— Отлично, — сказал Чемберс. — Я надеюсь, мне не надо напоминать, чтобы вы действовали строго по инструкции. — Дебора озадаченно посмотрела на него, и он продолжил: — Вы отлично поработали, Морган, заполучили действительно хорошего подозреваемого, и если мы сделаем все как надо, при небольшом везении мы пришьем этому парню пару подкупов.

— Мне плевать на обвинение, — отрезала она. — Я хочу вернуть девушку.

— Все мы этого хотим, — заметил Чемберс, — но было бы неплохо закрыть этого парня.

— Послушайте, — вспылила Дебора, — тут не идет речь о политике или пиаре.

— Знаю, — согласился Чемберс, но Деб не останавливалась.

— Я поймала парня, который что-то знает. И вот он сидит, насмерть перепуганный, чувствуя себя одиноким и беззащитным. Он готов сломаться. И я, мать его, собираюсь его дожать.

— Морган, вы должны исполнять свою работу как положено, и…

Дебора ополчилась на Чемберса так, будто это он прятал Саманту Альдовар.

— Моя работа — найти девушку, — сказала она, ткнув его в грудь указательным пальцем. — И эта сволочь расскажет мне, как ее отыскать.

Чемберс спокойно взял руку Деборы и медленно, но уверенно опустил ее. Он положил ладонь ей на плечо и, наклонившись к ее лицу почти вплотную, произнес:

— Я надеюсь, он скажет нам все, что мы хотим знать. Но вне зависимости от этого вы будете играть по правилам и не позволите чувствам взять верх и все испортить. Хорошо?

Дебора попыталась испепелить его взглядом, он ответил ей тем же. Несколько показавшихся мне очень долгими секунд они молча смотрели друг на друга, не мигая и даже не дыша, — это было противостояние ее гнева и его холодной уверенности. Зрелище — потрясающее, и я мог бы наблюдать за ними целый день хотя бы для того, чтобы узнать, кто победит. Но, принимая во внимание положение вещей, я решил прервать слишком затянувшуюся паузу и прочистил горло, так чтобы ни у кого не осталось сомнений в искусственности моего кашля.

— Эмм… — сказал я, и они оба посмотрели на меня, — неприятно перебивать вас, — я кивнул на Чапина, сидевшего за стеклом, — но темпус некоторым образом фугит, вам не кажется?

Они уставились на меня, и мне показалось, что одна половина моего лица замерзла, а вторая — расплавилась. Чемберс поднял бровь и перевел взгляд на Деб, она кивнула, и молчание завершилось.

— Где ваш напарник? — спросил Чемберс. — Он должен присутствовать на допросе.

Дебора покачала головой.

— Он не берет трубку, — ответила она, — а я не могу ждать.

— Ладно, — сказал Чемберс, — я займу его место. — Он повернулся ко мне, взгляд его ледяных голубых глаз ощущался почти как удар. — Ты оставайся здесь, — приказал он, и мне не захотелось с ним спорить.

Сквозь стекло я видел, как они вошли в комнату для допросов. Благодаря динамику я слышал все, что там происходило, но слушать было в общем-то нечего.

Дебора произнесла:

— Ты даже не представляешь, в какой ты заднице, Чапин. Но он не взглянул на нее. Она встала в трех футах от него, скрестила руки на груди и спросила:

— Что ты имел в виду, когда признался, что «этого не ел»?

— Мне нужен адвокат, — сказал Чапин.

— Похищение, убийство и людоедство, — продолжила Дебора.

— Это Влад. Это все Влад.

— Влад заставил тебя? Ты имеешь в виду Бобби Акосту? Чапин поднял голову и посмотрел на Деб. Его рот был открыт от ужаса и растерянности. Он повторил:

— Мне нужен адвокат.

— Выдай нам Бобби и получишь поблажку. Иначе… Получается около пятисот лет тюрьмы, — проговорила Деб, — конечно, если ты не получишь смертный приговор.

— Мне нужен адвокат. — Он перевел взгляд с Деборы дальше, туда, где стоял Чемберс. — Мне нужен адвокат, — повторил он и тут же вскочил на ноги и закричал: — Мне нужен чертов адвокат!

