Запах, вероятно, достиг и мага.

— А, проклятая тварь! — выругался он. — Ты с каждым днем превращаешься в неразумного младенца все больше! Ну-ка вон из кровати и убери все!

Джоах покорно исполнил требуемое. Он соскользнул с простыней и поплелся, капая на пол мокрым нижним бельем, медленно переставляя негнущиеся ноги по направлению к тазу, потом не менее долго мочил кусок ковра холодной водой и убирал за собой лужи.

— Оденься и принеси завтрак, — распорядился Грешюм, глядя в еще темное окно. — Да не забудь разбудить меня, когда вернешься, — проворчал он и снова захрапел.

Все еще мокрый и вонючий, Джоах с трудом сдерживался, чтобы не торопиться. Он переоделся в сухое, натянул брюки и коричневую рубашку. Было еще рано и в замке, вероятно, совсем пусто — отличная возможность исполнить задуманное. Сердце его готово было выскочить из груди, но Джоах продолжал еле шевелить руками и ногами. Неправильно застегнув рубашку и ширинку, он зашаркал вон из кельи.

Но как только рука его коснулась двери, Грешюм во сне забубнил что-то себе под нос:

— Заморожен в камень и трижды проклят... Рагнарк не сможет... не сможет пошевелиться... Всего лишь мертвое предсказание...

При упоминании о Рагнарке рука Джоаха застыла. Неужели маг прочел его мысли? Он навострил уши, надеясь услышать еще что-нибудь, и дождался. Грешюм завозился, явно почувствовав его промедление.

— Да ступай же, а не то опять обмочишься!

Джоах вздрогнул и едва не задохнулся от страха. Он старался стоять все с тем же тупым лицом, но Грешюм уже снова возвел глаза к потолку. Мальчик открыл запор и вышел в коридор на теперь уже по-настоящему дрожащих ногах. Закрыв дверь, он на мгновение прислонился к ней спиной, приходя в себя.

Через некоторое время он успокоился и, нагнув голову, пошел знакомым путем через запутанные лабиринты Эдифайса. Кое-кто уже встал, и потому Джоаху приходилось идти все той же неспешной расслабленной походкой, выбирая время, когда никого нет, чтобы в очередной раз достать карту и уголь. Он спешил к Сломанной Пике.

Загадка неведомого Рагнарка томила и мучила его, и он знал, что это неспроста — в этом имени явно скрыта какая-то великая тайна.

Он без всяких приключений добрался до лестницы, ведущей в старую башню, и прислушался. Ни голосов, ни шагов. Ничего. Убедившись в том, что он один, Джоах стал подниматься через две ступеньки. Скоро он добрался до площадки, где вчера увидел двух братьев.

Он снова заглянул в зал, выходивший на эту площадку. Неужели незнакомцы ушли через него? В раннем утреннем свете стены казались сумрачными, а на полу лежал толстый слой пыли. Пыль! Джоах склонился к полу. Если они прошли здесь, то должны остаться следы! Но на всем протяжении пола пыль лежала девственно нетронутой годами. Вверх они не пошли. Мальчик выпрямился и почесал голову. Но и вниз тоже!

Он посмотрел вниз, достал карту и сверился. Выше на лестнице был всего лишь один пролет — тот, который он внимательно изучил и перенес на карту вчера. Этот этаж, как и все восточное крыло Эдифайса, был усеян превратившимися в прах камнями и сетями одиноких пауков. Что могло привести сюда этих братьев?

Оставался лишь один способ узнать. Джоах помчался наверх, где внимательно осмотрел все стены и особенно двери. И около одной обнаружил следы. Но, вставив ногу в след, он с разочарованием убедился, что это его собственный. Никаких других признаков людей не было.

— Нет, этим путем они пойти не могли, — пробормотал он и нахмурился.

Мальчик снова вышел на площадку. Куда же они делись? Он опять стал спускаться, тщательно осматривая все вокруг, а ум его бился над загадкой. Ни вверх, ни вниз, ни в залы... Так куда же? Разум подсказывал единственный возможный ответ: посередине.

Он повел пальцами по стене лестницы. Действительно, он вспомнил о ходивших среди слуг слухах о тайных проходах и помещениях, давным-давно заложенных кирпичами. Особенно часто говорили об этом горничные, которым не раз слышались из-за стен какие-то голоса. Разумеется, женщины толковали о привидениях. Но где они, эти проходы и скрытые залы?!

