– Только любитель романтической поэзии или готических романов может представить себе подобное.

– Правда? Я вот имею склонность и к поэзии, и к романам, – весело заметил Гамильтон.

Бакстер с подозрением покосился на него:

– По-моему, тебя все это ужасно забавляет.

– Это первое захватывающее приключение за последние несколько месяцев. – Гамильтон ухмыльнулся. – И кто бы мог подумать, что я окажусь здесь вместе с тобой?

– Я прекрасно понимаю: ты считаешь меня скучнейшим занудой, Эшертон, но не забудь, что еще несколько лет твое наследство будет под моим контролем.

– Вечно ты портишь мне настроение.

Бакстер повернулся к выходу.

– Идем. Время поджимает, а нам осталось обследовать еще одну комнату на этаже. – Окинув напоследок взглядом пыльное помещение, Бакстер вышел в коридор.

– Я пойду за тобой, братец. – Гамильтон вслед за ним осторожно выскользнул в холл.

Бакстер направился к закрытой двери в конце коридора. Старый, потертый ковер, покрывавший пол, заглушал его шаги.

– Вот здесь мы точно что-нибудь обнаружим. – Он остановился напротив центральной двери.

– Почему ты так решил?

– Эта комната расположена как раз над той, где ты и твои друзья устроили свой тайный клуб.

Гамильтон с любопытством осмотрел дверь.

– Ну и что?

– Ты говоришь, ваш маг появлялся без предупреждения. Только что его не было – и через мгновение он стоит среди вас.

– Думаешь, он спускался к нам именно отсюда?

– Как я уже говорил Шарлотте, в этом доме когда-то был бордель. В таких заведениях всегда имеются потайные комнаты и скрытые отверстия для подглядывания.

– Боже милостивый! – Гамильтон смотрел на него с нескрываемым изумлением. – Неужели ты обсуждаешь подобные темы с мисс Аркендейл?

– Шарлотта – женщина разносторонних и необычных интересов, – ответил Бакстер, внимательно разглядывая дверную ручку. На ее металлической поверхности не было пыли – она поблескивала в тусклом свете свечи. Кто-то входил сюда совсем недавно.

– Если обсуждение борделей является в твоем понимании истинно светской темой для разговора, тогда мне становится ясно, почему тебе никогда особенно не везло с женщинами, Бакстер, – заметил Гамильтон, поворачивая дверную ручку. – Надо мне как следует взяться за твои манеры. – Он ухмыльнулся, открыл дверь и переступил порог.

Бакстер скорее почувствовал, чем услышал громыхание скрытых дверных механизмов.

– Гамильтон, постой.

– В чем дело? – Гамильтон взял у него свечу и шагнул вперед. Он оглянулся через плечо на Бакстера, который медлил на пороге. – Эта комната пуста, как и все остальные. Не понимаю, почему… Бакстер, дверь!

Бакстер почувствовал движение у себя над головой. Он взглянул вверх и увидел железный заслон. Словно меч, вытянутый из ножен, он стремительно опускался из отверстия в перемычке двери. Бакстер понял: как только он упадет на место, то наглухо закроет комнату.

У него была только одна секунда на раздумье – либо отступить в холл, либо присоединиться к Гамильтону.

– Черт побери. – Он пригнулся и бросился через порог.

С тяжелым скрежетом железная дверь ударилась в пол.

– О черт! – Гамильтон уставился на железную стену на месте двери. – Мы в ловушке.

Наступила зловещая тишина.

Бакстер выпрямился. Осмотревшись, он понял, что Гамильтон прав. Единственное окно закрыто железными ставнями.

– Очевидно, когда открывается дверь, срабатывает скрытый механизм, который опускает заслон, – пробормотал Бакстер. – Здорово придумано. По-видимому, хозяин этой комнаты знает, как остановить гильотину, которая грозит порубить его на кусочки, словно баранью ножку, каждый раз, как он переступает порог. Наверное, снаружи имеется скрытая ручка.

Гамильтон обернулся к нему.

– Бакстер, как ты можешь говорить об этом как о задачке, которую надо решить с помощью дедукции? Мы же заперты, как в клетке.

– Возможно, – бросил Бакстер, продолжая осматриваться.

В отличие от других помещений на этаже эта комната была обставлена роскошно: кровать, накрытая тяжелым покрывалом, огромный платяной шкаф, массивный стол и китайская ширма. Там же, у стены, имелся камин.

