Ощущение прикосновения его языка испугало Олимпию.

Инстинктивно она постаралась отступить.

— Не сейчас. Я хочу распробовать тебя.

Олимпию застали врасплох его странные слова.

— Распробовать меня?

— Вот так. — Джаред вновь занялся ее ртом, смакуя его со всей основательностью. — И так… Мой Бог, ты пьянишь сильнее, чем лучшее бренди.

Олимпия откинула голову назад, прикрыла глаза. С радостным восторгом она предавалась изучающим поцелуям Джареда. Она почувствовала, как руки его переместились: одна сомкнулась под коленями, другая — вокруг плеч. Олимпия часто и тяжело дышала, пока он поднимал ее и нес через комнату.

Когда он положил ее на бархатные подушки софы, она открыла глаза и посмотрела на Джареда. В напряженном выражении его лица Олимпия прочитала всепоглощающее желание и ощутила, как глубоко внутри ее вздымается ответная волна. Никогда она не чувствовала себя более живой.

— Все это очень странно. — Она в глубоком изумлении дотронулась до его лица. — У меня такое ощущение, как будто я отправляюсь в таинственное путешествие в незнакомую страну.

— Такое же ощущение и у меня. — Джаред медленно и чувственно улыбнулся, опускаясь на одно колено рядом с софой. — Мы совершим это путешествие вместе, моя возлюбленная сирена.

Онемев от восторга, Олимпия взяла его руку, поднесла к своим губам и нежно поцеловала.

— Мой Бог, ты даже не представляешь, что делаешь со мной! — Джаред опустил другую руку на ее шею. Его пальцы стали медленно и осторожно продвигаться вниз, пока не коснулись ее груди.

Олимпия бросила на него взгляд из-под густых ресниц.

— Это ведь страсть, не правда ли, Джаред?

— Да, Олимпия. Страсть.

— Я никогда не знала, что это столь могущественная сила, — прошептала она. — Теперь я понимаю, почему она лежит в основе такого множества легенд. — Она приподнялась, чтобы вновь найти его губы.

Целуя ее, Джаред в то же время нежно исследовал пальцами ее округлые груди. Все тело Олимпии трепетало от незнакомого желания. Она беспокойно задвигалась на софе, желая еще большей близости.

Джаред, затаив дыхание, начал развязывать шнуровку ее платья. Его сильные пальцы слегка дрожали.

— Джаред? Ты так же разгорячен, как и я?

— Я не просто разгорячен, моя сладкая сирена. Я сгораю.

— О, Джаред. То же самое происходит и со мной.

— Боюсь, что чем дальше продвигаешься по этой дороге, тем труднее возвращаться назад. — Джаред опустил корсаж платья до пояса.

Дрожь пронзила Олимпию с головы до ног, когда он обхватил ее сосок губами.

— Я вовсе не хочу возвращаться.

— Я тоже. — Джаред приподнял голову и пристально посмотрел в ее глаза. — Но поскольку я хочу тебя, то не желаю заводить дальше, чем ты готова зайти по собственной воле. Если ты намерена остановить меня, скажи сейчас, пока я еще волен это сделать.

— Мне двадцать пять, Джаред. — Олимпия погладила его по щеке. — И я женщина с большим жизненным опытом, а не девчонка, только что покинувшая классную комнату. Меня учили самостоятельно принимать решения и не ограничиваться банальными правилами приличия.

Джаред чувственно улыбнулся:

— Мне говорили, что ты совершенно необычная женщина. — Он скользнул взглядом по ее обнаженной груди. — Но ты к тому же необыкновенно прекрасна.

Олимпия дрожала от нетерпения. Она разрывалась между отчаянным желанием укрыться от его взора и неистовым восторгом от осознания того, что он находит ее привлекательной. Она никогда не думала о себе как о красивой женщине, однако, когда Джаред смотрел на нее восхищенным взором, она чувствовала себя превосходно.

— Знаешь ли ты, как сильно я хочу тебя? — Джаред ласкал ее сосок. — Способна ли ты хотя бы вообразить это?

— Я рада, очень рада, что ты хочешь меня, Джаред. — Олимпия прогнулась, ощутив обнаженной спиной его руки.

Она почувствовала, как набухают и становятся упругими ее груди. Соски в ответ на прикосновения его губ достигли, казалось, невыносимой чувствительности.

— Ты ввергнешь меня в безумие, а я буду упиваться им.