Джоах продолжал спускаться, не отрывая пальца от стены. Кирпичи были подогнаны друг к другу идеально плотно. Тогда он стал вести всей ладонью, но по-прежнему чувствовал лишь гладкий камень. На площадке он даже встал на колени, но тоже ничего не увидел. Но вдруг рука его неловко подвернулась, и он едва не упал, но в тот же момент заметил на каменном полу длинную кривую царапину. Мальчик повел по ней пальцем — она уходила в стену.

Именно такой след должен остаться от двери, если она открывается наружу. Он встал и снова принялся изучать стену. Теперь он, по крайней мере, знал, где находится таинственная дверь! Но как она открывается?!

Неожиданно снизу послышались шаги. Джоах оторвался от стены и посмотрел вниз. По лестнице шли двое. Он застыл, будучи уверен, что это идут два брата, чтобы поймать его. Но когда фигуры подошли ближе, и свет из окна упал на их лица, он обнаружил, что это не те братья и не братья вообще. Правда, суровые лица идущих тоже не сулили ничего хорошего.

— Посмотри, я же говорил тебе, что идиот ходит этой дорогой, — произнес Брант, тот самый поваренок с кухни, который вот уже семь лун мучил его. У его плеча стоял крепкий и мускулистый мальчишка, вероятно, зимами четырьмя старше Джоаха. Джоах его никогда не видел, но всеми чертами лица, а особенно свинячьими глазками, незнакомец очень напоминал Бранта. Оба парня явно искали приключений, и появление перед ними идиота пришлось, по-видимому, как нельзя кстати.

Они стали окружать его, как собаки окружают раненую лису.

Джоах сделал привычно глупое лицо и опустил плечи. Если он начнет драться или просто убежит, то тайна его будет раскрыта, а, зная язык Бранта, можно было не сомневаться, что через полчаса новость будет известна всему замку и Грешюму.

Джоах продолжал молча стоять. Придется снести все издевательства и побои. Иного выбора нет. Он уже не раз терпел от Бранта на кухне то тычок, то толчок, а то и удар горящей головней. Но пока присутствие повара удерживало поваренка от более серьезных посягательств, а теперь, вероятно, придется все испытать на своей шкуре в полную силу.

Брант встал на площадке рядом с Джоахом.

— Нет, ты только посмотри, Снелл! Даже пуговицы застегнуть не может! — Он протянул руку и оторвал пуговицу от рубашки Джоаха.

— А говорить-то он может? — поинтересовался Снелл, подходя ближе.

Брант задышал прямо в лицо Джоаху, от него воняло, и мальчик с трудом сдерживал себя.

— Может, может, но только, как глупый попка. Повторяет одни и те же слова — вот и все. — Он передразнил мальчика. — Х-х-хозяин х-х-хочет пищ-щ-щи!

Снелл одобрительно хихикнул.

Получив такую поддержку, Брант выпятил грудь.

— Я всегда горжусь, когда мне удается заставить его сказать еще что-нибудь, пусть даже просто заорать. — Хулиган вытащил маленький ножик, явно украденный с кухни. — Его, наверное, можно сейчас немного порезать, как наш повар режет свинину!

— Да, сделай-ка в нем дырку, Брант! — тоже разошелся Снелл. — Давай, пусть немного покровит!

— Может, больше, чем дырку? — предложил Брант.

Джоах не знал, что делать. Мертвым он не принесет Елене никакой пользы, а по нехорошему блеску в глазах поваренка Джоах видел, что его ждет именно это. Брант вообще любил причинять боль, а уж в этой отдаленной части замка никто не помешает ему дойти и до крайности.

Брант приставил нож к щеке Джоаха и, вонзив кончик, слегка повернул.

Джоах держался, но кулак его за спиной невольно сжимался. Брант вытащил нож и стал с любопытством разглядывать жертву.

— Давай теперь я попробую, — потянулся к ножу Снелл.

Но Брант спрятал лезвие.

— Нет, я еще не закончил. Сейчас попробую все лезвие ему всадить.

— Ну, тогда я потом, — согласился Снелл, и глаза его загорелись нехорошим любопытством.

— Ладно, не волнуйся, на нас обоих с лихвой хватит, — хрипло произнес Брант.