– Да, в обычных тюрьмах уже не хватает места.

– В статье говорится, что на ночь трюмы запирают. Как же эти люди дышат? Что будет, если там начнется эпидемия или возникнет пожар?

– Выживут только сильнейшие. Многие погибают там. – Алек потерял интерес к картам и положил их картинкой вниз на стол. – В большинстве случаев смерть для этих парней лучше, чем будущее. Все их занятия ограничиваются игрой в карты и драками. Те, кто покрепче, чистят реки, некоторые шьют униформу.

– А после освобождения? – задала вопрос Мира, взволнованная тем, что услышала.

– Ну, например, после такого ада, как Ньюгейт, вышедший из ее стен пытается отомстить системе и обществу, которые засадили его туда.

– Поэтому они объединяются в банды? Чтобы отомстить обществу?

Алек утвердительно покачал головой, и Мира с грустью подумала о Гийоме. Она молилась, чтобы после их расставания он не стал членом одной из таких групп. Хотя он за свою жизнь и совершил много преступлений, Мира все-таки надеялась, что у брата хватит ума и осторожности и он не зайдет слишком далеко.

– Ты что-то вспоминаешь? – заинтересованно спросил Алек.

– Ничего, – ответила она с наигранной легкостью, которую трудно было изобразить после таких размышлений.

Алек замолчал. «Когда же, – думал он, – она наконец поверит мне? Произойдет ли такое когда-нибудь?»

– Я скажу, чтобы нам принесли чаю, – сказала Мира, вставая из-за стола. Она задела платьем карты, и они полетели на пол, как осенние листья, подхваченные порывом ветра.

Алек не отрываясь смотрел на упавшие карты. Мира вернулась, но он, пристально уставившись в пол, не обращал на нее внимания.

– Алек? Что-нибудь случилось? – спросила Мира, с беспокойством глядя на мужа. Он закрыл глаза и отвернулся.

– Господи, я не помню. – В его голосе звучало раздражение.

– Что ты не помнишь? Почему ты так смотрел на карты?

– Я первый.., обнаружил тело Холта, – ответил Алек.

Мира сочувственно пожала его руку. – Это было поздно ночью, в темном переулке. Не помню деталей.., я был тогда сильно пьян. Я сразу понял, что произошло… Сейчас я вспомнил, что рядом с телом лежали карты.

Мира не понимала, почему это так важно.

– Может быть, Холт просто носил их с собой, – предположила Мира.

– Может быть.

Она вновь почувствовала, что он удаляется от нее.

– Как ты нашел его?

– Мы договорились встретиться в «Раммере», это недалеко отсюда. Он послал мне записку, в которой просил прийти и обсудить кое-что важное.

– Что именно?

– Это касалось девушки по имени Лейла. Он любил ее… она пропала, и Холт искал ее. – Погруженный в воспоминания, Алек смотрел сквозь Миру. – Я думаю, он узнал, что с ней случилось, кто украл ее.

Мира нежно пожала руку мужа.

– Уже поздно… Пойдем спать.

– Иди. Я приду попозже. – Подняв с пола карту, Алек остановил на ней отсутствующий взгляд. Казалось, он забыл о присутствии жены.

Он пришел в спальню очень поздно. Мира почувствовала, как Алек нежно поцеловал ее и лег рядом. Пытаясь заснуть, Алек закрыл глаза, попробовал расслабиться, но беспокойные вопросы и воспоминания не давали ему покоя.

Он долго ворочался, но в конце концов оставил вес попытки заснуть. Он сел на постели, чувствуя себя разбитым и усталым. Его мысли уже не шли стройным чередом, а кружились в бешеном вихре.

Мира, которая тоже не могла заснуть, понимая беспокойство мужа, повернулась к нему и негромко сказала:

– Ты скорее заснешь, если постараешься расслабиться и ни о чем не думать.

– Я засну, если ты перестанешь стаскивать с меня это чертово одеяло! – воскликнул он.

– Ночной кошмар о Холте? – спокойно поинтересовалась Мира, не обращая внимания на его вспышку.

Он откинулся на подушки.

– Частично.

Поняв, что муж не хочет с ней говорить об этом, Мира повернулась на другой бок и задремала. Но Алек продолжал беспокойно ворочаться и снова разбудил ее. У него был утомленный и расстроенный вид. Сердце Миры сжалось от жалости. Она осторожно откинула ему волосы со лба и прошептала что-то нежное.

