И тут Торврен увидел, что одна из фигур ускользнула от Стаи, и в негодовании зашипел. Правда, еще трое оставались лежать на полу сарая: волк, человек и — если только это не было ошибкой! — огр. Но до волка Торврену не было никакого дела, огр, хотя и явился неожиданностью, тоже не слишком его занял, но вот человек с серебряными волосами очень заинтересовал карлика.

Владея многовековым опытом искателя, Торврен отчетливо видел белое пламя, горевшее у самого сердца неизвестного худого человека. Это был явный элементал, один из тех, кого он обнаружил в Шадоубруке за несколько последних дней. Огонь в нем горел чистый, ровный и гораздо более сильный, чем в тех идиотах-близнецах, которых он сделал своим орудием в этом городе. Из него получится отличный могучий воин для гвардии страха, может быть, даже сильнейший из всех. Может быть, сильный настолько, чтобы... О, нет, он не должен допускать этой глупой мысли! Не должен хотя бы в то время, пока смотрит в волшебный шар: ведь хозяин сам часто подсоединяется к нему, как паук, проверяя свои талисманы.

Нет. Торврен оставил тайную мысль и снова весь ушел в наблюдение за Стаей. Он все глубже вводил свою волю в черный шар, и вот на черной поверхности возникло изображение обоих близнецов.

— Райман, Майкоф. Слушайте и повинуйтесь.

Ответом ему был смех. В сарае крысы танцем закружились вокруг своих жертв, готовые наброситься и растерзать их.

— Нет! Пиршество подождет. Город на ногах. Принесите мне человека — и принесите нетронутым!

Но близнецы, казалось, не слышали приказаний — жажда крови в этом горящем сарае была слишком сильна.

Торврен нахмурился. Будучи искателем, он в глубине души презирал всю эту гвардию страха, даже ту, которую создавал сам. Вся она состояла просто из грязных тупых животных, прятавшихся в обличье людей. Он снова повторил приказ.

— Приказывает хозяин! Еще секунда промедления — и я вырву Причастие из ваших сердец!

Братья затихли. Крысы остановились, нервно дергая голыми хвостами. Потом медленно и неохотно отошли от добычи.

— Принесите человека в башню.

Крысы поползли к человеку с серебряными волосами. Белый огонь в худом теле разгорался все ярче, словно человеческая кожа была лишь сосудом для мощной магии элементала. В руки к карлику действительно шла редкостная удача! Губы лорда Торврена раздвинулись в широкую лягушачью улыбку.

— Ко мне его, ко мне!

Крысы стали громоздиться друг на друга, превратясь в визжащую, копошащуюся массу из зубов и хвостов. Их грязные тела смешивались, давили друг друга, являя собой Стаю в самой чистой, ничем не затронутой форме.

Но под магией Торврена Стая вскоре превратилась в одно упорядоченное существо — огромную полукрысу-получеловека. Весь покрытый черной шерстью, он передвигался на двух коротких сильных ногах и уже тянул к лежащему человеку когтистые лапы. Его густые длинные усы хищно подрагивали, чуя живую плоть, а верхняя губа поднималась, показывая острые зубы.

Торврен прекрасно чувствовал, как в существе закипает похотливая жажда крови, и еще сильнее направил в шар свою волю.

— Нет! Навредив ему, вы навредите мне!

Тварь приподняла голову и зашипела; когтистые лапы в отчаянии и разочаровании заскребли воздух. Они понимали приказ хозяина, но соблазн был слишком велик.

— Повиноваться!

В последний раз царапнув дымный воздух, тварь что-то прохрипела и подняла лежавшего человека, взяв его под мышку. Через секунду она уже тащилась через горящий сарай к заднему двору.

Несколько крыс остались сторожить безжизненные тела зверей, и как только творение Торврена ушло, из спин у них выросли кожистые крылья, и они тоже улетели за остальными в туман и ночь. У одной что-то висело в зубах.

Торврен присмотрелся. Это был палец. Значит, тот, кто сумел убежать, все же не ушел целым! Искры магии элементалов вспыхивали в каждой капле крови, падавшей из пальца. Еще один! А крыса, казалось, почувствовала внимание Торврена и, словно боясь его гнева, выронила палец, затрясла обожженными крыльями и полетела впереди остальных.

— Стоять! — приказал он в досаде. — Принеси мне твою добычу!

