— Всё? — спросил Удовиченко спустя десяток секунд после того, как последний ствол брякнулся на пол.

— Да, — сдавленно ответил Самоед, — только у Гучки осталось, но ему сейчас не двинуться, — и он мотнул головой в мою сторону, точнее — в сторону моего персонального пленника.

— С ним мы сами разберёмся, — тон полковника не предвещал упомянутому Гучке ничего хорошего. — А вы ступайте себе… Или, вон, чайку, что ли попейте, нервы полечите…

— А? — и грозный «ганфайтер» жалобно посмотрел на бывшее своё оружие.

— Там видно будет…Хотя, ты, похоже, умный… — ирония в словах Сергеевича была заметна, как прожектор в безлунную ночь. — Слово «контрибуция» знаешь?

— Чего?

— Должен ты мне! Вот чего! — не вдаваясь в долгие объяснения заявил полковник. — Завтра придёшь — решим тогда, за сколько я железяки ваши верну. Всё — свободен как негр в Африке!

На прощание я освободил Гучку от обреза охотничьей двустволки, потёртого ПМа и двух ножей, и присовокупил всё это к нашей остальной добыче.

Когда переполох, вызванный нашей небольшой размолвкой с местными жителями улёгся, Верстаков негромко спросил:

— А не очень круто мы забрали?

— Фёдор в местных раскладах дока, — перевёл я стрелки на Говоруна. — И если пока молчит, значит ничего страшного.

Дейнов как раз возился с лежащими перед ним трофейным пистолетом, выщёлкивая патроны из магазина, а потому ответил не сразу, а только закончив работу:

— Всё путём, мужики! Я про этого Самоеда слышал. Ничего особенного — мелкая шайка на подхвате.

— Мелкая, это сколько? — не унимался Верстаков.

— Тебя, кэп, как звать-то? А то всё время по званию неудобно, а по фамилии — долго.

— Андрей, — ответил капитан, протянув руку. — Или Зуб — это как кому удобнее, — добавил он, отвечая на рукопожатие Говоруна.

— А меня Фёдор или Говорун, но это ты и так понял, я думаю. Так вот, Андрей, их всего, дай бог, пара десятков наберётся, так что нам ни с какого боку не помеха. Да и наехали они сам видел как криво. Без разведки, без прикидки. У нас деревенские, бывает, жёстче прихватывают.

— У нас тоже.

— Вот, я о том и говорю. Им, скорее всего, кто-то из местной челяди стуканул, что совсем не местные приехали, они и решили на шару патрончиков срубить.

— То есть продолжения не будет?

— А кто ж его знает? — развёл руками Федя. — Но думаю, серьёзных проблем не будет. С утра к городовому местному сходим, наган подарим. Так, Илья?

— Отчего же не сходить? Сходим, раз надо.

— Все поели? — спросил после минутной задумчивости полковник. — Тогда пошли к машинам, там и разговоры разговаривать не в пример удобнее, и вторую смену пора кормить.

К девяти вечера весь личный состав был «сыт, пьян и нос в табаке», график ночного дежурства составлен, и наступила пора привести себя в порядок. Тем более что по словам банного распорядителя Воронка парная готова была уже полчаса как.

— Только вас ждут, уважаемый! — очевидно, что байки о наших «подвигах» в «Хризантеме» уже пошли гулять по городку, поскольку тон бредуна сильно отличался от того, каким он разговаривал до нашего ужина.

— А сколько в вашу баню народу зараз влезает?

— Восемь — с полным нашим удовольствием, а десять — уже тесновато будет, уважаемый!

«Да что он заладил «уважаемый» да «уважаемый»? Мы даже никого не убили! А восемь человек — это даже неплохо, в три смены уложимся, хотя если уплотниться, то можно и в две».

— Сколько с нас?

— Десятку серебром за час.

Я быстро прикинул в уме соотношение цен и сделал контрпредложение:

— Три «макарки» дам, магазины, естественно, полные, — отдавать серебро, которое всяко компактнее и легче не хотелось, да и от нежданных трофеев избавиться не мешало, хоть и получалось, что я даже слегка переплачиваю.

— Самоеда стволы?

— Нет, но могу и его отдать.

— Его не надо, давайте другие.