Он приоткрыл глаза;

– Что?

– Тебе лучше перевернуться.

– Извини. – Он все еще никак не мог понять смысл ее слов.

– Тебе жарко, ляг на середину, там простыни попрохладнее.

– Это не поможет…

– Позволь, я поправлю тебе подушки. Вот так лучше?

– Немного. – Алеку были приятны эти знаки внимания.

Мира умела успокаивать его, возвращать ему силы.

– Постарайся не думать ни о чем хотя бы несколько минут.

– Это не так-то просто.

Мира придвинулась ближе к мужу и легонько коснулась губами его губ. Ее прикосновение было прохладным и сладким. Кончиком языка она провела по контуру его губ. Алек оторвал голову от подушки и повернулся навстречу ее губам.

Она водила пальцами по его сильной груди, упругому животу.

– Это очень просто, – прошептала она, целуя его в подбородок. – Просто думай обо мне.

Мира наклонилась над ним, задев упругим розовым соском его грудь. В ответ его сердце учащенно забилось. Она подарила Алеку долгий нежный поцелуй; все тяжелые мысли и воспоминания, не дававшие ему покоя, исчезли.

Мира отбросила упавшие ему на грудь волны ее каштановых волос, ее изящные маленькие руки скользили по его коже. Она не спешила, не обращая внимания на его нетерпеливый шепот. Прохладными пальцами она касалась его плоти, лаская, чувствуя его напряжение и желание. Мира жаждала его и боролась с этой жаждой; она дразнила Алека, как дразнит бабочка пытающегося поймать ее котенка. Тишина ночи нарушалась шепотом и стонами двух любовников. Алек не выдержал, взял Миру за бедра и посадил на себя. Предаваясь блаженству, она запрокинула голову, отдаваясь страсти и наслаждению.

Когда любовная игра закончилась. Мира, медленно приходя в себя, легла рядом с Алеком. Алек уснул. Его поза и лицо дышали умиротворением. Сегодня он уже не будет ворочаться и просыпаться. Он проспит до утра тихим и спокойным сном. Мира тихо улыбалась, глядя на него.

– Еще один кабак. Какой это по счету – сорок второй или сорок третий? – поинтересовался Карр, когда они с Алеком шли по грязной лондонской улице. – Черт побери, мне начинает это надоедать. За последние несколько дней мы обошли почти все притоны Лондона. Я покупал выпивку убийцам и головорезам, общался с этими отвратительно грязными людьми, и никаких следов Титлера.

Похоже, никто не слышал о нем. Ты отдаешь себе отчет в том, где мы бродили эти несколько дней? Я уже забыл, как выглядит солнце. Я столько дышал дымом, что после этого чистый…

– Не надо сравнений, – угрюмо бросил Алек. – Мы оба приобрели хорошую тюремную бледность.

Их невзрачный вид дополняла поношенная одежда, которая когда-то была хорошей и дорогой. Карр иронично назвал их стиль «потрепанно-элегантным».

За последние дни Фолкнеры узнали многое о жизни лондонских притонов. В них скрывались преступники; часто там коротали время те, кто только что вышел из тюрьмы. В притонах хранились ворованные вещи; там можно было нанять человека для кражи, убийства или дачи ложных показаний в суде. Это было место встреч преступников, там они проводили время и развлекались.

На этот раз они направлялись в излюбленное место сборищ членов банды «Стоп Хол Эбби». Кузены надеялись, что там они найдут Титлера или по крайней мере какую-нибудь зацепку для дальнейших поисков.

Экипаж ехал по улице, вдоль домов, напоминавших Алеку клетки для кроликов: много маленьких грязных двориков и старых разрушенных построек. В этих кварталах убогие постройки громоздились одна на другую, за что их и любили всякие подозрительные личности – можно мгновенно скрыться при облаве.

– Господи, похоже, это самый ужасный район из всех, которые нам пришлось увидеть.

– Замолчи! – Алек резко повернулся к Карру и уставился на него холодным взглядом. – Больше никаких жалоб.

Если ,не хочешь идти, скажи кучеру, чтоб отвез тебя к няньке. Да, ты несколько дней не видел солнца, ты практически не спал и ты совершенно вымотался в попойках с нашими новыми знакомыми. Но я тоже. К тому же я не видел жену уже три дня! Ты думаешь, бродить по грязи мне приятнее, чем быть с Мирой?