— Ну, мы-то под Рябым все ходим.

«О, знакомое имя! Только где ж это мы ему мозольку оттоптали? Я что-то не припомню… Вроде, из Михнево мирно уехали, все вопросы порешали, со всеми рассчитались… Непонятно».

— Это который «Столбовыми» командует? — начальник охраны южан на память явно не жаловался.

— Верно. Так что мы, братва, не при делах тут! — голос говорившего стал плаксивым. — Нам сказали — мы сделали.

— Ты не ной, давай! — прикрикнул Верстаков. — Начал про Фрезера, так продолжай.

— Да он не знает ничего, — неожиданно вступил в разговор второй пленник, мрачный (хотя я в такой ситуации тоже бы не веселился) коренастый мужик лет сорока. Хотя о возрасте в наши времена сказать наверняка сложно — сильно зависит внешний облик от того, как и, главное, где живёшь. Наши гости с юга почти все выглядят моложе, чем их ровесники из нашего анклава, не говоря уже о подмосковных бедолагах. Всё ж таки недостаток витаминов сказывается.

— Фрезер не просто так приехал, его сам Рябой послал. Я слышал, как он Зяме так и сказал: «Ваш бугор это дело мне поручил, так что не возбухай тут!»

— А Фрезер этот, он ваш или как?

— Командир, давай вначале договоримся! Я тебе всё как на духу рассказываю, а ты нас отпускаешь… Идёт?

Мне показалось, что и Верстаков и остальные южане немного обалдели от такого захода, и, чтобы капитан сгоряча не наговорил чего-нибудь, я тронул его за локоть, мол, разреши мне. Пётр поморщился, но кивнул, разрешая, видимо сообразил, что у нас тут может быть своя специфика.

— Тебя как звать-то?

— Сантик, — буркнул бредун.

— Александр то есть?

— Нет, Сантик — погоняло. А звать Владимиром.

— Он в сантехнике сечёт, вот и прозвали, — пояснил татуированный.

— Если с трубами и кранами возишься, значит и со «стекольщиками» дело имеешь?

— Имел, пока под Рябого не попал. У меня своя ватажка была, как раз всякой такой тряхомудией занимались. И с вашими, тверскими, то есть, много общался.

— Если общался, значит, тебе объяснять, кто мы такие есть не надо?

— А что, я Следопытов не видал, что ли? Потому вижу, что люди вы серьёзные, а не отморозь какая. Так договариваться будем, командир?

— Будем.

— Ты обзовись, командир. Что б если что, я знал, кому из ваших верить нельзя.

— Я Заноза, а это — Говорун.

— О как! — лицо бредуна посветлело. — Весельчак о тебе хорошо говорил, так что давай поручкаемся и я дальше говорить буду.

По моему знаку Седов, расстегнул наручники, и я пожал протянутую мне мозолистую руку.

— Значит так, командир. Рябой Фрезера по найму использует, то есть платит за каждое дело, в котором тот участвует. Не то что нам, когда захочет, тогда и даёт. Фрезер, он ведь из этих живорезов… Сайки, может слышал?

— Слышал.

— Вот, — пленный перевёл дыхание и потёр запястья. — Фрезер и рацию хитрую притащил, сказал — что вы без связи останетесь, а мы вас тут всех и пощёлкаем. Да вишь, не вышло. — Бредун говорил о нападении как о деле неважном, насквозь житейском. И это убедило меня, что передо мной действительно житель вольного Подмосковья. В этих краях и вправду цена жизни — рубль серебром, а то и того меньше.

— А рация эта где? — быстро спросил Верстаков.

— В «ниве» нашей под водительским сиденьем, — Сантик, как и обещал, пока говорил только правду.

— Так… А бригадир с вами пошёл?

— Нет, его Рябой с ребятами к себе, в Михнево, вызвал. Там, вроде, Лавочника строить будут. Но это я так, краем уха слышал, перед самым отъездом.

«Ещё одно знакомое имя!» — Картинка потихоньку начинала складываться.

— Расскажи капитану подробно, как готовились, а я на минутку отойду, хорошо?

Поманив за собой Говоруна и полковника, я удалился на пару десятков метров от пленников.

— Сергей Сергеевич, ситуация простая. Мы вчера разговаривали с доверенным лицом михневского мэра, а может, и с ним самим, поскольку в лицо никто из нас его не знает.

— И?