Бакстер принялся расхаживать взад и вперед и вдруг добавил:

– А возможно, и нет.

– Что, черт возьми, это значит? Должен заметить, Бакстер, сейчас не время для загадок.

– Дай мне подумать.

– Ты мог бы остаться в холле, – буркнул Гамильтон. – Зачем вошел сюда, когда увидел, что заслон опускается? Теперь мы оба заперты в ловушке. Если бы ты остался снаружи, то по крайней мере хотя бы один из нас был свободен.

– Тот, кто спроектировал эту комнату с сюрпризом, наверняка догадался на всякий случай оставить для себя запасной выход, – рассеянно промолвил Бакстер.

Он поднял свечу над головой и тотчас увидел на столе записку – сложенный и запечатанный листок бумаги.

– Даже если отсюда есть выход, как мы его найдем? – спросил Гамильтон. – Мы можем тут сидеть, пока не умрем от голода, никто не услышит нас сквозь эти толстенные стены.

Бакстер не отвечал. Его внимание привлекло письмо. Он подошел к столу.

– Что это? – долетел до него голос Гамильтона.

– Записка. – Бакстер поставил свечу на стол, взял в руки письмо и взглянул на печать. На ней была та же загадочная эмблема алхимиков, что и в акварельном альбоме Друсиллы Гескетт, – треугольник внутри круга. – Полагаю, это от нашего шарлатана.

Гамильтон поспешно шагнул к нему.

– О чем в ней говорится?

Бакстер сломал печать и развернул листок. На странице всего одна фраза: Тот, кого судьба обманула при рождении, должен ее изменить.

– Что это значит? – спросил Гамильтон.

– Это значит, что нас здесь ждали. – Бакстер смял листок в кулаке. – Идем. Нам надо спешить.

– Да, не хотелось бы здесь задерживаться. – Гамильтон прищурился. – А как ты собираешься выбраться отсюда? Вряд ли мы с тобой пролезем через каминную трубу.

Бакстер хотел было сказать ему, что скрытый выход, по всей вероятности, находится в платяном шкафу, и тут внезапно почувствовал знакомый запах. Он похолодел.

– Чертов фимиам, – пробормотал он. – Проклятие!

Гамильтон нахмурился.

– Да, я тоже его чувствую. – Он в ужасе оглянулся вокруг. – Но как он проник в комнату? Здесь нет жаровни для курений.

Бакстер повернулся к камину и поднял свечу. Белесый дым клубами валил из каминной трубы.

– Кто-то на крыше раздувает мехи, направляя дым прямо в комнату.

– Этот запах не похож на тот, что мы использовали во время наших встреч в клубе. Он гораздо сильнее и неприятнее. – Гамильтон закашлялся. – И очень густой. Господи, что с нами хотят сделать?

– Закрой нос и рот шейным платком. – Бакстер развязал галстук и быстро соорудил из него маску на нижнюю часть лица.

Гамильтон последовал его примеру.

Бакстер бросился к шкафу и распахнул двери.

– Здесь должен быть скрытый механизм. Твой колдун появлялся в вашей комнате прямо из шкафа.

Он ощупал одну из внутренних стенок шкафа, затем пошарил по дну.

– Запах такой удушливый. – Голос Гамильтона звучал глухо из-за платка. – Мы задохнемся насмерть.

Бакстер взглянул в его сторону. Гамильтон стоял, оцепенело уставившись на клубы дыма, вырывающиеся из камина.

– Мне нужна твоя помощь, Эшертон. – Бакстер нарочно произнес эти слова довольно резким тоном, чтобы привлечь внимание Гамильтона.

Гамильтон обернулся к нему – движения его были дергающимися, неестественными, глаза остекленели.

– Что… что я должен делать?

Бакстер провел рукой в углу шкафа.

– Кажется, я нашел выход. – Ухватившись за маленькие выступы, он сделал рывок. Задняя стенка шкафа распахнулась с тихим скрипом смазанных петель, и показался темный ход.

– Лестница. – Гамильтон смотрел на узкий лестничный пролет, ведущий вниз, во мрак. – Откуда ты знал, что она здесь есть?

– Я видел, как ваш маг возник посреди комнаты, и понял, что в стене должна быть лестница.