— В кровавые подвалы? — банально пошутил Прохоров, разглядывая зеленые циферки на маленьком табло: «Минус один, минус два, минус три…»

На выходе из лифта их буквально под руки схватили какие-то люди, опять в белых халатах, потащили к очень нехорошо выглядевшим столам. Такие операционные столы…

Легкий укол в предплечье, и они даже переглянуться не успели — уснули.

И древняя мелодия забилась в бессознательном:

«И снится нам не рокот космодрома…»

Майор проследил, чтобы его внезапные подчиненные уснули, и сам последовал их примеру, вскарабкавшись на кушетку. К нему подошел санитар и наклонился, заглянув в глаза майору. Но тот остановил его:

— Подожди! — потом вздохнул, помолчал и продолжил: — Я тебе не верю…

— …я тебе не верю, — жестко сказал крепко сбитый мужик. Его ледяные глаза буквально сверлили собеседника. — Я. Тебе. Не. Верю. Понял?

— Понял, понял, — грустно кивнул Второй. — Ты мне не веришь.

Второй был молод, но паутинки седины в густой шевелюре отсвечивали Вечностью.

— Ты где был, когда нас убивали там… — замешкался Первый.

— Я не знал, — виновато поджал губы Второй.

— Врешь. Ты не мог не знать.

— Откуда? Ты же мне не сообщил.

— Врешь, сволочь, — зло бросил Первый.

Второй повернулся к мимо пробегавшей девушке.

— Барышня! Две порции картошки фри. Тебе пива взять?

Первый угрюмо кивнул.

— И пива бокал. Светлого? Светлого.

Ноги у официантки были длинны и загорелы.

— Красивая, — сказал Второй и улыбнулся.

— Ты с темы-то не спрыгивай.

— Жениться тебе надо, — упрямо сказал Второй.

— Да на ком?

— Да хоть на официантке этой. Зовут Лида. Не замужем. Вернее, была замужем. Но как-то неудачно. Сейчас живет с родителями. Сына воспитывает. Славный такой мальчишка. Через два года ему в школу…

— Откуда ты знаешь? — подозрительно прищурился Первый.

Второй не ответил.

— А… Ну да… — отмахнулся собеседник.

— Она тебя будет ждать, — Второй голосом выделил слово «будет».

— Не верю я им. Ты же знаешь.

— Знаю. Ты никому не веришь. Скоро ты и себе перестанешь верить.

— Это еще почему?

Диалог перебила официантка Лида:

— Ваш заказ, пожалуйста. Еще что-нибудь?

— Нет, спасибо, — в один голос сказали оба.

Вкусно запахло жареной картошкой. Такой…

Как в детстве.

— Красивая девушка Лида на улице…. На какой-то там улице, в общем, — задумчиво глядя на удаляющуюся спину девушки, пробормотал Первый.

Второй подсказал:

— На Южной.

— Что?

— На улице Южной живет. Ярослав Смеляков написал. И не «красивая», но «хорошая». Разницу понимаешь?

Вместо ответа Первый опять махнул рукой и сделал большой глоток из бокала.

— А ты чего не пьешь? А… Забыл, извини.

Потом они замолчали. Первый пил пиво и закусывал его солеными палочками картошки фри, макая их в острый соус «Ткемали». Второй молчал и улыбался в бороду. Второй вообще всегда улыбался.

— Знаешь, — вдруг сказал Первый. Потом замялся, но продолжил: — Знаешь… Я всегда хотел спросить тебя. Почему ты никогда не отвечаешь?

— Потому что ты никогда не спрашиваешь, — быстро ответил Второй.

— Хм… Нет, я не об этом. Почему тебя никогда рядом нет?

— Потому что ты никогда меня не звал на помощь.

— А сам догадаться не мог? — огрызнулся Первый.

— Мог. Знал. Слышал. Догадывался. И что? Но ты же у нас — гордый. У друзей и то с трудом помощи просишь. Не то что у меня.

— Я — мужик! Я должен со всем справляться сам! — огрызнулся Первый.

— Ну и справляйся. Что тогда ноешь?

— Кто ноет? — оторопел Первый.

— Ты. «Почему ты нам не помог», — писклявым голосом передразнил Второй. — Ты же мужик. Ты помощи не просишь. Помнишь? Когда вашу группу зажали — ты вертушки вызывал или они сами догадались?