Следующие пару минут события продолжали развиваться, но в совершенно неконструктивном ключе. Чапин требовал адвоката все громче и громче, и, за исключением некоторых не очень приличных выражений, это все, что он сказал. Чемберс пытался его успокоить и усадить, а Дебора стояла, сложив на груди руки, и сверлила его взглядом. Когда Чапин был наконец-то усажен на стул, Чемберс взял ее за руку и вывел из комнаты.

Я нагнал их в коридоре как раз вовремя, чтобы услышать, как он произносит:

— …и вы, черт побери, прекрасно знаете: мы должны ему предоставить адвоката.

— Твою мать, Чемберс, — взорвалась Дебора, — я могу повозиться с бумагами и продержать его здесь двадцать четыре часа!

— Он попросил адвоката. — Чемберс говорил так, будто объяснял маленькому ребенку, почему нельзя есть сладкое перед обедом.

— Вы убиваете меня, — сказала Дебора, — и ту девушку тоже.

Я впервые за все это время увидел на лице Чемберса тень злости. Он шагнул к Деб, и я уже решил, что сейчас стану свидетелем нового покушения на жизнь моей сестры, поэтому напрягся и приготовился в случае чего броситься между ними. Но Чемберс глубоко вздохнул, положил обе ладони ей на плечи и сказал:

— Ваш подозреваемый потребовал адвоката, и закон вынуждает нас предоставить ему такового. Немедленно. — Он посмотрел ей в глаза, она ответила тем же. Чемберс убрал руки с ее плеч и отвернулся. — Я найду ему общественного защитника, — произнес он и скрылся из виду в дальнем конце коридора.

Дебора смотрела ему в спину, и, очевидно, в голове у нее при этом не было ничего хорошего. Она взглянула в окно комнаты для допросов: Чапин склонился над столом в той же позе, что и перед началом.

— Твою мать. Чертов Чемберс. — Она покачала головой. — Этого не произошло бы, если бы придурок Дик был здесь.

— Он был бы здесь, если бы ты не постаралась от него избавиться.

— Иди в жопу, Декстер, — сказала она и ушла в том же направлении, что и Чемберс.

Судебная система Майами изрядно перенаселена, однако в той ее части, где живут общественные защитники, плотность населения оставляет желать лучшего. Это одна из причин, по которой Декстер уже много лет откладывает деньги на черный день. Конечно, крупные дела имеют приоритет, но их тоже слишком много, и человеку, имеющему шансы получить обвинение в убийстве, надо быть готовым заплатить адвокату из собственного кармана, так как институт общественных защитников — в свое время приют идеалистов — превратился в перевалочный пункт на пути молодых юристов, надеющихся сделать карьеру. Для того чтобы привлечь их внимание, нужно громкое дело.

И, судя по всему, наше дело было действительно громким, поскольку меньше чем через час молодая женщина, исходя из внешних данных — недавняя выпускница Стетсоновского юридического колледжа, появилась, чтобы представлять интересы Виктора Чапина. На ней был стильный брючный костюм, похожий на последний наряд Хилари Клинтон, в руках — кейс, стоивший, вероятно, больше, чем моя машина, и даже по походке чувствовалось, она представляет собой живое воплощение американской законности. Она внесла себя в комнату для допросов, села напротив Чапина и, укладывая свой кейс на стол, резко сказала охраннику:

— Я хочу, чтобы все микрофоны и записывающие устройства в этой комнате были выключены. Немедленно.

Охранник — пожилой человек, который выглядел так, будто его ничто не волновало с тех пор, как Никсон подал в отставку, — пожал плечами.

— Ага, хорошо, щас, — сказал он, вышел в холл, повернул выключатель, и динамик умолк.

Позади меня кто-то выругался, и я предположил, что вернулась моя сестра. Я оглянулся, и действительно — Дебора вглядывалась горящими глазами в комнату, из которой теперь не доносилось ни звука. Я не был уверен, что она будет со мной разговаривать: ведь я не выполнил ее указание и так и не побывал там, куда она меня послала, поэтому продолжил смотреть шоу «за стеклом». Впрочем, смотреть было не на что: новоиспеченный адвокат Чапина наклонилась к нему и в чем-то быстро убеждала несколько минут. Он смотрел на нее со все возрастающим интересом, и в конце концов начал говорить. Она вытащила блокнот и стала записывать, а затем задала ему несколько вопросов, на которые он отвечал со все большим оживлением.