— Круто, — отозвался Аркадий. — Я слышал это уже несколько дней назад, когда приехал за Орловым.

— Пока они не причиняют увечий себе или кому-нибудь еще, они могут нести, что угодно. Мы заботимся о своих гостях. Если у них идет кровь, мы накладываем пластырь. Если они начинают блевать, мы заботимся о том, чтобы они не захлебнулись. Мы даже подпилили ножки на кроватях, чтобы они, не дай бог, не травмировались, если вдруг упадут. А они постоянно валятся с кроватей…

«Ну да, у такой кровати есть перспектива в мебельном бизнесе, — подумал Аркадий, — модель „Москва“ для безопасного приземления на дно жизни».

— Журнал регистрации? — спросил он.

Лебедь снял с полки книгу размером с надгробную плиту.

Регистрация была простой: имя, время поступления и выписки, состояние и в некоторых случаях — под чье попечение и в какую больницу отправлен. Небольшой штраф за нарушение общественного порядка — возможность легко отделаться. А вот понижение в должности и горе домашних — уже более серьезные проблемы. Но всего сто долларов — и никаких последствий. Аркадий ожидал, что Сергей Бородин проследует последним маршрутом. Однако его фамилия была четко вписана чернилами. Принят в 20:45, выписан в 23:00. Аркадий заметил, что, согласно записям, Роман Спиридонов попал сюда в то же самое время.

— Бородин просто хочет забыться — и попадает в вытрезвитель со своими обычными криками про «бог — дерьмо», а последнее, что мне нужно — это проблемы с попами.

— Бородин часто напивается?

— Кто сказал, что он напивается?..

— А он так не считает?..

— Здесь — как в любом клубе. Для постоянных клиентов — особые условия.

Когда привезли Виктора, он позвонил Аркадию, чтобы тот вызволил его отсюда. Все эти ухищрения — просто результат сделок. Все больше и больше Аркадий думал, что потерял нить расследования.

— То есть, хочешь сказать, что Бородин приезжает просто, чтобы побыть здесь в одиночестве?..

— А кто сказал, что он приезжает один?..

Аркадий был удивлен:

— С какой стати абсолютно трезвый человек заявляется в вытрезвитель, да еще приводит с собой кого-то.

Лебедь так глубоко затянулся, что полетели искры.

— Подозреваю, Аркадий, сексуальная революция прошла мимо вас. Посмотрите вокруг — обнаженные тела, тьма, кровати. Брось монетку — и получишь все, что угодно.

— Здесь?.. — Аркадий никогда бы не подумал, что вытрезвитель — подходящее место для сердечного свидания.

— Идеальное место жесткого секса — для клиентов, которым нравится убогая обстановка и немного риска.

— С кем?..

Аркадий изучал записи. Примерно раз в две недели имена Сергея Бородина и Романа Спиридонова появлялись в книге рядом — одновременно поступившие и выписанные…

— Я видел давние рубцы на запястье у Бородина. Думаю, что когда-то он пытался себя убить, — сказал Лебедь.

— Вы так считаете? Может быть, вы имеете в виду Спиридонова?

— Нет, взгляните в записи. Я точно помню — Спиридонов приехал сюда один; половина пьяниц орала, что они — Бог, так что им было довольно весело в ту ночь.

«В это же время Роман Спиридонов скользнул в ванную и отправился на тот свет, — подумал Аркадий. — Два Спиридонова — в двух разных местах. Такое может происходить с электронами, но не с людьми».

Аркадий показал Лебедю фотографию, которую он взял у мадам Спиридоновой.

— Кто это?

— Бородин. Сергей Бородин.

Аркадий забрал фото. Возможно, было два Бородина.

— Вы его хорошо знаете?

— Только здесь. Честно говоря, мне иногда трудно бывало их различать.

— Вы никогда с ним не разговаривали?

— Обычный разговор. Он был грустным и застенчивым. Самоубийство — оно и есть самоубийство…

«Нет, — подумал Аркадий. — В умелых руках самоубийство могло оказаться убийством».

Мужской голос ответил по телефону.

— Привет. Это кто?

— Сосед Ани.

— Кто такая Аня?

— Умершая Аня, кто же еще. Подумайте об этом. Я перезвоню через минуту. Поговорите с мамой.

Аркадий повесил трубку.