— Вызывал…

— А когда по минному полю через месяц отходили, шептал: «Господи, пронеси»?

— И что? Мы сами прошли!

— Сами, сами. Кто ж спорит. А ведь пронес?

— Пронесло…

— Оно пронесло? Не Он, а Оно?

— Не цепляйся к словам!

— Почему?

— Да иди ты!

— Хорошо, — сказал Второй и приподнялся, отодвинув стул.

— Извини, — выдавил Первый, уткнувшись взглядом в тарелку.

— Майор, а как ты хотел? Вот ты же мужик, да? Ты все можешь, все умеешь, правда? — Второй снова сел. — Ты же мужик! Но объясни мне, почему так? Когда у тебя все получается — ты молодец. А как в дерьмо вляпываешься — так я плохой? Не, если хочешь — давай сделаем так. Я все за тебя сделаю — как решу нужным. А ты будешь как бы и ни при чем. Пойдет? В куклы пойдешь?

Первый молчал.

Картошка уже остыла, а пиво нагрелось. Все стало невкусным.

— Ладно, — вздохнул Второй. — Пойду я. Дел у меня — за гланды.

И ребром ладони провел рукой по горлу.

От этого жеста Первого передернуло.

— На помощь зовут, извини.

— А ко мне еще придешь?

— Я всегда рядом с тобой. Ты же знаешь?

— Но почему все тогда так… Наперекосяк! — едва не закричал Первый. Но Второй прижал палец к губам и улыбнулся.

— Потому как это твоя жизнь, сын, — улыбнулся Второй. — А я так. Прикрываю.

— Слушай…

— Что?

— Это ты тогда…

— Снайперу помешал? Не… Это тебя мой вестовой за ухо дернул. Ты и повернулся вовремя.

Второй пошел к выходу, а Первый… Первый вдруг подумал: «И как мне найти тебя, Господи, в следующий раз?»

Второй остановился у самой двери, оглянулся и шепотом, почти молча, ответил:

— Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят. Понял, майор?

— Кто это сказал? — шепотом спросил Первый.

— Я, — и солнце замерло на мгновение, горы шевельнулись и море пошло вспять.

И хлопнула дверь.

От хлопка майор Исмайлов и проснулся. Причем проснулся, уже вставая на ноги. Тело — оно быстрее мозгов работает. Сон сползал медленно, но майор уже понимал, что сработала сигналка, и что «эти» идут… И совсем далеко, где-то по задворкам сознания, пробежала мысль: «Господи, пронеси!».

«Отож!» — откуда-то издалека донесся тихий смешливый голос.

— К бою! — крикнул майор, но автоматные затворы клацали и без приказа.

Стучащему — да откроется…

Свежему козьему мясу потом радовались целый день.

Пока коза не закончилась…

— А? — закричал Измайлов и внезапно проснулся.

Интерлюдия

Как же жарко в приемной… И даже ледяная вода не могла остудить. Время от времени второй советник Форрестол-младший оттягивал воротничок рубашки, потому как шея чесалась от пота. Он потел от жары и еще от двух чувств.

Первое — страх перед начальством. Да, да. Второй советник научного отдела АНБ [32]подчинялся не прямому начальнику, а докладывал напрямую директору Агентства. А порой и президенту. И все было нормально до последних дней. И на тебе. Яйцеголовые напортачили так, что… Докладывать-то нечего. Вернее, есть чего, но за такие новости башку оторвут сначала Джону. И лишь потом он, безголовый всадник онлайн-апокалипсиса, пойдет чинить правый и скорый суд Линча над научниками.

Потому как живой или мертвый, он должен свое второе чувство — гнев — вылить на придурков в белых халатах.

— Что-нибудь желаете? — вышколенно спросила секретарша, улыбнувшись во весь свой орал.

— Водички бы мне, холодной, — хрипло ответил ей Форрестол, машинально скользнув по глубокому, но в рамках приличия вырезу.

«А ведь как всё сначала шло хорошо», — вяло подумал второй советник, медленными глотками попивая ледяную воду. Шерстяной воротник пиджака лениво елозил по шее.

Пять лет назад Форрестол-младший был внезапно переведен на абсолютно бесперспективную работу. Онлайн-игры, фак ю. Ну, кто может подумать — где АНБ и где игрушки для жиреющих на гамбургерах подростков? Однако наверху чего-то щелкнуло, и Джон оказался в полном дерьме.