— А Рябой с чего-то решил, что Лавочник против него зло замышляет. Они все тут немного параноики. Верно, Федя? — Дейнов закивал в ответ.

— Так нас это каким боком касается? — похоже, что полковник не до конца въехал в ситуацию.

— Рябой сам пользуется услугами сторонних подрядчиков, если так можно сказать. Фрезер этот, бригада, опять же из Малино, а это, если мне память не изменяет — полтора десятка километров от его штаб-квартиры. Что же, у него под рукой бойцов не нашлось? Не верю! Очень похоже на то, что решил Рябой нас превентивно, так сказать, зачистить. Ну и заодно мэра прижать… Федь, твоё впечатление какое?

— Да верно всё говоришь. У них тут такие игры в порядке вещей. Но понятия тоже присутствуют — так что ни за чих собачий Рябой на мэра не попрёт, Даур не даст и вообще…

— Ну а нам-то какая со всех этих разборок беда? Режут бандиты друг друга — и ладно.

Идея пришла мне в голову уже пару минут назад, но оформилась только что — пока я выкладывал своё понимание сложившейся ситуации, а потому высказал я её, собрав в кулак всю свою уверенность:

— Мне кажется, что неплохо бы Лавочнику помочь. В рамках собирания земель русских и налаживания мостов.

Похоже, слова мои произвели впечатление на полковника — от удивления у него даже глаза немного округлились, но не сильно, а так — самую малость:

— Ты, Васильич, иной раз как скажешь, так хоть стой, хоть падай! Ну на хрена тебе эти бредуны сдались, а?

— А на хрена тебе, Сергеич, Москва сдалась? — в тон ему ответил я. — Смысла как бы не меньше, а?

— Товарищ полковник! Товарищ полковник! — голос Афанасьева, прервавшего наш разговор своим криком, был и взволнован и встревожен одновременно.

Топоча ногами, словно молодой лось, старлей подбежал к нам, неся в руках какой-то предмет, который я сперва принял за небольшой чемоданчик, вроде тех, что до Тьмы пользовались популярностью у сотрудников всяких контор. Твёрдый, отделанный металлом. «Кейсами» их, кажется, называли.

— Ну и что у тебя там?

Старший лейтенант повернул его к нам «лицом», щёлкнул замками и поднял крышку.

«Ох, мать моя женщина!» — приподнявшись на специальных амортизаторах, на меня смотрела радиостанция. Серьёзная, с жидкокристаллическим дисплеем, кучей кнопок и ручек. В правом верхнем углу гордо поблёскивал шильдик «Ericsson». И ещё — рация была новая!

— Да уж… — после паузы пробормотал полковник, а я подумал о том, что эта станция очень сильно похожа на те, что были установлены в наших «тиграх».

— Старлей, а сколько в ваших краях стоит такая красавица? — спросил подошедший Тушканчик.

— Ну… — Афанасьев на секунду задумался, — такую вряд ли можно купить, но аналогичная вполне на пять сотен золотом потянет.

— Весомо… — но я прервал Ивана:

— Сергеич, теперь резон вернуться в Михнево и задать кое-кому пару вопросов есть?

— Да уж не было печали, так черти накачали! — полковник достал сигарету и закурил. Потоптавшись на месте и выпустив несколько клубов дыма, он продолжил:

— Пару вопросов мы уже сейчас зададим этому мастеру народной резни по мясу, а ты, Васильич, если не сложно, продолжи с мужиками местными — информация, сам понимаешь, нам сейчас нужна, кровь из носу, — и, отвернувшись, он скомандовал своим: — «Слонозавра» этому ножевому маньяку организуйте в темпе вальса!

«А это ещё что за фигня?» — несмотря на то, что приколы южан меня заинтересовали, но дело — прежде всего:

— Пойдём, Сантик, обговорим кое-что… — пленные, хоть и без наручников, по-прежнему сидели на земле под прицелом нескольких автоматов, и я дал знак караульным, чтобы им позволили встать.

— Пойдём, отчего ж не пойти? О, Следопыт, что это друганы твои делают? — в голосе бредуна сквозило нешуточное удивление.

Оборачиваться в такой ситуации — глупость несусветная. Делать так нас давно отучили, так что повернулся я, только когда шагнул примерно на метр в сторону и встал левым боком к пленному — таким образом, что моя ведущая рука, как впрочем, и оружие оказались прикрытыми от захвата корпусом. Привычка, что поделать?