Он достал из холодильника бутылку водки и плеснул в стакан. Когда люди традиционно поднимали тост за мир, его отец говорил: «Я устал пить за мир во всем мире. Как насчет мировой войны?» Старый сукин сын.

Аркадий опрокинул в себя стакан одним глотком и дал теплу разлиться по организму, поставил бутылку и стакан в буфет.

Прошло десять минут, телефон зазвонил.

На этот раз голос спросил:

— Ренко, неужели вы думаете, у вас есть хоть что-то, за что можно зацепиться?..

— Есть свидетель.

— Это невозможно.

— Почему? — …ответа не последовало. Аркадий добавил: — Подумайте! Вы не можете отрицать этого, ведь и вы там были.

— И где бы это могло быть?

— Там, где «Бог — дерьмо».

Возникла долгая пауза.

— Что-то можно придумать. Вы где?

— Я же сказал, нахожусь в квартире напротив. Это будет стоить сто тысяч долларов.

На том конце голоса пошептались между собой. Сергей вернулся к разговору и сказал:

— Я не знаю, о чем вы… Оставайтесь на месте. Я приеду через три часа, во всяком случае, со ста тысячами.

— Здесь, через час, — Аркадий повесил трубку.

Было похоже, что Сергей говорил по мобильному. Он был уже в пути.

Аркадий стоял на кухне у окна. Солнце медлило, как усталый свидетель сумерек. Дорожные рабочие на улице снова и снова заполняли выбоину асфальтом. Закончив, они погрузили трамбовщик на грузовик, обнесли место лентой с яркими полосами, установили понятный на всех языках знак — мужчина с лопатой, хотя в этой бригаде все рабочие были женщинами. Лишь бригадир — мужчина, но, казалось, что он вряд ли когда-то упражнялся с лопатой. Аркадий прикрепил липкой лентой активизируемый голосом диктофон под столешницу, второй — себе на поясницу. В конце квартала остановился черный «Хаммер». Он занял место для двух машин. Из него вышел Сергей Бородин, беззаботно размахивая портфелем, как будто его ничего вокруг не волновало.

Аркадий распахнул дверь и считал шаги поднимавшегося по лестнице Сергея, пока тот не появился на площадке.

— Ренко?

— Да?

— Ничего личного. Мы же — взрослые люди. Только бизнес — ведь так?

— Только бизнес, — согласился Аркадий. Без костюма Петрушки Бородин был похож на обычного спортсмена в дизайнерском свитере. Аркадий вспомнил, как отчаянно Сергей летал на канате в «Нижинском». В физической силе Сергею не откажешь. Обычно у убийц был иной недостаток — отсутствие сострадания. Аркадий вспомнил, как Сергей сидел на мостках и бросал вниз на танцовщиц зажженные спички.

А что видел Сергей в Аркадии, помимо бывшего следователя — разочарованный, вышвырнутый со службы и утративший положение?..

Аркадий спросил:

— Вы не против, если мы поговорим на кухне? Вечеринки обычно заканчиваются на кухне. — Он следил за Сергеем краем глаза, пока шел впереди него. — Я хочу, чтобы вы положили портфель на стол. Если внутри пистолет, и вы не скажете мне об этом прямо сейчас, я, не задумываясь, пристрелю вас.

— Это шутка?

— Нет.

Сергей положил портфель на стол и убрал от него руки.

— Внутри — пистолет.

— Спасибо. Хорошо, что вы это сказали. Достаньте его.

Сергей скользнул по портфелю кончиками пальцев.

…Аркадий раскрыл портфель, быстро сунув «Макарова» за пояс. Внутри лежала плотная пачка газет и ничего больше!

— Вы понимаете, как я разочарован?

— Банки закрыты. Вы дали мне только час. Я вложил деньги…

— Во что?..

— Что вы имеете в виду?

— Во что вы вложили деньги?

— Почему это вас интересует?

— Я этим тоже интересуюсь. Когда меня уволили, меня лишили половины пенсии. Теперь вы — моя пенсия.

— Хорошо. Мне заказали фильм о боевых искусствах. Восток встречается с Западом, насилие противопоставляется медитации и тоннам марихуаны.

— Помню, вы очень здорово летали на канате, но вы убили, по крайней мере, одну женщину, которую я знаю, а возможно, и больше. И вы еще надеетесь снять кино?