Нехотя крыса полетела назад.

— Хорошо, хорошо... А теперь вперед.

С тонким писком крыса раскинула крылья и взмыла в воздух, держа добычу во рту. За ней тянулся белый след белой магии, ясно видимый в ночи даже сквозь густой туман.

Торврен с удовлетворением смотрел на возвращение Стаи. Она была уже неподалеку от Башни.

И, успокоенный, Торврен позволил себе прикрыть глаза. Все его приказания были исполнены, и он спокойно опустил шар в грязь, оторвав свои руки от черной холодной поверхности. Лишь указательный палец остался на серебряной прожилке...

Ах, если бы его люди не обнаружили залежи эбонита в горах их родной Гульготы, тогда, возможно...

Торврен покачал головой. Глупые, суетные мысли. Его народ сделал свой выбор — так же, как и он сам.

Он вздохнул, отрывая от шара и палец. Воображение снова нарисовало ему силу того человека, которого удалось сегодня поймать. А что такое тот, что сумел убежать? Неужели он не менее силен? Ах, если бы заставить подчиниться их обоих!

Торврен представил себе двух таких гвардейцев.

Но смеет ли он надеяться?

Елена смотрела на то, как Эррил расспрашивает Крала, и не могла отнять руки от сердца.

Эррил туго забинтовал кровоточащую кисть горца.

— Выживет, — объявил он и поднялся с колен, оглядывая могучего коня, не отходившего от поверженного хозяина. — У нас нет времени следить за Кралом — Роршаф сделает это не хуже.

Потом он кинул глазевшему на пожар мальчишке медную монету.

— Присмотри-ка за лошадью, — бросил он, забирая повод у Елены и передавая Мист. — Потом получишь еще столько же.

— Слушаюсь, господин! — Мальчишка с восторгом уставился на блестящую монету в ладони и, не глядя, принял повод.

Вокруг уже шумел и волновался народ; женщины тащили ведра с водой, а два здоровых горожанина качали помпу. Магазинчики, расположенные неподалеку от пожара заливались водой во избежание того, чтобы на них перекинулся огонь.

К Эррилу подошел крупный бородатый мужчина — тот, кто несколько дней назад сдал им злосчастный сарай.

— Что происходит? — Он не мог отвести глаз от горящего здания.

Эррил выпрямился и потянулся к мечу.

— Именно это хотелось бы узнать и нам. — С этими словами Эррил развернулся и побежал к сараю.

Фасад его все еще сопротивлялся огню, но из-под стропил пламя взмывало уже высоко в небо, и густой дым валили из всех щелей и дверей. Стоять сараю оставалось не больше нескольких минут.

— Быстрее, — торопил Эррил.

Мишель шла, прикрывая Елену сбоку.

Елена задыхалась от бега не меньше, чем от дыма, от сарая несло жаром, как из печи. Щеки ее покраснели, глаза стали слезиться.

Эррил остановил какого-то человека, тащившего ведро.

— Облей меня! — потребовал он.

Потный человек отер лицо и воззрился на Эррила, словно тот сошел с ума, но висевший на боку однорукого незнакомца меч заставил его придержать язык.

— У нас друзья там, внутри, — пояснил Эррил. — И мы должны помочь им.

Человек распахнул глаза от удивления и махнул рукой проходящей мимо женщине с двумя ведрами.

— Ну-ка, помоги нам, Мэйбл, — позвал он. — Эти люди пытаются проверить, не осталось ли кого живого внутри.

Женщина недоверчиво шарахнулась и недовольно проговорила:

— Идиотская затея. Только сами сгорят, вот и все.

— Замолчи-ка, Мэйбл! — Мужчина выхватил у нее ведро и вылил на голову Эррилу. — А представь, если бы там был я?

Женщина в свою очередь окатила Мишель.

— Да горел бы себе ярким пламенем! — буркнула она. — По крайней мере, освободилась бы от твоих выкрутасов! — Глаза ее по-прежнему горели неверием и злобой.

— И мальчика тоже, — попросил Эррил, кивнув на Елену.

Женщина выкатила глаза.

— Он — огневик, — пояснила Мишель в ответ на невысказанный вопрос женщины и, называя Елену тем словом, каким в народе называли элементалов, владеющих обращением с огнем. — Если наши друзья живы, то без него нам не справиться.