Рука Джареда соскользнула вниз к ее лодыжке, а затем осторожно пробралась под юбку. Олимпия ощутила прикосновения его ласкающих пальцев на своей ноге и почувствовала, как что-то начало пульсировать у нее глубоко внутри. Ее лоно заполнила горячая влага. Она внезапно ощутила потребность коснуться Джареда и исследовать его тело так же, как он исследовал и дотрагивался до нее. Нащупав застежки его сорочки, Олимпия расстегнула их. Зрелище черных курчавых волос, покрывавших его грудь, зачаровало ее. Она погладила рукой его кожу, ощутив под ней упругие, сильные мускулы.

— Я знала, что ты будешь именно таким, — выдохнула она в благоговейном изумлении. — Таким теплым, таким сильным, таким могущественным.

— Олимпия… Моя сирена…

Рука Джареда сильно сжала ее бедро прямо над подвязкой. Он поцеловал ложбинку между грудями.

Слабый, короткий крик страха и боли вдруг пробился сквозь облако страсти, окутывавшее Олимпию. Она застыла, как будто ее бросили в холодную воду.

Джаред поспешно приподнял голову:

— Ради Бога, что это было?

— Хью. — Олимпия заставила себя сесть. Ее пальцы дрожали, пока она пыталась привести себя в порядок. — Я говорила, что ему время от времени снятся кошмары. Я должна сию же минуту пойти к нему.

Джаред медленно поднялся. Он пристально наблюдал за ее попытками привести одежду в порядок.

— Позволь мне.

С благодарностью приняв предложение, Олимпия повернулась и в нетерпении ждала, пока он застегнет корсаж ее муслинового платья.

— Пожалуйста, поспеши. Он так пугается.

— Дело сделано. — Джаред отступил назад.

Олимпия бросилась к дверям, распахнула их и поспешила через холл к парадной лестнице. Она была уверена, что Джаред следует за ней. Но, оглянувшись, увидела, как он методично застегивает рубашку и заправляет ее в бриджи.

Добравшись до лестничной площадки, она побежала по залу к спальне Хью. Дверь слева отворилась, когда Олимпия проносилась мимо, — и на пороге возник Роберт в ночной рубашке.

— Тетя Олимпия? — Роберт тер глаза, пытаясь проснуться. — Мне кажется, я слышал голос Хью.

— Так и есть. — Олимпия задержалась на мгновение, коснувшись его плеча. — Еще один ночной кошмар, без сомнения. Возвращайся в постель, Роберт. Я позабочусь о нем.

Роберт кивнул и начал было закрывать дверь, но остановился, заметив Джареда.

— Мистер Чиллхерст. Что вы здесь делаете, сэр?

— Я беседовал с твоей тетей, когда она услышала крик Хью.

— Вы знаете, Хью часто пугается во сне.

— Почему? — спросил Джаред.

Роберт пожал плечами:

— Он боится, что нас скоро отошлют к следующему родственнику, которому мы совсем не нужны. Почти так же напуган Итон. Я уже говорил братьям, чтобы они проще ко всему относились, но вы же знаете, как они юны. Это выше их понимания.

— Я никого не собираюсь прогонять, Роберт, — заявила Олимпия. — Я тебе не раз говорила об этом.

— Да, тетя Олимпия, — ответил Роберт с необычной, почти зловещей вежливостью.

Олимпия вздохнула, зная, что Роберт не поверил ей до конца, хотя она и убеждала его в течение последних шести месяцев. Но сейчас не было времени, чтобы снова возвращаться к этому вопросу. Прежде всего следовало разобраться с Хью.

Она прошла к его спальне. Приглушенные рыдания слышались даже сквозь дверь.

Олимпия осторожно приоткрыла ее и вошла в затемненную комнату. При слабом лунном свете, проникавшем через окно, она увидела трогательную фигурку, свернувшуюся калачиком под стеганым одеялом.

— Хью! Хью, это тетя Олимпия. — Она подошла к кровати и присела рядом с маленьким дрожащим бугорком. Она отбросила покрывало и положила руку на содрогающиеся от рыданий плечи Хью. — Все хорошо, мой дорогой. Все хорошо. Я здесь.

— Тетя Олимпия! — Хью медленно сел, уставившись на нее расширенными от ужаса глазами. Затем он с плачем прижался к ней. — У меня снова был кошмар.