она.

Лиз подавила раздраженный вздох:

— Как ты можешь быть такой спокойной. Тебя заметили, Керри, тебя ждет успех в будущем! Ты понимаешь, что ради этого стоит работать?

Керри возразила задумчиво:

— Рэй заметил вчера вечером, что мнение критиков не всегда совпадает с мнением широкой публики, поэтому следует относиться к их реакции с долей скептицизма.

— Можно было бы согласиться с этим, если отзывы были разные. Но дело в том, что ни один человек, который упоминал о тебе, не написал в твой адрес ни одного отрицательного слова.

— А как с теми, которые просто никак не отреагировали?

— А с ними все просто. Все же знают, что некоторые критики дают оценку только главным действующим лицам, забывая о том, что успех спектакля во многом зависит и от усилий актеров на второстепенных ролях, которые поддерживают и оттеняют игру премьеров. Честно говоря, если бы я получила такие отзывы, как ты, то сочла бы себя вправе плюнуть Пауле в глаза, если бы она попыталась вести себя так же нагло, как прежде.

Керри рассмеялась:

— Представляю, как тебе все это удастся!

— А почему нет? Иногда некоторые воображают себя леди, не являясь такими на самом деле. Помяни мое слово, Керри Вест, наша очаровательная Паула при первой же возможности постарается стереть тебя в порошок после того, как сегодня утром получит такой пинок, и если ты позволишь ей это, значит, ты еще большая дура, чем я о тебе думала!

«Такая большая дура, что Лиз даже и не снилось», — грустно усмехнулась Керри. Но Лиз никогда и ни за что об этом не узнает. Она легко вскочила:

— Я пошла одеваться.

Уоррен Трент оставил труппу «Антония и Клеопатры» после первой же недели проката спектакля, заявив, что он сделал все, на что был способен. Все время были аншлаги, и стало уже ясно, что такой ажиотаж продлится по крайней мере еще несколько недель.

Перед уходом Уоррен выбрал момент, чтобы поговорить с Керри наедине, и объявил ей, что он удовлетворен исполнением ее роли и до сих пор получает удовольствие от ее игры.

— У вас большой талант, моя дорогая, — сказал он ей с доброй улыбкой. — Вы на самом деле очень способны. Но ваш талант требует шлифовки и правильного руководства. Я уже давно планирую создать собственную труппу на севере страны с ориентацией на классический репертуар — не обязательно только Шекспир. Не хотели бы вы присоединиться ко мне?

Ошеломленная этим предложением, Керри, запинаясь, поблагодарила его за оказанную честь. Он улыбнулся и отечески похлопал ее по плечу:

— Не благодарите заранее. Я очень многого жду от вас, и, без всякого сомнения, вы еще будете меня ненавидеть, как никого на свете. Однако у вас будет коллега, так как я намерен предложить место и племяннице Райана. У нее нет такой чувствительности и самоотдачи, но тем не менее она очень грамотная маленькая актриса.

— А он… знает, что вы собираетесь пригласить ее? — осторожно спросила Керри.

— Да, я посоветовался с ним вчера. Он согласился, что дисциплина принесет ей пользу.

«И освобождение от влияния Адриана», — мысленно добавила Керри. Нет сомнения, что единственное, что Райан мог бы пожелать сейчас, — это чтобы отправка их обеих на север была немедленной. За эти последние несколько дней Керри не удалось избежать встречи с ним, но, не считая одного случая, когда они столкнулись лицом к лицу в коридоре около костюмерной и холодно кивнули друг другу, все остальное время вели себя так, словно были незнакомы. Иногда Керри казалось, что она отдала бы все на свете за то, чтобы вернуть те недели перед премьерой, когда они были с Райаном такими друзьями, но в этом случае ей было бы еще тяжелее. В одном лишь она была абсолютно уверена: теперь бесполезно ожидать прихода Райана к ним домой.

Отношение Лиз к предложению Уоррена было двояким. С одной стороны, она была польщена приглашением и возбуждена перспективой поработать пару сезонов под руководством великого человека, но, с другой стороны, никак не могла заставить себя принять окончательное решение…

— Я сказала ему, что мне необходимо время, чтобы все как следует обдумать! — заявила она Керри, когда та попыталась поторопить. — Думаю, что я получила это предложение только потому, что являюсь родственницей Райана. А сама по себе как актриса я не представляю для Уоррена большого интереса. Не сравнишь же с тобой. Сколько других схватились бы за такое предложение руками и зубами, если бы только им представилась такая возможность!

— Тогда почему, — спросила Керри, — ты сама не хватаешься за него?

Лиз подвела уголок левого глаза черным карандашом и с преувеличенным вниманием изучала результат своих стараний.

— Потому, — сказала она наконец, — что у меня есть небольшой шанс получить главную роль в пьесе, которую мне очень хотелось бы сыграть.

— Неужели? — Керри уставилась на нее. — Но почему ты ничего не сказала… — начала она, но осеклась, увидев, как изменилось выражение лица подруги. Помолчав, она спросила: — О чем ты говоришь, Лиз?

— А как ты думаешь? — Лиз крутанулась на стуле и прямо посмотрела в лицо Керри, глаза ее вызывающе блестели. — Я хочу выйти замуж за Адриана. И не смотри на меня так. Это что, ужасная идея? Мы идеально подходим друг другу.

— Неужели? — Керри была потрясена. — Лиз, ты же знаешь его чуть больше месяца. Как ты можешь быть уверенной в том, что это просто… что он не вскружил тебе голову?

— Нет, это не так! Я не хотела, чтобы это случилось, но, как ты сама сказала однажды, любовь идет своим собственным курсом. У Адриана много недостатков, я допускаю это, но ты даже не представляешь себе, какой многогранный у него характер.

— Ну а как Адриан, он как относится к этой ситуации?

Лиз прикусила губу:

— Вот в этом-то и проблема. Он говорит, что любит меня. И именно он сам поставил вопрос о женитьбе, но… Керри, я думаю, он знает о Райане.