«Учитывая наглость вышеупомянутого Самоеда, понятно, что лишние проблемы тебе ни к чему», — сообразил я.

— Тогда считай, что мы на три часа баню твою арендовали. Если что, продлить можно?

— Девочек звать? — снова поднял скользкую тему Воронок.

— Нет.

Договорившись с банщиком-распорядителем, я «вернулся в расположение», то есть сделал пяток шагов и поднырнул под растянутую масксеть.

«Вот что значит опытный народ! Даже уют кое-какой организовали!» — отметил я, копаясь в багажнике «уазика».

Наши гости, привычные к бивачно-походной жизни, устроили на пространстве, ограниченном машинами, подобие полевого штаба. Рядом со своими «Донами» южане установили три складных туристических стола из алюминия и несколько складных стульев. На одном из них уже скучал дежурный. «Вот это да! — мысленно восхитился я, заметив красную нарукавную повязку с соответствующей надписью. — Вот это дисциплина и порядок!»

На крюке, торчащем из трёхметрового шеста, поддерживающего тент, висел светодиодный светильник, запитаный от автомобильного аккумулятора, освещая стоящую на столе рацию-«базовку» и лежащую рядом большую тетрадь в клеёнчатом переплёте.

Следопыты мои были значительно менее официозными — Чпок, как самый молодой, пошёл в наряд первым, и сейчас с комфортом расположился на коврике-скатке у колеса моего «тигра».

— Андрюх, — обратился я к нему, — давай, мухой достань мне из «уазика» три «макарки», что мы в Люберцах добыли!

— Угу, — Чпок отложил в сторону книгу, которую, держал в руках, и, быстро вскочив, отправился к своей машине.

Ещё на подъезде к Коломне мы с Саламандром решили, что трофейный «козлик» будет неплохим подарком нашему коллеге. Естественно не бесплатно — треть стоимости он должен будет выплатить всем остальным, включая семью погибшего в тех же Люберцах Мистера Шляпы. Не совсем халява, но и получить такую классную машину не за пару тысяч золотых, а за несколько сотен — это всегда приятно. К тому же до подачи отчёта в нашу финчасть мы всегда сможем между собой договориться.

«Рвачество» и жадность в нашей среде не приветствовалось, но против разумной бережливости и финансовой смётки никто не возражал.

Да, добыча, сдаваемая в Экономуправление в зачёт шла не по рыночным ценам, но и за топливо со снаряжением мы тоже не из своего кармана платили. И аккумуляторы с батарейками тоже не на базаре покупали. Одно дело три, а то и четыре «рубчика» за «двойную А» отдать, и совсем другое — получить пять таких батареек за потёртый ПМ, которому красная цена — десятка в базарный день [113].

После недолгой возни Андрей высунулся из окна задней двери:

— Илья, допмагазины доставать?

— Не, давай как есть. И патронов пачку.

— Так в пачках у нас трофейных нет! — удивился Чпок. — Только россыпью.

— А мне какая разница, давай две дюжины россыпью.

— На, держи! — буквально несколько секунд спустя Андрей снова появился над бортом машины, но на этот раз с ярким пластиковым пакетом в руках.

— Спасибо, дорогой! В благодарность командование в лице меня разрешает снизить интенсивность несения службы на семь десятых процента!

Андрюха слегка призадумался, очевидно вычисляя, что же значит моя тирада, потом хохотнул и вскинул руку в воинском приветствии:

— Да, мой генерал!

Я притворно скривился:

— Запомни, к непокрытой голове руку прикладывают только в том случае, если она пустая, Следопыт! — с важным видом отчитал я «молодого», но потом не выдержал и засмеялся.

Дежуривший у рации южанин тоже рассмеялся:

— А вы Илья Васильевич служили? И в каких войсках? — в последнем вопросе проскользнула явная ирония.

«Ну как же «военная косточка» над шпаками, в солдатики играющими глумится, что ж тут непонятного…»

— В Отдельном добровольческом разведывательно-диверсионном батальоне семьдесят шестой гвардейской Черниговской Краснознамённой десантно-штурмовой дивизии! — четко и внятно, как четырнадцать лет назад на прощальном параде в славном городе Юрьеве, отрапортовал я. — Ещё вопросы будут, лейтенант?